Книга Всегда говори "Всегда" - Татьяна Устинова

– Так все серьезно? По пригласительным? Тогда давай мне два!

Ага! Значит, все же сто двенадцатая любовь его посетила.Ольга чмокнула Диму в щеку:

– Приглашение на два лица.

Господи, какое счастье, что Грозовский у них – душка, умницаи плейбой, что не страдает по ней, по Ольге, и ей не надо прятать своеоглушительное, неприличное, через край бьющее счастье. Интересно, кто у негосто двенадцатая любовь-то?

У Ольги зазвонил мобильный. Глянув на экран, она ажзасветилась вся:

– Сережа… Да, уже еду… В офис? Хорошо, конечно… Целую тебя…

И выпорхнула из кабинета. Грозовский посмотрел ей вслед,ворча:

– Целует она его! Сережу!

И пошел в угол, к кофеварке, на кнопку нажимать. Рядом скофейным столиком на ковре сидела корова – белая, с черными пятнами, ростом спятилетнего ребенка.

Кофеварка зашипела и стала готовить Грозовскому двойнойэспрессо. А он стоял, смотрел на эту совершенно дурацкую корову, с которой нерасстался бы ни за какие коврижки, потому что ее притащила Надежда, и думал: дочего же забавно, правильно и славно устроена жизнь.

* * *

Ольга с разбегу влетела в кабинет Сергея и поняла, что жизнькончилась, на сей раз – окончательно и бесповоротно. За столом переговоровсидел ее бывший муж, Стас Громов.

– Присядь, – Барышев на нее не смотрел.

Ольга послушно села.

– Твой бывший муж пожелал со мной встретиться, как видишь.

– Не ломалась бы, так я и не желал бы… Больно надо-то! –Стас ухмыльнулся.

Барышев встал из-за стола, подошел к окну. На Ольгупо-прежнему не смотрел.

– Теперь я понял наконец, почему ты мне ничего нерассказывала. Жаль. Если бы рассказала – все было бы проще.

– Да мне много не надо! – снова встрял Стас. – Только долгиотдать… и чтоб мастерскую открыли! И Зинка, зараза, пилит и пилит!.. А Колькупосадили. Это ж курям на смех!..

Сергей обернулся, посмотрел на Стаса брезгливо:

– Значит, вы желаете получить от меня денег занеразглашение?

Стас поспешил внести ясность:

– Так это!.. Она сказала, что не даст ничего, а я сказал,что все хахалю расскажу, вам то есть! Ну, и рассказал! Да я всем расскажу, чтоона зэчка бывшая! Больно мне надо! Своя рубаха ближе! У нас-то все знают, отлюдей не спрячешься, так она в Москву и укатила, подальше от своих чтобы!.. Атут уж расцвела, развернулась, забогатела, а мне – пошел вон?!

– Стас, замолчи! – Ольга не могла это больше слушать.

– А чего это я молчать должен?! Не-ет, пусть он все знает,как тебя судили, как ты на зоне отдыхала, как потом полы мыла в сортирах! А тобогатая стала, а меня, значит, рылом в дерьмо, да?!

Ну, довольно! Сколько можно это терпеть? Да и зачем? Снявшиголову по волосам не плачут. Сергея она все равно потеряла, с этим – все. Ноникто не давал этому уроду, ее мужу бывшему, права поливать ее помоями.

– Ты подонок, Стас, – сказала она устало. – Если б менятогда, после зоны, Григорий Матвеевич на улице не подобрал, я бы давно в рекесгнила! Я жить не хотела. А ты замки в дверях поменял. Детей своей шлюхе отдал.Я с голоду пропадала, меня старик кормил, на работу не брали, потому что я…порченая, меченая, уголовница из зоны. Ты же говорил – спаси меня. Ты говорил,что меня простят, а тебя по полной закатают. Ты…

И выплюнула ему в лицо длинное, черное, убийственноеругательство, самое грязное из тех, что слышала в зоне.

Сергей снова брезгливо поморщился:

– Ну ладно. Хватит.

Быстро подошел к столу, рывком схватил Стаса за шиворот…

Грохнула дверь кабинета. Невозмутимая барышевскаясекретарша, увидев, как шеф волочет мужика в куртке к выходу за шкворник, тутпроявила чудеса выдержки.

– Сергей Леонидович? – спросила она очень официальным тономкак ни в чем не бывало, будто Сергей Леонидович каждый день таскал визитеров зашкирку и спускал с лестницы. – Вызвать охрану?

Сергей Леонидович – красный, расхлюстанный, задыхающийся –зыркнул на секретаршу:

– Спасибо. Сам справлюсь!

Он подтащил гостя к выходу, приподнял за ворот, чтобы видетьглаза. Стас больше не ухмылялся.

– Значит, так, – Барышев говорил очень спокойно и оченьубедительно – так спокойно и так убедительно, что у Стаса мороз по коже пошел.– Еще раз появишься в поле моего зрения, вот просто появишься, будешь случайномимо проходить, я тебе сломаю хребет. Сам, лично. Без всякой охраны. А охранапотом тебя в лес свезет и закопает. Ты меня понял, умник? Если понял, кивни.

Стас икнул, дернул головой, изо всех сил стараясь изобразитьпонимание. Барышев дотащил его до дверей приемной. Послышался грохот, где-товнизу Стас жалобно матернулся, и все стихло. Сергей отряхнул руки и,сгорбившись, молча пошел мимо Ольги в кабинет, на ходу кинув секретарше:

– Меня до конца дня нет.

– Сергей Леонидович, министр звонит… Сказать, что…

– Скажите, чтобы шел к черту! – ответил секретарше Барышев(сын академика и внук профессора). Дверь кабинета захлопнулась. Секретаршазамерла с телефонной трубкой в руке. Кажется, Сергею Леонидовичу наконецудалось вывести эту железную леди из равновесия.

* * *

Строго говоря, никакой трагедии не произошло. Никто не умер,дом не сгорел, третьей мировой войны не случилось… Дети счастливы, работа –хорошо оплачиваемая, дом – полная чаша, няня – чистое золото, шмотки –зашибись, тачка – улет, вид – на миллион, проблем – нет. Ольга же не дура, онаже понимает. В конце концов, что стряслось-то? Ну, встретила она Барышева. Ну,был короткий роман. Ну, закончился. И чего теперь? Вешаться? С тем же успехомона могла Барышева и не встретить никогда. До того, как она познакомилась сним, его ведь в Ольгиной жизни не было, так? И что? Убивалась она, страдала? Даничего подобного! Она счастлива была на все сто, ездила с детьми на каток,умасливала заказчиков, хвалила себя молодцом и баловала пироженкой со взбитымисливками. Хорошо она жила без Барышева. Замечательно и прекрасно. Почему бы итеперь ей так не жить? Все ведь точно так же, как было тогда, до него: естьдети, работа, выходные, пироженки, новые туфли. Нет Барышева. Живи – не хочу.Но вот что-то не хочется. То есть совсем ничего. Ни работать, ни пирожных, нитуфель новых… Даже в музей с детьми в выходные… Ну, не то что прям уж всепоперек горла. Но глаз не горит, и радость от совместных выходных с детьмиподтускнела. Как будто не хватает чего-то. Чего-то очень важного. Главного.Кислорода не хватает.