Книга Красным по черному - Александр Огнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
— А я к вечеру ближе собирался сам вам позвонить, — голос Белова звучал вполне убедительно, — на предмет встречи и окончательного прояснения ситуации.
— Увидеться нам нужно обязательно! — Олег попытался вложить в интонацию максимум «энтузиазма». — Раскурить трубку мира и вновь обменяться верительными грамотами.
— Верительными грамотами?
— Конечно. Я дал задание подобрать для вас материал по Барону.
— Так вы уже в курсе? Да, ещё раз убеждаюсь, что в плане информированности за вами не угнаться. — Белов даже не пытался скрыть радостного самодовольства. — Опоздал я, значит, с «сюрпризом» и объяснениями.
— Ничего страшного, — в тон ему ответил Круглов. — Зато мой «сюрприз», надеюсь, компенсирует ваше разочарование.
Он выдержал паузу и, придав голосу необходимую значимость, закончил:
— Нам удалось установить пресловутого ликвидатора «монастырской братии».
— Шутите?!
— С моим-то чувством юмора? Даже не пытаюсь.
— Вы сейчас где?
— Довольно далеко. Но это и неважно, поскольку мы оба не готовы пока к встрече.
— Не понял?!
— Документы для вас я получу только завтра. Да и вам потребуется время на подготовку своей части информации.
— Кончайте интриговать!
Олег ухмыльнулся: у Белова явно поубавилось спеси.
— Берите ручку, записывайте: Воробьёва Лидия Ивановна…
Отсоединившись, он тут же набрал новый номер.
— Всё в порядке, «дружба» восстановлена. Как мы и предполагали, убийство Барона — спланированная акция прикрытия…
Олег остановил машину на обочине не очень широкой деревенской улицы и заглушил двигатель.
— Тут что — иномарками торгуют? — Свинцов указал на четыре или пять стоящие впереди автомобиля.
— Нет, похоже, здесь свадьба. — В ответе Круглова также сквозило недоумение.
— Хорошо, что не похороны.
— Твой оптимизм, как всегда, бьёт через край. Бери это «хозяйство», — Олег кивнул на заднее сиденье, — и пошли «сдаваться лечиться».
— Я где-то читал, — выйдя из машины, Михаил стал доставать лежавшие сзади пакеты, — что нетрадиционная медицина сродни нетрадиционной ориентации: ненаказуема, но греховна.
— Утешай себя мыслью, что традиционная медицина не менее греховна, чем традиционная ориентация вне церковного брака.
Свинцов на мгновение замер, придав лицу выражение трепетного восторга, и просительно прогундосил:
— Можно я запишу, пока не забыл?
Они направились к калитке рядом с высокими воротами, из которой навстречу им как раз выходили два молодых человека с типичной, «узнаваемой» внешностью. Наградив вновь прибывших презрительно-равнодушным взглядом, юноши сели в одну из дорогих машин.
— И тут — наш контингент, — тихо произнес Михаил почти с умилением.
Девушка, проводившая «контингентных» гостей, не спешила запирать калитку.
— Вы к нам? — спросила она.
— Мы — к Агате, — ответил Олег.
— Вы договаривались?
— Да, на девять часов.
— Прошу, проходите. Только у нас сегодня малость сбился график, так что вам придётся немного подождать.
— Простите, а «немного» — это сколько? — приветливо спросил Свинцов с улыбкой, больше напоминающей гримасу боли. — Есть надежда, что мы уйдём ещё молодыми?
— Конечно, — спокойно ответила девушка, запирая за ними калитку. — Не беспокойтесь, дяденька. А пока пройдите, пожалуйста, вон в ту беседку.
Сама она направилась в дом.
— Беседкой здесь называют этот «Ноев ковчег»? — обиженно проворчал «дяденька», взглянув в указанном направлении. — Судя по тем двоим, у нас есть все шансы встретить здесь знакомые лица.
— Ладно, идём! Здоровье требует жертв. — Олег усмехнулся. — Как тебе афоризм?
— Ларошфуко!
Опасения Свинцова оказались преждевременными. В беседке находились вполне приличные люди. Трое из них даже были с детьми: младенец, лет полутора, сладко спал на руках у не очень молодой матери, девочка лет пяти — вылитая Мальвина — строго и деловито «воспитывала» свою куклу, сидя между родителями. Около беседки степенно прохаживался солидный господин с большим полиэтиленовым пакетом, сильно напоминающим те, что держали в руках они сами.
— Ни дать, ни взять — очередь в чистилище, — тихо прокомментировал неугомонный Михаил.
* * *
Генерал Кривошеин медленно шёл по аллее кладбища со свёрнутой газетой в руках, и в газете этой без труда угадывалась бутылка. Пожилой человек пришёл помянуть кого-то из близких…
Действительно, ещё несколько дней назад погибший за четверть века до этого Николай Бовкун был для него самым близким (в чём-то даже ближе, чем Лиза и мама) человеком. А сейчас вот подумалось: какое счастье, что он не стал хоронить его по соседству с ними, а закопал здесь. И ещё (Кривошеин горько усмехнулся): как же это было прозорливо со стороны Марининой матери, настоявшей на том, чтобы тело дочери перевезли и похоронили в Казани. Марина-то и впрямь была святой женщиной!
Иван Фёдорович остановился перед серым обелиском, на котором под большим, высеченным на камне портретом было выбито: «Бовкун Николай Матвеевич…». Уперев немигающий взгляд в каменное лицо, он с минуту стоял неподвижно, как будто ожидая, что изваяние отведёт глаза. А не дождавшись, не спеша развернул газету, как в замедленной съёмке, отступил на шаг и со всего размаху швырнул в него чёрную бутылку.
Глухой хлопок разбившегося стекла был едва слышен. Круто повернувшись, Кривошеин пошёл прочь, даже не взглянув на дело рук своих.
Битумный лак медленно и густо растёкся по памятнику. Через несколько минут не видно было уже ни лица, ни имени, ни дат рождения и смерти. Только у самого основания, в правом углу, продолжала золотиться в закатных лучах бессонного июньского солнца чудом уцелевшая надпись: «Другу и Отцу» …
* * *
— Вы наводили обо мне справки в Центральном разведывательном управлении? — Михаил перевёл ошарашенный взгляд с разложенных карт на Агату.
— Конечно, — спокойно ответила она. — При том, что вы идёте вне плана, и я вообще не подозревала о вашем существовании до появления здесь. У вас есть ещё вопросы?
— Какие вопросы? Слов, и тех не осталось.
— В таком случае с вами на сегодня — всё. Завтра можете привезти свой пояс. Ваш друг всё вам объяснит.
Она обернулась к Олегу:
— Кстати, где ваша тряпка?
