Книга Лесной фронт. Благими намерениями - Алексей Замковой

Не ответив, Дронов перенес огонь на машину Коху. Пули бились о днище, словно град по крышам. «Ду-ду-ду-ду…» — сердито ревет пулемет. Просвистевшая в каких-то сантиметрах от макушки пуля заставила меня зарыться лицом в грязный снег, но, опомнившись, я, отплевываясь, снова поднял голову.

«Та-та-та!» — огрызнулся мой МП, посылая пули в сторону немцев, наступающих, прикрываясь бортом бронетранспортера. Весь план полетел к чертям! Я ожидал, что машину Коха разметает взрывом по всем окрестностям, что после взрыва немцы залягут на дороге и, укрывшись за машинами, будут только отстреливаться, ожидая подмогу. А с тыла их прижмут Жучков, Крышневский и Новак. Однако они решили по-иному. Мы действительно столкнулись с опытной частью — как будто могло быть иначе, и в охрану самого гауляйтера назначили тыловиков! «Та-та-та-та!» Серая фигурка, бегущая, практически прикрытая броней, упала. Но, скорее всего, не от того, что одна из моих пуль сразила немца — он просто упал на землю и, уходя от огня, юркнул за какой-нибудь бугорок. «Та-та!» Я перенес огонь на следующую фигурку.

Завыв, выпустил оружие и ухватился за лицо Гац. Из-под его пальцев потекли, падая частыми каплями на серое месиво, бывшее еще недавно белым снегом, алые струйки.

— Василь! — Максим Сигизмундович метнулся к нему, но его тут же вжал в землю, прямо впечатав лицом в грязь, Денис.

— Куда, мать твою! — рыкнул он доктору. — Убьют ведь!

Рыкнул и, оставив доктора, снова принялся стрелять в приближающихся врагов.

— Худо дело, — покачал головой Дронов, меняя очередной диск. — Еще чуть подойдут — гранатами закидают!

— Это если не перестреляют раньше, — усмехнулся Денис, выстрелив в подставившегося немца, и удовлетворенно улыбнулся, глядя, как того развернуло и швырнуло на землю.

— Хрен им! — сплюнул я. — Пока дохлого Коха не увидим — помирать запрещаю!

— Есть, товарищ командир! — улыбнулся Дронов и снова припал к своему пулемету.

Наконец, словно услышав мои безмолвные молитвы, опомнились Жучков, Крышневский и Новак. Ребята, которые залегли по другую сторону дороги, поняли, что все пошло не совсем так, как предполагалось, и ждать больше нельзя. Разом застрекотали оба их пулемета, тут же к ним присоединился автомат. Не прошло и минуты, как нас перестали обстреливать хотя бы с дороги. Надеюсь, нашим удалось перебить спрятавшихся за машинами немцев, и затяжной перестрелки не получится.

Застрекотал, приближаясь, мотор мотоцикла. Пусть немного помешкав, но передовое охранение возвращается, чтобы принять участие в бою. Ну да, прощелкали засаду — теперь постараются искупить, хотя им вряд ли при любом исходе простят. Резко развернувшись на звук мотоциклетных моторов, Шпажкин выпустил длинную очередь из подаренного подпольщиками ППД по приближающемуся мотоциклу. Затем — еще одну. Мотоцикл вильнул и, задрав к небу коляску, перевернулся, придавив водителя. Дронов, удовлетворившись наконец изрешеченным днищем «мерседеса» Коха, разрядил остатки диска еще по двум мотоциклам, приближающимся с другой стороны. Попал или нет — я не увидел. Меня в этот момент отвлекла пуля, взрывшая землю прямо перед самым носом. Однако Денис спокойно снял опустошенный диск и, аккуратно положив его перед собой, поставил на место новый.

— Машина! — крикнул я во всю мощь легких, пытаясь перекричать шум перестрелки и надеясь, что хоть кто-то с той стороны дороги меня услышит. — Проверьте машину!

