Книга Джек/Фауст - Майкл Суэнвик

Ей не хотелось встретиться с ним здесь. Запертой в клетке и подавленной. Это зрелище может запечатлеться в его уме и всякий раз отравлять тот ее образ, что он хранил в сердце - и навсегда поколебать его к ней уважение.

Времени было катастрофически мало. Так или иначе, ей необходимо решить этот вопрос. Она не посмела бы находиться здесь, когда он подойдет к тюрьме и войдет в ее камеру.

Позвякивание ключей.

Вошел Ошенфельдер, неся прикрытую тарелку.

- Вот, жена для вас приготовила, - сказал он. - Пирог с крыжовником.

- Передайте ей мою благодарность. Оставьте на столе.

- Она очень волновалась за вас, - начал Ошенфельдер. - Она…

- Еще раз большое ей спасибо. Прошу вас, оставьте меня.

Ошенфельдер вышел, глядя озадаченно и немного обиженно.

Наверное, несправедливо было так грубо вести себя с тюремщиком из-за человеческой слабости. Он вел себя по отношению к ней, как строгий и любящий отец по отношению к беспутной дочери, и прежде она отвечала ему тем же. Одна из любовниц Маргариты, женщина-флорентийка, как-то рассказала, что в ее жизни был мужчина, которому она доверяла, как своему отцу. Он положил ей руку на зад и сделал вульгарное предложение; тогда она убежала из дома и плакала несколько часов. Власть, которую мужчина в годах мог бы распространить на совсем еще молоденькую женщину, была по своей природе священным доверием. Осквернять его было крайне омерзительно.

Но какую бы вину она ни ощущала, эта вина была лишь вполовину такой скверной, как потрея доверия Ошенфельдера.

Возможно, следует принять предложение Кавароччи-Вайклифа. Остаться означало не только умереть, но и принять власть системы, прогнившей от фундамента до флюгера. Системы, безоговорочно одобряющей этическое превосходство людей, которые либо не понимали ее положения, либо открыто признавались, что придерживаются своих собственных стандартов.

Что же делать с моральной стороной вопроса?

Кому-то предстоит решать, виновна она или нет. Но не судам. Она больше не верила им. Кавароччи оказался прав. Когда мировые судьи и магистраты продажны, а тюремщиков деньги превращают в слепых, разве не вызывает ярости тот факт, что низменные преступники пользуются всем спектром предоставляемых им услуг?

Не этим людям ее судить!

Возможно, она заслужила даже смерть. Но они казнили бы ее по ошибочным мотивам. Они казнили бы ее за ночь наслаждения - одну из великого множества, - во время которой она всего лишь не приняла мер предосторожности. Когда же она обнаружила, что беременна, каждый ее шаг по пути, ведущему в эту каменную камеру, был предопределен.

Было ли это справедливым возмездием? Нет.

Только один человек имел право судить ее. Только одна женщина годилась для того, чтобы объявить приговор.

На следующее утро в ответ на ее призыв явился Дрешлер.

Он вошел в камеру, и она кивнула ему в сторону стула. Он сел, Маргарита осталась стоять. Это нисколько не обеспокоило его. Он смотрел на нее снизу вверх с обычной кривой ухмылкой, его глаза казались сонными. Он ждал.

На ее письменном столе исписанной стороной вниз лежали два листка бумаги.

- Ответьте, Дрешлер, - промолвила она, - как городской совет узнал о моем аборте? Это ведь ваша работа, не так ли?

- Нет, нет, нет! - вскричал он. - Когда известие о вашей… э… несчастной ошибке…

- О моем аборте, - поправила она.

- Совершенно верно. Когда появилось это известие, я поручил службе охраны разыскать источник. Вы едва ли… э… поверите… но я доказал, что вне всяких сомнений, эта работа была проделана с вашего собственного…

- Эта работа была проделана кузеном Вульфом. - Она, пожав плечами, закурила сигарету. - Что ж, я не верю вам, но вряд ли теперь это имеет значение. Взгляните-ка на бумагу, что слева.

Дрешлер перевернул листок и прочитал. По его лицу стало медленно расплываться выражение глубокого удовлетворения. Этот был первый вариант завещания Маргариты, по которому ему не доставалось ничего материального, но недвусмысленно он признавался ее преемником, о чем страстно мечтал. Он открыл было рот, чтобы заговорить, но Маргарита жестом велела ему помолчать.

- А теперь прочитайте второй.

По мере чтения выражение его лица менялось. Этот вариант указывал в качестве ее преемника Вульфа. Он посмотрел на Маргариту, но не проронил ни слова.

- Судебное разбирательство назначено на вторник. Скоро я умру.

Он по-прежнему молчал. Дрешлер был скверный тип, но, несомненно, рассудительный. Можно было размахивать перед его носом сладчайшей приманкой, и он не клюнул бы. Он обладал железной волей. Ей очень хотелось, чтобы нашелся кто-нибудь еще, кому можно доверить ее холдинги. Однако, к несчастью, лучше всего подходил Дрешлер. Она должна сделать все возможное для «Предприятий Рейнхардта», для его акционеров и работников.

Пора переходить к делу.

Она переждала их обоюдное молчание, становившееся все напряженнее. Затем подняла брови:

- Итак?

Дрешлер нервно кашлянул.

- Что вам от меня нужно?

- Совсем немного. Два условия. Я уже сформулировала их.

Его лицо смягчилось, когда он увидел первое условие, затем затвердело, когда он увидел второе. Тем не менее довольно безжалостно, что было еще одной из его «добродетелей», он задал единственный вопрос:

- У вас есть какие-либо особые распоряжения по управлению фабриками?

Кёниг нуждался в дополнительном персонале, если производство пластмассы будет запущено до открытия Выставки. Новый человек из группы исследования бензола доложил, что у них не хватает сырья, что прямо противоречило мнению куратора этого проекта, а это означает, что где-то что-то идет неправильно и в этом надо разобраться. Отчетность так давно уже делается как типовая рутинная работа, что высшее руководство позабыло, какой сумятицей это было до всеобщей встряски. Настало время кого-нибудь наградить и поощрить, пока боевой дух снова не упал. Ее список того, что необходимо сделать, был бесконечен.

- Нет, - сказала она. - Я уверена, что вы сами замечательно во всем разберетесь.

Явился чрезвычайно деловитый Кавароччи.

- Наши люди уже побеседовали с двумя судьями; третий будет утром. Других, наверное, можно шантажировать; в настоящее время частные детективы уже занимаются этим. Так что то, чего вы желаете, вполне вероятно. Если вы поверите мне на слово, что это будет сделано, то сможете уехать уже послезавтра. Если хотите дождаться гарантий…

- Благодарю вас, но я никуда не уйду. Предпочитаю остаться здесь.

Лицо Кавароччи превратилось в ледяную маску.

- Могу я узнать почему?…