Книга Сердце льва - Дмитрий Вересов

— А, так ты у нас в зоофилы записался? Поздравляю! Только должен предупредить, что котик тот — не простой, а вполне себе ведьминский, особых подходов требующий. Чуть промахнешься — без глазу останешься или без чего поважнее…

— Котов бояться — в лес не ходить. А насчет подходов — ты меня проинструктируешь…

Инструктаж продолжался до утра. Водки Андрон больше не пил, только чай, крепкий и черный, да и Тиму наливал очень умеренно, чтоб тот не скопытился прежде, чем выдаст всю ценную информацию… Леночкины привычки и пристрастия, любимые словечки и жесты, гардероб, расположение помещений в ее квартирке в Дачном, имена общих знакомых… К утру он уже не сомневался, что вполне прокатит за Тима даже пред очами возлюбленной оного последнего… Бывшей возлюбленной! До чего же все ловко упромыслилось!

И еще Андрона грело сознание того, что ни словом не обмолвился он о прекрасном белом видении, манившем и сладко терзавшем его с далекой юности. Видении, которое только вчера обрело имя, а сегодня. Бог даст, обретет и плоть. Не выставил себя сентиментальным идиотом, все проделал цинично и ловко, как, собственно, и надлежит настоящему мужику.

Хорст (1975)

В храме, невзирая на летний полдень, царила освежающая прохлада. Пахло благовониями, ароматическими палочками, обнаженными, вспотевшими в радении человеческими телами. В отблесках светильников на стенах были видны портреты Асанги, лики будд, героев и бодхисатв, тексты мантр, священных сутр, высказываний великих, изображение мандал, знаков Калачакры, монограммы «Намчувангдан», позволяющие достигнуть единение с Невыразимым. Все здесь дышало тайной, мистикой и очарованием Востока. Благовонную тишину нарушало только потрескивание факелов да приглушенное, сдерживаемое на пределе сил людское дыхание. Казалось, время здесь остановилось.

— А теперь ястребиная связка! — Гуру Свами Бхактиведанта ударом в гонг вдруг разорвал тишину и, поднявшись с сиденья из шкуры лани и травы куш, провозгласил мантру входа: — Аум, Падма! Мширанга яхр атара, ом!

Звукосочетание это по опыту древних открывало двери к невиданным реализациям в сфере как тела, так и духа. Теперь ученикам предстояло переходить от слов к делу…

— Ом! — Сложив ладони перед голой грудью, Воронцова потупилась, опустилась на колени и в истовом поклоне коснулась пола лбом. — Ом!

Всем своим видом она демонстрировала почтение, безграничную преданность и немедленную готовность следовать желаниям своего господина.

— Ха! — резко выдохнул Хорст, энергично взмахнул руками и в знак своей власти водрузил ступню на потную спину Воронцовой. — Аум! И лиранта яхр авара! Ом!

Он бьи спокоен и предельно сосредоточен — работать энергетически с женщиной то же самое, что укрощать тигра голыми руками. Нужно полностью подключить себе партнершу, заставить функционировать ее чакры, как мощные насосы космической праны. Ошибаться нельзя — стоит женщине выйти из-под контроля, услышать хотя бы отзвуки полового влечения, как это сразу может привести к беде, к необратимым и невосполнимым потерям энергии. Так что — ни намека на чувственность, сексуальность и сладострастие, а тем паче — на оргазмиче-ские спазмы, мешающие поднятию Кундалини по центральному каналу Сушумне. Ни на секунду нельзя забывать, что все зло от женщин… Хорст и не забывал.

— Ха! — рывком он поднял Леру за плечи, с достоинством опустился на пятки и властно, повелительно повторил: — Ха!

Мускулистый, с лингамом могучим и напряжен ным, он являл собой живую иллюстрацию к Кама-сутре.

— Ом!

