Книга Свиток дракона - И. Дж. Паркер

Судья, покраснев, приумолк.

Акитада пребывал в растерянности. Мало того что он не сдержал раздражения, ему еще не давали покоя чувства к Аяко. Когда перешли к убийству Хигэкуро и погоне за девушками, он ощутил, что его рассказ становится все более сбивчивым, и поспешил поскорее закончить. Аяко сохраняла спокойствие и отвечала на все вопросы невозмутимо, но старалась не смотреть на него.

Однако самое трудное ждало впереди. Ему предстояло доказать суду всю надежность свидетельских показаний этих двух молодых женщин, но он понимал, как жестоко и опасно подвергнуть подобному испытанию Отоми, которая уже сейчас была бледнее полотна.

— А теперь я хочу, чтобы вы опознали, если сможете, одного человека, — сказал он сестрам.

Аяко согласилась без колебаний, поразив его невероятным присутствием духа. С самого начала она держалась с благородством и мужеством, коих трудно было ожидать от женщины простого сословия.

— В ту ночь, когда вы с сестрой подверглись нападению, одному из головорезов удалось сбежать, — продолжил Акитада. — Он находится под арестом и сейчас будет приведен сюда.

Глаза Аяко расширились всего на мгновение.

— Если у него нет части уха, то Отоми опознает его как монаха, руководившего нападением на караван. — Она подошла к свитку на стене и указала на фигуру сидящего монаха. — Если вы хорошенько присмотритесь, то увидите на рисунке, что ухо у него покалечено.

Так Аяко облегчила Акитаде задачу. С благодарностью в голосе он сказал:

— Надеюсь, она опознает его, лишь бы это не стало для нее последней каплей.

— Моя сестра выполнит свой долг, — сухо ответила Аяко.

Двое солдат втащили в зал верзилу в окровавленных монашеских одеждах и швырнули на пол перед судейским помостом. Тот медленно поднялся на мускулистых руках и встал на колени.

— Повернись! — приказал Акитада.

Когда арестованный повернулся, из немого горла Отоми вырвался сдавленный стон. Дрожащим пальчиком она показала сначала на арестованного, потом на свиток и потеряла сознание.

Успевшая подхватить ее Аяко произнесла:

— Отоми опознала в нем человека, который был на корабле и руководил нападением на караван. — И склонилась над сестрой, пытаясь привести ее в чувство.

Арестованный вскочил и закричал:

— Я не слышал, чтобы она это сказала!

— Опустись на колени и назови свое имя! — приказал ему Акитада.

— Даиси! — хрипло изрыгнул арестованный. — Только вам-то какое дело? Вы не имеете права бросать в тюрьмы учеников святейшего Дзото!

Один из солдат швырнул его на пол и достал из-за пояса кожаный хлыст, с надеждой глядя на Акитаду.

— И ты, и твой Дзото стали членами этого братства незаконно, — обратился Акитада к арестованному. — Я хочу знать твое настоящее имя.

— Даиси, — с откровенным вызовом повторил арестованный.

Солдат занес над ним хлыст.

— Ладно. Сейчас это уже не важно, — остановил его Акитада. — Ты и твои дружки арестованы за государственную измену и убийство. В самое ближайшее время вас подвергнут настоящему допросу, который продлится до тех пор, пока каждый из вас полностью не признается. Думаю, ты отлично знаешь, как это обычно происходит.

— Ничего вы мне не сделаете! — В словах этих прозвучало прежнее упорство, но лицо арестованного покрылось бисеринками нота.

— Сам ты, возможно, и выдержишь продолжительную порку, но поверь мне, твои дружки-заговорщики не станут долго терпеть и переложат всю вину на тебя. Их признания совпадут с другими уликами и свидетельствами — например, картиной, написанной этой молодой женщиной, которая видела ваше нападение на караван. Посмотри на эту картину повнимательней. У сидящего на палубе человека недостает части уха.

Арестованный повернул голову и увидел на стене свиток. Рука его потянулась к правому уху — на месте отрубленной мочки виднелся уродливый красный шрам. Такой поворот событий застал его врасплох, но он продолжал упорствовать:

— Все это лживая подтасовка. Не было ее там. А на картине изображен морской дракон, нагнавший бурю. Не было там никакой бури… — И поспешно поправился: —…в такое-то время года.

Мотосукэ не сдержал усмешки.

— Нет, вы слыхали?! Он ведет себя будто кошка — изо рта торчит рыбий хвост, а она притворяется невинной.

Акитада продолжил:

— Помимо нападения на императорский караван вы обвиняетесь также в том, что с девятью другими убийцами лишили жизни Хигэкуро и попытались убить его дочерей.

— Ты помнишь меня, ублюдок? — выкрикнул со своего места Тора. — Мы видели тебя в саду у храма и поймали в ту ночь двух мерзавцев из твоей шайки.

— Да, он был там. Я тоже его видела, — звонко проговорила Аяко.

— Тебе нужны еще доказательства? — спросил Акитада.

Глаза лжемонаха отчаянно бегали, как у загнанного в угол зверя. Отыскав глазами Отоми, он вырвался из рук державших его стражников и бросился к ней.

Аяко, стоя на коленях, все еще обнимала рыдающую сестру, когда обезумевший от ярости негодяй, изрытая проклятия и гремя цепями, метнулся к ним, пытаясь дотянуться своими ручищами.

Тора не раздумывая схватил стоявший перед Сэймэем столик, метнул через весь зал и угодил монаху между ног. Тот упал, сокрушив столик своим телом. Запоздало спохватившиеся стражники навалились на него.

Сэймэй громко выругался — впервые в своей жизни. Не веря собственным ушам, Акитада смотрел на своего почтенного слугу, а тот, так и оставшись с кисточкой в руке, весь забрызганный тушью, сердито оглядывай рассыпавшиеся бумаги. Потом старик спохватился и виновато посмотрел на Акитаду:

— Э-э… Хм… А нет ли другого столика? То есть если вы, господин, конечно, намерены продолжать этот… э-э… не совсем обычный допрос. — Так, ловко свалив всю вину на Акитаду, он сердито запыхтел и принялся вытирать с лица тушь листком бумаги.

— Не переживай. Мы уже закончили, — сказал Акитада и, обращаясь к солдатам, успевшим поставить монаха на колени, приказал: — Уведите его!

Аяко помогла сестре подняться и поклонилась в сторону судейского помоста:

— Если мы вам больше не нужны, мы уйдем. Моя сестра очень слаба.

Акитада растерялся, но Мотосукэ пришел ему на помощь:

— Вы обе сослужили великую службу этой провинции и всей стране. Мы никогда не забудем вашего подвига и навсегда останемся перед вами в долгу.

Аяко учтиво склонила голову.

— Благодарю вас, ваше превосходительство, но в этих словах нет нужды. Наша семья всегда почитала за честь выполнять свой долг перед страной. — И, больше не взглянув на Акитаду, повела сестру к выходу.

Тот сидел, потерянный в своем безмолвном горе.