Книга Звездный огонь - Владимир Серебряков

Чтобы этого не случилось, Доминион должен пережить некую катастрофу. Ожидаемую — иначе Лиет не мог бы на нее рассчитывать — и неизбежную — иначе Служба сделала бы все, чтобы не допустить нарушения возлюбленного статус-кво. Что-то не позволит Директорату прислать карателей в окраинную систему хи Геркулеса, покуда та не встанет на ноги.

Еще один осколок смальты встал на свое место. Двадцать могов боелюдей направил Сайкс на подавление мятежа, и я еще спросил себя — «почему?». А надо было спрашивать — «зачем?». Ситуация в домене предстала в новом свете. Конечно, кризис можно было предотвратить. Но это вовсе не входило в планы директората. Только на охваченную бунтом планету можно было направить, не вызывая подозрений, взвод аугвардии… чтобы вывести его с Земли. На протяжении последней недели подземный комплекс горы Шайен стремительно пустел. Я только диву давался, как мог не замечать этого раньше. Каждому новому назначению находилась убедительная причина, но вместе они складывались в пугающую картину бегства — словно крысы с еще держащегося на плаву, но уже обреченного корабля.

Почему же тогда Сайкс-младший пытался договориться с рискунами? Или дядя отправил его в качестве заведомой жертвы, а меня — чтобы я блистательно завалил дело и тем дал повод ввести в колонию войска?

И почему о грядущей катастрофе не знаю я? Если для расследования убийства мне были переданы проксы высочайших уровней доступа…

«Да потому что ты не знал, чего искать, идиот!» — взвыл внутренний голос. Или потому, что мне, пусть доверенному, но все же нештатному агенту, не полагалось знать лишнего?

А кто тогда мог знать? Аретку — вряд ли; тогда он вел бы себя иначе. Торсон? Непременно, но это мне ничего не дает. Возможно, директора институтов… И, безусловно, Лиет. Даже если ему по должности не полагалось. Линда Тоомен имеет свободный доступ к паролям до бета-один и, полагаю, могла бы взломать и остальные стандарты, кроме зашифрованных «мерцающим» ключом.

Поглощенный раздумьями, я пропустил несколько реплик и очнулся, только когда Тоомен решительно повторила:

— Нет. Я не могу так рисковать. Если мы не можем контролировать поведение этой твари, я скорей уничтожу ее вместе с нами, чем позволю приблизиться к Габриэлю.

Вот, подумал я, квинтэссенция того взгляда на мир, что присущ всем без исключения спецслужбам. То, чем не можешь управлять, — убей. Самое страшное слово для этих людей — независимость.

А как можно контролировать то, чего не понимаешь?

— В таком случае?.. — осторожно переспросил я.

— Давайте еще раз пересмотрим запись, — предложила Новицкая. — Возможно, мы что-то упустили.

Обзорные камеры челнока не были приспособлены для столь тонких наблюдений, но, задействовав все доступные алгоритмы разрешения, мы сумели получить приемлемую картинку.

— Слишком рано, — вынесла свой вердикт Тоомен. — Бомба взорвалась недостаточно близко от ядра.

— Предлагаете изобразить шахидов? — предположил я.

Я почти всерьез ожидал, что она согласится, но агентесса покачала головой.

— Контейнер слишком тяжел, чтобы маневрушки скафандра могли его сдвинуть, — ответила она. — Нет. Подманим эту тварь поближе. Место для маневра нам больше не нужно. Если вторая бомба не уничтожит ее. я пойду на таран.

Она обвела нас пронзительным взглядом. Я молча отвернулся. Даже в собачьих глазах Деборы Фукс стоял зыбкий страх.

Двигатель заработал снова, и, будто повинуясь зову манка, богмашина расправила бледные крылья.

— Катя, оставляю рубку на тебя, — приказала Тоомен, спрыгивая в осевшую кучу мусора. — Дея — контроль внешних датчиков. Герр Михайлов…

У меня промелькнуло в голове, что агентесса еще ни разу не обратилась ко мне по имени. Возможно, в этом был какой-то смысл.

— …Можете идти к себе. Отдыхайте. Когда эта тварь приблизится достаточно, я вас вызову.

— В рубку? — переспросил я, неуклюже соскальзывая с ложа.

— Нет. В шлюз. Мне потребуется вторая точка для замеров. — Очевидно, глаза мои слегка остекленели, потому что агентесса сочла нужным пояснить: — Лидар не может поймать в фокус ядро этой машины, а радар не дает достаточной точности. Бомба сдетонировила слишком рано. В этот раз я сама подам сигнал на подрыв, а расстояние будем определять путем триангуляции. Еще есть вопросы?

— Вопросов не имею. — Я нырнул в люк прежде, чем Тоомен уловит выражение моего лица.

И все-таки это — не автоморт, думал я, выбирая, каким медикаментозным коктейлем воспользоваться, покуда богмашина не подкралась вплотную к нашему летающему гробу. Если бы она стремилась нас уничтожить, на борту не осталось бы ничего живого. Она выполняет программу, только и всего, как червь, ползущий на свет.

Хватит. О природе взбесившегося артефакта можно будет порассуждать позднее. В тот момент, когда Тоомен объявила, что мы с ней покинем баржу вдвоем, наметки разнообразных планов спасения сомкнулись воедино, с той противоестественной легкостью, которая лучше любых доводов убеждала — другого шанса не будет. Или я избавлюсь от агента Ибар… или она поведет «Комету» курсом на столкновение с богмашиной, потому что жизнь для нее ничто в сравнении с целью.

Оставив тело нежиться под душем расслабляющих импульсов, я вышел в корабельный лос. Тоомен не слишком заботилась о том, чтобы перекрыть все лазейки в разветвленной сети бортовой интелтроники. Ей достаточно было замкнуть основные командные цепи на себя и аннулировать все пароли, кроме собственных. Разумеется, джинны патрулировали систему, чтобы кому-нибудь из членов экипажа не вздумалось, например, отключить вентиляцию в рубке, но я рассчитывал, что мое вмешательство останется незамеченным — не в последнюю очередь благодаря тому, что большей части приказов предстояло оставаться невыполненными до критического момента. Я скомпилировал несколько командных последовательностей и заложил на хранение в центральный комм-модуль. Ситечко максвелл-джинна пропустило их, не поперхнувшись. Теперь мне достаточно будет отправить безобидный код, и программа начнет самоисполняться. Как пророчество. Потом я выгрузил из твердопамяти пару стандартных алгоритмов, заложив их на исполнение по таким же простым командам. И вскрыл несколько файлов в зоне доступа третьего уровня. Система безопасности по-прежнему не срабатывала. Капля точит камень.

В голове тихонько звенела усталость. Сон мне не нужен, а наведенные фуги заставляли информацию трамбоваться в мозгу… но одно дело — утомление тела и разума, и совсем другое — усталость сердца, когда бессилие, отчаяние и злость копятся, не находя выхода. Я дошел уже до той стадии, когда надежда не дарит облегчения. Даже если бы Линду Тоомен сейчас поразил на моих глазах меч огненный, на душе у меня не стало бы светлее. Не помогали даже наркотики — большая часть ампул в аптечке показывала дно. Держаться позволяла только смутная, неоформленная вера в то, что рано или поздно этот кошмар закончится. Что я разберусь во всем и мир снова станет кристально ясен, каким он был до того, как я из кабины лифта ступил на предательскую почву планеты Габриэль.