Лера, раздвигая бедра, медленно соединилась с ним, крепко скрестила ноги за его спиной и, полузакрыв глаза, стала думать о коловращении Вечного. В молчании они погрузились в бездны медитации, чувствуя, как протекает прана по их слившимся, ставшими единым целым телам. Да что там лингам и йони, уже шесть лет, как они жили душа в душу, понимая друг друга с полуслова. Самая крепкая дружба — боевая. А повоевать за это время пришлось немало. В Кении, близ пещеры Дьявола, их едва не съели злобные каннибалы. Шаманы Мексики напускали на них проклятия, австралийские вурадьери — ядовитых змей, африканские колдуны — разъяренных слонов. Узкоглазые флибустьеры в Тайваньском проливе дважды брали на абордаж многострадальную «Валькирию», налетевшую на риф… В том бою погиб смертью храбрых старый морской лис капитан фон Ротенау. Да, ветераны не вечны. Следом за ним ушел, вернее, уехал херр Опопельбаум — улыбаясь, на инвалидной коляске, держа на коротком поводке свой таксообразный саквояж. Похоронили его в Шангрилле, в вечной мерзлоте, чтобы сохранить этот мозг гения для будущей Германии. Партайгеноссе Борман сказал: «Спи спокойно, старый товарищ. Только у нас не залежишься, немецкие ученые скоро научатся и мертвых ставить на ноги во имя торжества идеи национал-социализма. Зиг хайль!»

Однако жертвы и лишения не были напрасны. Организация Хорста крепла, набирала силу, быстро превращалась в развитую, хорошо законспирированную структуру, по сравнению с которой сицилийская мафия, колумбийский картель и советская номенклатура — это так, тьфу, детские игрушки. Незримые сети ее охватывали всю планету, дотягиваясь до пустынь, горных отрогов и непроходимых лесов, во всех странах, крупных городах устраивались представительства, склады, штаб-квартиры, деньги ручейками, реками, водопадами стекались на шифрованные счета и вклады на предъявителей. Энергия Воронцовой и Хорста не знала границ — были тщательно прочесаны все крупные музеи, ограблены известнейшие коллекционеры и держатели ценностей, охвачены беседой по-доброму или иначе все те, кто имел хоть какое-то отношение к интересующему вопросу. Только напрасно — ни левое, ни правое Око божье в руки не давалось. Да, слухов было не счесть, и про таинственный кристалл Чинтамани, якобы доставленный когда-то на землю с Сириуса, и про загадочную летающую скалу, употреблявшуюся Ибрахимом при строительстве Каабы, и про бел горюч Алатырь-камень, сакральный пуп земли, описанный в Голубиной книге. Все сказки венского леса, преданья старины глубокой. А вот конкретики ноль, пока все напрасно…

Бежало время, уходила жизнь. И постепенно как бы сам собой возник закономерный вопрос: какого хрена надо? Великого германского будущего? Геральдической эпитафии в кабинете у Бормана? Светлой памяти потомков? Нет, жизнь хороша при жизни. Так что решено было остановить выматывающий душу бег, тщательно осмотреться и временно залечь в нору.

Осматривались Хорст с Воронцовой недолго — обоих словно магнитом манила Индия, древняя страна махараджей, факиров и боевых слонов. Минареты Тадж-Махала доставали до неба, Делийская колонна поражала до глубины души, гигантский ров с углями, по которому ходили огнеходцы-сутри, был широк как Индийский океан. А камасутра, Калавада, парящие по мановению руки камни Шивапура. Словом, не мудрствуя лукаво, Хорст приобрел небольшую горную долину неподалеку от реки Биас, по соседству с местностью Кулу, где когда-то обретался знаменитый масон Рерих. Выбор его был не случаен — это славная, издревле почитаемая священная земля. Здесь легендарный мудрец Риши Виаса записывал Махабхарату на пальмовых листьях. Здесь кшатрии-богатыри Капила и Гута Чохан свершали подвиги во имя добра…