Книга Правь, Британия! - Дафна дю Морье

Мад наградила его знаменитой улыбкой и отрицательно покачала головой, одновременно разведя руками.

— Нет, правда, — сказала она, — мы ничего не хотим пить, да и пришли ненадолго.

Из соображений вежливости Мад села на шаткий стул, а Эмма пристроилась на табуретке.

— Нам пришло в голову, что вы, такой хороший сосед для Трембатов, да и для всех фермерских семей, которым вы помогаете, пока их кормильцы в заключении, могли услышать больше нас, запертых в Треванале, о том, что происходит в округе.

— А! — Он впервые улыбнулся, и в голосе его послышалось облегчение. — Я собираю все местные слухи, что слышу, положитесь на меня. А вот что из них правда, а что нет — это уже другой вопрос, ведь так? Похоже, что в фермерской общине солидарность крепкая, это не слух, а истина, передается от фермы к ферме.

Он сидел нога на ногу на краю кровати, положив руки на колени и сгорбив спину. Он похож на гнома, подумала Эмма, но не на веселого человечка из мира эльфов в детских сказках, а скорее на грозного гоблина из мифов и легенд.

— Вы имеете в виду, что фермеры за пределами нашего района знают о том, что происходит у нас? — спросила Мад. — Несмотря на шлагбаумы и запрет на подобную, информацию в новостях?

— Интересно, а как они могли это не заметить? — парировал он. — Когда на молокозавод не доставляется молоко, когда между Полдри и соседними районами отсутствует связь, то кто-то должен был поднять шум — и это сделал не Национальный союз фермеров, они реагировали уклончиво, говорили, что ждут распоряжений от какого-то нового органа в структуре СШСК. В итоге фермеры сами прекратили поставки и теперь продают свою продукцию из рук в руки соседям, как и научил их наш друг мистер Трембат.

Он опять улыбнулся, скорее даже оскалился, сделавшись еще больше похожим на гнома.

— Мы можем похвастаться, что с нас началась заваруха на полуострове, — сказал он им, — потому что говорят, что нет ни одного фермера во всем Корнуолле, кто бы не протестовал против того, что у нас арестовали людей. Еще день-два, и возмущение дойдет до Девона и Дорсета. Так же поступили врачи. Или нам восстановят связь, свет, водопровод, телефон, или не будет ни врачебной помощи, ни визитов к больным, ни операций. Это не забастовка ради денег, вы видите, это вовсе не забастовка. Это протест против засилья чужаков в маленькой части нашего сообщества.

Он нагнулся и подбросил в огонь немного растопки из плавника. Плавник зашипел, и в печке высоко взвились языки пламени с голубыми проблесками. Он не гном, подумала Эмма, он волшебник, а Мад — ведьма, и вот-вот начнутся заговоры и заклинания.

— Вне всякого сомнения — они испугались, — сказал он. — Надо только раздуть огонь, и печка загудит. Сырое дерево занимается не скоро, а вот пропитанное солью горит отлично.

— Ты имеешь в виду морскую пехоту, армию США? — настаивала Мад.

— Вооруженные силы США здесь и везде, где бы они ни расположились. Коалиционному правительству там, на Уайтхолле, стоит пересмотреть свои планы, иначе население нашей страны расколется на группировки. Ну ладно, это уже эмоции, правда? Вы пришли послушать радио, но я сомневаюсь, что добавится что-нибудь новенькое к новостям, которые передавали в час.

Он поднялся с кровати и включил приемник. Было как раз около шести. Они услышали прогноз погоды и сигналы точного времени. Затем диктор местных новостей после секундного замешательства сказал, что в западной части страны возникают единичные случаи незначительных беспорядков, в основном в среде фермеров, но ситуация полностью контролируется. Дальше диктор перешел к новостям, которые уже передавались днем.

— Как я и думал, — сказал мистер Уиллис, — повторяют одно и то же, за редким исключением. — Он посмотрел на Эмму с бабушкой и снова улыбнулся. — Они вынуждены обратить внимание, и это только начало. Незначительные беспорядки, говорят, ситуация контролируется. Что ж, надеюсь, это не последнее упоминание о нашей деятельности. — Он снял очки, все еще улыбаясь. — Уважаемые леди, мне бы очень хотелось отметить с вами это событие бокалом моего вина.

Эмма посмотрела на бабушку. Та внимательно наблюдала за мистером Уиллисом. Потом вдруг произнесла:

— Таффи, почему, когда мы заглянули в окно, на тебе были надеты наушники? Наверное, у тебя есть еще приемник, который отличается от этого?

Мистер Уиллис принялся протирать стекла очков. Потом он поднял голову и посмотрел Мад в глаза. То, что он не перестал улыбаться, делало этот взгляд еще более зловещим.

— Во времена моей юности была такая поговорка, — сказал он. — На любопытного Тома найдется и любопытная Дженни. Ваша привычка рождена жизнью за кулисами, ведь так? Подсматривали за публикой в партере, да и на ложи поглядывали. Вы, наверно, спрашивали себя, будут они смеяться или плакать? И соответственно готовились к своему выступлению.

— Иногда, — согласилась Мад. — В те времена так было принято в нашей профессии, особенно на гастролях в провинции.

— Понятно. Что ж, в какой-то мере я тоже исполнитель, хотя таланты мои скромны. Я больше слушаю, а выступаю редко. И что же вы хотите от меня услышать?

— Если только вы что-нибудь еще знаете, расскажите хоть что-нибудь о наших мальчиках.

Он медленно поднялся с кровати и вернулся в тот угол, где сидел до их прихода.

— Могу только сообщить, что обращаются с ними неплохо. Может быть, в желудке у них пустовато, но никто их не бьет и не оскорбляет. Рай для туристов не слишком просто превратить в некое подобие Чертова острова[28]1 , ведь правда?

Он словно играет с нами, подумала Эмма. Как паук с мухой — очень удачное сравнение. Протянул щупальце и быстренько убрал.

— Ланди? — спросила Мад. — Гора Святого Михаила?

Он покачал головой.

— Все на самом деле очень просто. Чуть западнее, среди набегающих океанских волн, и если вы подумали об островах Силл, то ваша догадка верна. Не паникуйте: если внезапно ничего не переменится, то скоро они вернутся домой. Заметьте, я имею в виду не только ваших парней, но всех мужчин, задержанных для допросов, а с первых дней появления американцев их накопилось порядочное число.

Силл… Джо, Терри, мистер Трембат, другие фермеры из их района, докеры Полдри и Фалмута, которые недовольны работой, работники глиняных карьеров, оставшиеся без заработка, может быть, даже все, кто задавал вопросы, протестовал, — а может, просто так забирали, кто под руку попадется?

— Таффи, — тихо спросила Мад, — откуда ты это узнал?

Он потрогал нос и подмигнул ей.

— Лучше не буду болтать лишнего. Земля слухами полнится, стоит только прислушаться. Подождите, я вам кое-что покажу. — Он присел и поднял половицу. Там что-то лежало — с виду продолговатая коробка с проводами и ручками, а рядом наушники. — Вот мой волшебный сундучок. Я переполнен магией, как Просперо в пещере. Любовь к музыке двигала мной, я хотел слушать оперы из Вены и Милана. Ну а затем понемногу начали доходить до меня и голоса дикторов. — Он поманил к себе Эмму. — Позволь короновать тебя. — Эмма отрицательно покачала головой, когда он протянул ей наушники. — Бояться нечего, ты услышишь только человеческие голоса. Со звездами я пока еще не говорю.