Книга Сладости ада, или Роман обманутой женщины - Юлия Шилова

После затянувшегося молчания в трубке вновь послышалсясбивчивый голос:

– Мне кажется, что такими вещами не шутят. Ты сейчасгде?

– Еду на Арбат.

– Срочно разворачивай машину и несись в институтСклифосовского. Я уже здесь. Ника в реанимации. Если чудеса случаются, то онаостанется жива. Она лежит там по твоим документам.

– Я… я… Я еду!

Выронив мобильный прямо на пол, я положила руку на сердце исказала, словно в бреду:

– Едем в институт Склифосовского.

– Куда?

– Еще спроси зачем! – прокричала я в полномотчаянии. – Разворачивай машину и лети, куда я сказала!

– Хорошо, хорошо, – пробурчал напуганный водительи принялся искать разворот.

Покосившись на внимательно рассматривающего на меняохранника, я слегка затряслась и процедила сквозь зубы:

– Ну что ты на меня так смотришь?

– Как? – не сразу понял меня тот.

– Будто вещь на рынке покупаешь. Завязывай на меня таксмотреть, не по ярмарке ходишь. Отвернись к окну, чтобы я тебя не видела, а ещелучше – пересядь на переднее сиденье, а то ты ко мне так и липнешь!

– Я?!

– Ты!

Машина тут же остановилась, и раскрасневшийся охранникпересел на переднее сиденье.

– Не обращайте на меня внимания, – произнесла яуже тихим усталым голосом. – У меня просто синдром невесты. Обыкновенныйсиндром невесты.

Пока мы ехали до больницы, у меня было такое ощущение,словно в голове что-то взорвалось. В моем взгляде наверняка сейчас читалисьболь и страх. Я тупо глядела перед собой, ничего не видела и ничего не слышала.Шестеренки в моих мозгах как-то вяло шевелились в попытке найти ответ навопрос: Веронику хотели убить, потому что спутали ее со мной? И если бы мы сней не поменялись местами, то сейчас в реанимации лежала бы я, а не она?

В голове у меня жутко шумело, и она отказывалась приходитьхоть к каким-то разумным выводам. Господи, и зачем мне нужно было пить вискиднем? И все же если бы я не выпила виски, то чувствовала бы себя еще болеепаршиво. Моя шея взмокла, а холодный пот струился по спине прямо ручьями.Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы рядом со мной очутилась Дарья.Она всегда действовала на меня успокаивающе и помогала не терять самообладание.

Если Вероника, не дай бог, умрет, значит, она умрет какЛюдмила. Сейчас у нее мои документы и мой внешний вид. Значит, меня больше небудет, потому что меня похоронят. Меня похоронят вместе с моими проблемами, иуже никто не сможет меня посадить меня за решетку за убийство человека, потомучто когда человек умирает, его уже никто не в силах наказать. Разве что толькоуже на том свете. Но ведь этого просто нельзя допускать, потому что я непротяну в образе Вероники долгое время. От постоянного грима у меня уженачинает чесаться кожа, и родные и близкие Вероники могут нагрянуть в любоймомент, и тогда… Тогда уже никак не миновать беды. Да и Игорь не каждый деньвыпивает, а это значит, что, даже если произойдет наша случайная встреча, онвсегда сможет меня узнать.

Нет, Вероника, не должна умереть. Роберт сказал, чтоостается надеяться только на чудо… Чудо должно произойти!

Как только машина остановилась возле институтаСклифосовского, я оставила своего охранника в машине и побежала в больницу.Найдя реанимационное отделение, я хотела было зайти внутрь, но меня не пустили.Рядом с реанимационным отделением стоял высокий худой мужчина, который былочень бледен, и его сильно трясло. Я сразу опознала в нем Роберта.

– Роберт, – окликнула мужчину я. Тот словноочнулся от каких-то раздумий и посмотрел на меня печально и удивленно.

– Люся?

– Да, это я.

– Я тебя увидел и вздрогнул. Ты так поразительно похожана Веронику! Мне показалось, что это она.

– Это просто грим.

– Поразительное сходство.

– Расскажи: как это произошло с Вероникой?

– По дороге в аэропорт мы заехали в один ресторанподкрепиться… – Мужчина замолчал. Не трудно было догадаться, что каждоесказанное слово дается ему с огромным трудом. Он не мог себя сдерживать и готовбыл разрыдаться в любой момент.

– И что?

– Я помог Нике выйти из машины. Подъехала какая-тоотечественная машина без номеров и остановилась рядом с нами.

– Отечественная машина без номеров?! –переспросила я. Мне показалось, что в этот момент мое сердце упало и ударилосьоб пол.

– Да, – кивнул Роберт.

– А поподробнее можно?

– Что значит поподробнее?

– Какая это была модель?

– Модель?!

– Какая модель машины?

– Я долгое время живу в Америке и не очень хорошоразбираюсь в отечественных машинах.

– Ну, пожалуйста, попытайся. Опиши мне ее форму.

– Постой, я вспомнил марку машины! Это был старый«Москвич». Очень старый, можно даже сказать, что древний. Совсем без номеров.

– Все понятно. Я так и думала.

– Что тебе понятно?

– Я сначала засомневалась, но потом подумала, чтосовпадений просто не может быть. Этот «Москвич» на полной скорости сбил меня втот момент, когда я стояла на обочине. Я собиралась на встречу с Вероникой. Онтак быстро летел, что я даже не успела отбежать в сторону и его рассмотреть.Мне отписали эту машину врачи из «Скорой помощи», которая везла меня вбольницу. Я тогда чудом осталась жива… И что было дальше?

Мужчина посмотрел на меня какими-то безумными глазами изаикаясь спросил:

– Значит, тот, кто хотел убить Веронику, хотел убитьтебя?

– Да, – отвела я глаза в сторону.

– Кто? – Роберт подошел ко мне ближе и слегкапотряс меня за плечи. – Я хочу знать: кто это?

– Я не знаю. Не надо меня трясти. Я действительноничего не знаю. Не имею понятия.

– У тебя есть враги?

– Нет.

– А ты случайно не подставила Нику?

– Я?!

– Ты!