Книга Светские преступления - Джейн Стэнтон Хичкок

— Не волнуйся, Джо, не скажу. Ты же знаешь, что у меня — как в сейфе.

С этим она повесила трубку, а позже в тот же день действительно позвонила мне домой. Разумеется, я не взяла трубку, предоставив автоответчику записывать.

— Алло! Джо, это я, Моника. Если ты дома, сними трубку. Хм… наверное, вышла… Джо, когда вернешься, перезвони. До скорого!

Само собой, я и не подумала перезванивать. Я решила накапливать записи ее звонков. Полагаю, Моника никогда не переставала сожалеть об упущенной на аукционе возможности. Миллион для нее ничего не значил, а вот ожерелье было моим последним достоянием. Теперь она намеревалась добиться его и тем самым завершить крестовый поход против Джо Слейтер.

Записи множились, к моему большому удовлетворению. Они должны были помочь в имитации голоса Моники.

Наконец настал час позвонить самой. Я предложила встретиться в кафе «У мопса», где мы неизбежно должны были попасться на глаза по меньшей мере троим людям нашего круга, и назвала дату, до которой надеялась покончить с предварительной подготовкой.

— Я приношу ожерелье, а ты — чек, — сказала я Монике.

— Если хочешь, могу прислать за тобой машину.

Я поняла, что упустила из виду небольшую, но важную деталь. Господи, до чего же я выбилась из прежней колеи! При таком богатстве Моника никак не могла обойтись без личного шофера, а он всегда в курсе того, когда и где бывает хозяйка.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала я, подавив тревогу. — С радостью воспользуюсь. Присылай машину ко мне на работу около полудня. Мы подъедем за тобой туда, где ты в тот момент будешь. Это лучше, чем если бы тебе пришлось полдня торчать в пробках, добираясь до центра.

Моника признала, что этот вариант более приемлем, и записала адрес оптового рынка.

— Значит, — подытожила она, — через две недели я пошлю Каспера по этому адресу к двенадцати часам дня.

— Каспера? — У меня стеснилось сердце. — Он теперь у тебя?

— Бедняга скучал по прежней работе.

— Это понятно, — заметила я, мысленно проклиная перебежчика Каспера. — Ехать с ним будет все равно что в былые времена.

Повесив трубку, я задалась вопросом, как справиться с непредвиденной проблемой, но скоро пришла к выводу, что это еще один маленький подарок судьбы: найти общий язык со старым знакомым проще, чем с тем, кого видишь в первый раз.

Дальнейшим шагом было выбрать адвоката, который и подпишет завещание от имени Моники. Здесь мне пришлось как следует поломать голову — ведь это был ключевой момент плана. Я совсем уже решила обратиться к Джеффри Бэнксу, с которым консультировалась по телефону, но хотя он казался достаточно компетентным, я не настолько хорошо его знала, чтобы с уверенностью сказать, что он не подведет, если Нейту или еще кому вздумается оспорить завещание. Нужен был человек с личными мотивациями, достойный соперник Нейту. На эту роль идеально подходила Патриция Маккласки, к которой он сам же направил меня после смерти Люциуса.

Хотя со времени нашей встречи прошла целая вечность, миссис Маккласки удерживала позиции и по-прежнему слыла яростной поборницей женских прав. Я не забыла симпатию, которую она во мне вызвала, и ее замечание об опере «Дон Джованни»: «Я ставлю ее, чтобы не забывать, какое они дерьмо — мужчины». Эти слова нередко всплывали в памяти. Миссис Маккласки не выносила Нейта и не скрывала этого. Помнится, она назвала его специалистом по выкручиванию рук — жизнь показала, насколько метким было это прозвище.

Самым хитрым моментом было договориться о встрече переодетой Оливы с Патрицией Маккласки, не дав той даже заподозрить истинную цель визита. Для этого имелся только один способ — произвести благоприятное впечатление по телефону. Нужно было взять правильный тон, не забывая при этом о точной имитации голоса Моники. Поскольку французский акцент удавался и мне, я занялась этим сама.

— Патриция Маккласки, — ответил низкий прокуренный голос, который просто невозможно было перепутать.

— Моника де Пасси. Миссис Маккласки, я наслышана о вас от моего близкого друга, Нейта Натаниеля. Он так о вас отзывается, что я решила прибегнуть к вашим услугам.

— Это он вас посылает?!

— Н-нет… скорее наоборот. Простите, но я вынуждена настаивать, чтобы наш разговор (и последующая встреча, если она состоится) остались тайной, в особенности для Нейта. Могу я на это рассчитывать?

— Можете.

— Понимаете, мы с Нейтом недавно обручились. Вполне естественно, что меня занимают тонкости американского подхода к брачному договору.

— Охотно посвящу вас в них, графиня. Когда желаете встретиться?

— Скоро я отправляюсь в дальний путь, так что давайте организуем все поскорее. Через две недели вас устраивает?

— Вполне. Итак, пятого. До или после обеда?

— Лучше после.

— В три?

— В половине третьего.

— Отлично. Адрес вы знаете?

— Мэдисон-авеню, триста пятьдесят?

— Четырнадцатый этаж.

— Merci bien… oh, pardon! Большое спасибо! Буду с нетерпением ждать встречи.

— Взаимно.

Я распрощалась с чувством радостной приподнятости.

* * *

Через два дня Олива позвонила мне на работу, чтобы объявить, что уже в городе и «готова к представлению» (так она это назвала). Зная, что разговор предстоит долгий, я назначила встречу у себя на квартире, отпросилась пораньше и через час, стоя на пороге, следила, как она тащится вверх по лестнице, чуть ли не повисая на перилах. Судя по налитым кровью глазам, последнюю пару дней ей пришлось несладко.

— Черт возьми, как ты можешь обходиться без лифта? — едва выдохнула она, добравшись до моей площадки.

Я не только обходилась — я была безмерно благодарна судьбе, что в доме нет ни лифтера, ни консьержки, а соседей раз, два и обчелся. По крайней мере можно было не заботиться о посторонних глазах и ушах.

— Как поездка? — спросила я, закрывая дверь за Олива.

— С плеч долой.

Она сбросила прямо на пол модную нейлоновую сумку и, театрально закатив глаза, рухнула в кресло.

— Надо бы выпить!

Я налила ей водки со льдом и прокрутила накопленные на автоответчике послания. Внимательно прослушав их три раза подряд, Олива с точностью воспроизвела голос Моники.

— Ты хорошо знаешь французский? — полюбопытствовала я.

— Только ресторанный и постельный жаргон. Большего в этом городе и не требуется. — Она поднесла к уху воображаемую трубку и сказала так, как могла бы сама Моника: — «Алло, Джо! Что это ты насчет меня задумала?» — И расхохоталась.

— Ты прирожденная актриса!

— Как и каждая из нас. Ты тоже, конфетка, даже если понятия об этом не имеешь.