Очередь, выпущенная из пулемета на «ханомаге», просвистела над самой головой, обдав затылок холодным ветерком смерти. Обозлившись, я ответил длинной очередью, снова опустошившей магазин. Правда, целился не в броневик — даже покрытый пеленой ярости разум понимает, что девять миллиметров броню не пробьют. Один из немцев, неосторожно высунувшийся из-под прикрытия, упал в снег. Получай, сука! Губы растянулись в улыбке, больше похожей на звериный оскал, но эта улыбка быстро исчезла. Если что-то не придумаем с «ханомагом», то под его прикрытием немцы очень скоро подойдут на расстояние броска гранаты и тогда… И остается еще этот гребаный гауляйтер, который неизвестно, подох или нет!

Бронетранспортер уже всего в тридцати метрах. Сколько еще осталось? Немцы свои «колотушки» далеко бросают… Вот-вот накроют! Огрызаться огнем стало все сложнее — пулемет «ханомага» бьет все точнее, укладывая дорожки из снежных фонтанчиков все ближе и ближе. Снова засверкали вспышки выстрелов с дороги. Я выпустил короткую очередь по этим вспышкам, но тут же заметил, что это бьют не по нам. Наши! Ребята, разобравшись со «своими» Гансами, укрылись на их местах, и немцы, наступающие на нас, оказались зажаты с обеих сторон. Один за другим умолкают стволы тех немцев, которые издалека прикрывали наступление на наш курганчик. Но вот враг опомнился. От машин начали сыпаться искры, высеченные попаданиями ответного огня. Нам стало чуть легче, но — именно «чуть». Пусть часть немцев отвлеклась, но пулемет, бьющий практически в упор, надежно прижимает нас к земле.

— Надо что-то с броневиком делать. — Я повернулся к Дронову.

Арсений не ответил. Он лежал, уткнувшись лицом в приклад своего ДП, задравшего дымящийся ствол к небу.

— Дронов! — Я подполз к нему и потряс за плечо. — Сеня!

Мертв… а я ведь даже не заметил, как замолчал его пулемет!

Выругавшись, я отложил в сторону автомат и взялся за ДП.

— Командир! — Денис дотронулся до моего бока, едва я успел взять на прицел пригнувшуюся фигурку немца. «Ду-ду-ду-ду-ду-ду…» — и немец упал и больше не шевелился.

— Чего тебе? — Не оборачиваясь, я выискиваю новую цель.

Одновременно замечаю, что с дороги по немцам стреляет уже лишь один ствол. А где остальные? Перезаряжаются? Или… Кто на этот раз? Уже потеряли Дронова и Гаца. И еще двоих… Якоба? Августина? Авдея? Пусть он и пробыл в нашем отряде всего несколько дней, но — это мой боец.

— Отходить надо, командир. — Шпажкин кивнул на бронетранспортер. — Еще чуть-чуть…

— А то я не знаю! — огрызнулся я, пуская новую очередь. Боек щелкнул, показывая, что диск пуст. Я отбросил пулемет и снова взялся за МП. — Куда ты, бля, уйдешь? По степи, под пулеметом?

Черная точка взмыла в небо из-за бронетранспортера.

— Граната! — среагировал я.

Судя по траектории полета, «колотушка» брошена скорее наудачу — явно не долетит. Я вжался в землю, прикрываясь верхушкой курганчика. Не долетит, но может все же зацепить близким взрывом. Остальные, прекратив стрельбу, поступили так же. Почти все… Услышав мой крик, Максим Сигизмундович, испуганно вскрикнув, вскочил на ноги и попытался убежать подальше от покатившейся по склону курганчика, с противоположной стороны от нас, гранаты.

— Куда! — заорал я. — Лож…

Но доктор уже падает. Ватник на его спине встопорщился бело-кровавыми клочьями ваты — практически одновременно Максима Сигизмундовича прошили три пули.

— …ись, — закончил я шепотом и покачал головой.

Грохнул взрыв, от которого чуть содрогнулся наш курганчик. Снова с неба посыпался дождь из грязи. Прогоняя звон в ушах, я снова принялся посылать короткие очереди в сторону немцев. Еще одна фигурка упала… Рядом рокочет ППД Шпажкина. Свист пуль, грохот выстрелов, звон падающих гильз… Перезарядиться… «Та-та-та-та!» — очередь ушла в небо из-за того, что я дернулся от просвистевших всего в каких-то сантиметрах над головой пуль. Автомат Дениса замолчал. Перезаряжается? Взгляд, брошенный в сторону товарища, впечатал в мозг его образ — Шпажкин лежит на боку, а снег под его головой стремительно наливается алым… Я остался один.