Книга КиберЗолушка - Марисса Майер

Кай стал медленно спускаться по лестнице, словно крался к раненому животному. Наклонившись, он поднял ржавую стопу киборга, обутую в бархатную балетку. Его челюсть снова отвисла, когда он разглядывал ее — и, возможно, узнал с того дня, когда они впервые встретились на рынке. Он не стал смотреть на Золу.

Губы Леваны искривились.

— Это отвратительно, — сказала она с порога, надежно скрытая от взгляда камеры. Ее слова прозвучали слишком громко и неестественно резко по сравнению с ее обычным мелодичным голосом. — Смерть будет милосердием.

— В конце концов, она оказалась не пустышкой, — сказала Сибил Мира. — Как ей удавалось это скрывать?

Левана усмехнулась:

— Это не имеет значения. Она умрет достаточно скоро. Ясин?

Страж-блондин спустился на шаг. Он снова держал пистолет — тот самый, который уронила Зола.

— Подождите.

Кай продолжал спускаться, пока не оказался на посыпанной гравием дорожке, прямо перед Золой. Казалось, он заставляет себя встретиться с ней взглядом, и он впервые вздрогнул. Зола ничего не могла прочесть по его лицу — смесь неверия, замешательства, сожаления. Его грудь вздымалась. Он дважды пытался заговорить, прежде чем отыскал слова — тихие слова, которые никогда не сотрутся из памяти Золы.

— Все это было иллюзией? — спросил он.

Боль пронзила ее грудь, не оставив воздуха.

— Кай?

— Все это было только в моей голове? Лунный трюк?

Живот скрутило.

— Нет. — Она горячо замотала головой.

Как объяснить, что у нее не было дара раньше? Что она не могла использовать дар против него?

— Я бы никогда не стала лгать…

Слова исчезли. Ведь она лгала. Все, что он знал о ней, было ложью.

— Мне очень жаль, — закончила она неуклюже. Слова рассыпались под открытым небом.

Кай отвел глаза, устремив взгляд на какую-то точку в саду.

— На тебя еще больнее смотреть, чем на нее.

Сердце Золы сжалось так, что она была уверена — вот-вот, и оно совсем перестанет биться. Она протянула руку к щеке, ощутив прикосновение влажного шелка к коже.

Вздернув подбородок, Кай повернулся к королеве. Зола смотрела вверх, на его спину в алой рубашке с вышитыми по вороту горлицами — символом мира. В одной руке он все еще сжимал ее искусственную стопу.

— Она будет взята под стражу, — сказал он, хотя его слова звучали не так уж уверенно. — Она будет находиться в тюрьме, пока мы не решим, что с ней делать. Но если вы убьете ее до наступления ночи, клянусь, я никогда не заключу союза с Луной.

Взгляд королевы потемнел. Даже если она согласится, в конце концов, Золу вернут на Луну. И, как только она окажется во власти королевы, ей на шею накинут петлю.

Кай покупал ей время. Но, наверное, не так много.

Чего она не могла понять, так это почему.

Зола смотрела, как королева борется с собственным характером, осознавая, что в один миг может убить и Золу и Кая.

— Она будет моей пленницей, — в итоге согласилась Левана. — Она вернется на Луну и предстанет перед судом — в соответствии с нашими законами.

Перевод: она умрет.

— Я понимаю, — сказал Кай. — В свою очередь, вы согласитесь с тем, чтобы не начинать войну против моей страны и моей планеты.

Левана склонила голову, глядя на него сверху вниз.

— Согласна. Я не буду объявлять войну Земле за это нарушение. Но на вашем месте я была бы аккуратнее, юный император. Вы сильно испытывали мое терпение этой ночью.

Кай сделал вдох, кивнул ей и отошел в сторону, когда лунные стражи спустились по ступенькам. Они подняли израненное тело Золы с гравия. Она изо всех сил пыталась встать, глядя на Кая, отчаянно желая, чтобы у нее было хоть мгновение, чтобы сказать, как ей жаль. Одно дыхание, чтобы объяснить.

Но он не взглянул на нее, когда ее проволокли мимо. Его глаза остановились на маленькой стальной стопе, которую он сжимал обеими руками — так сильно, что у него побелели пальцы.

Глава 37

Она лежала на спине, слушая равномерный стук своих металлических пальцев по белой резине пола в тюремной камере. Вместо всех мыслей, которые должны были ее занимать, остался один-единственный момент, поставленный на бесконечный повтор.

День на рынке, влажный воздух, запах сладких булочек Чан Сачи пропитывает воздух городской площади. До того, как все это случилось, до того, как заболела Пиона, как королева Левана прибыла на Землю, как Кай пригласил ее на бал. Она была просто механиком, а он — принцем, к чьим чарам она притворялась равнодушной. И он был там, перед ней, а она шаталась на одной ноге и пыталась унять сердцебиение. Как она с трудом могла встретиться с ним взглядом. Как он наклонился вперед, заставляя ее смотреть, и улыбнулся.

Там.

Тот момент. Та улыбка.

Снова, снова и снова.

Зола вздохнула и изменила ритм, который выстукивала пальцами.

Сеть кишела видео с бала. Она успела увидеть 4,2 секунды отснятого материала через свою связь с сетью — как она падает со ступенек в своем грязном платье, — прежде чем разорвать соединение. В кадре она была похожа на сумасшедшую. Конечно, каждый житель Земли сказал «скатертью дорога», когда королева Левана объявила ее лунатиком и сказала, что забирает обратно на Луну. Для «суда».

Она услышала приглушенные шаги охранника по ту сторону двери. Все вокруг было белым, в том числе идеально белый хлопковый комбинезон, в который ее переодели, заставив снять испорченное платье Пионы и остатки перчаток — то, что не расплавилось и не разорвалось. Они даже не позаботились выключить лампу, свет которой резал глаза, лишая Золу сна и окончательно выматывая. Она начала задумываться, не будет ли облегчением, когда королева придет за ней — может быть, удастся хоть минуту поспать.

А ведь она пробыла там только четырнадцать часов, тридцать три минуты и шестнадцать секунд. Семнадцать секунд. Восемнадцать.

Дверь лязгнула, заставив ее вздрогнуть. Она покосилась на крошечное окошко, открывшееся в двери, и увидела тень головы. Затылка. Ни один из охранников даже не взглянет на нее.

— У вас посетитель.

Она приподнялась на локтях:

— Император?

Охранник фыркнул:

— Да, конечно.

Его тень исчезла от решетки.

— Пожалуйста, не могли бы вы открыть дверь, — сказал знакомый голос со знакомым акцентом. — Я должен поговорить с ней наедине.

Зола встала на свою единственную ногу, опираясь о гладкую, как стекло, стену.

— Она находится под чрезвычайной охраной, — сказал охранник. — Я не могу вас впустить. Поговорите с ней через решетку.