Книга Ошейники для волков - Фридрих Незнанский

– Неплохо, – хмыкнул Турецкий, – а пока «голодные волки» обжираются, шахтеры, учителя и офицеры зарплату не получают. Дети голодают. Если не остановить этих «волков», они вскоре всю Россию сожрут.

– Ну это вы бросьте, Турецкий, – вновь перебил его Авдеев. – Не надо понимать так буквально философскую мысль. В положенное время Россия спокойненько наденет ошейники на этих «голодных волков». Но вернемся к нашим баранам, – улыбнулся генерал деланной улыбкой. – С Серегой Колобовым, и не только с ним, конечно, мы эту тему часто обсуждали. Поэтому он вполне мог употребить в разговоре заинтересовавшую вас фразу. Мне только интересно, в связи с чем он об этих «волках» вспомнил, да еще в самый последний момент. Хотелось бы знать также, почему и вас эта фраза подвигла на встречу со мной. Здесь есть какой-то криминал?

– Колобов сказал мне это, уже будучи смертельно раненным, – уточнил следователь.

– Так, ясно, – мотнул головой Авдеев, – вновь над бедными вояками из Западной группы войск тучи собираются. Но по какому поводу? Уже, кажется, все грязное белье перетрясли и всем косточки перемыли… Три года уже, как нас в Германии нет.

– Так уж и нет! По-моему, говоря так, вы явно преувеличиваете, Борис Альбертович. Еще кое-кто и кое-что в Германии у вас есть, – с ехидцей заметил Турецкий.

– На что вы намекаете, – посуровел генерал. – Я человек военный. Говорите со мной как с военным – прямо, а то у нас никакого разговора не получится.

– Откровенно говоря, идя к вам, Борис Альбертович, я заранее знал, что разговора у нас не получится. А это очень печально, потому что вы – русский генерал, один из руководителей Генштаба, а я следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре. И по важным делам нам с вами пристало говорить напрямую, но увы… – выходя из-за стола, подытожил Турецкий.

– Ладно-ладно, не берите меня на пушку. Я был с вами достаточно откровенен, а вот вы все время говорите намеками, – вспылил генерал. – Расскажите хоть, как Серега Колобов погиб? О чем ему с вами было беседовать?

– Мы говорили с ним об убийстве его брата. В этот момент автоматная очередь прошила его, – уже в дверях сказал Турецкий.

– Вон оно что! Наверное, их бизнесменские разборки, да?

– Вполне возможно, – все еще стоя возле дверей кабинета, отвечал следователь. Генерал явно пытался закончить разговор на нейтральной ноте. – У них конкурентная борьба идет. У французов сказано: конкуренция – это всегда криминал.

– Вот-вот! – оживился Авдеев.

– Вам, Борис Альбертович, я думаю, тоже пора обратить внимание на эти «каскады» и «кононги», а то перестреляют друг друга и некому на памятные вечера будет собираться.

Когда Турецкий, попрощавшись, вышел, генерал Авдеев долго и мрачно смотрел ему вслед, затем не спеша набрал телефонный номер.

На улице Турецкий вспомнил о фотографии, которая лежала у него в кармане, но он не жалел о том, что забыл ее показать Авдееву. Пусть генерал думает, что они пока еще у него на хвосте.

Перехватив взгляд Турецкого, Ангелина хмуро бросила:

– Красиветь не с чего, гражданин следователь по особо важным делам. В камере смрад, голодно, курева нет. И навестить меня некому.

– «LM» будете? – предложил Турецкий.

– Давайте.

Она с наслаждением закурила.

– Что, следак, злорадствуешь? – вновь стала дерзить Иванова.

– Это жизнь над вами злорадствует, Ангелина Николаевна, – спокойно парировал на этот выпад следователь. – Но, однако, начнем допрос, – сказал Турецкий, взяв ручку. – Перед тем, как задавать вопросы, сообщу вам как родственнице погибшего Юрия Иванова, что преступление раскрыто. Вашего мужа по приказу генерала Бориса Авдеева убил Виктор Князев. Тот самый, которого вы мне назвали Цезарем. Он арестован и находится под следствием.

– Уж не арестовали ли вы и генерала Авдеева? – вскинула брови Ангелина.

– Это дело времени, – уточнил Турецкий.

– Эх! Все равно мне уже не вырваться, – с сожалением заговорила Ангелина. – Круг с каждым днем сужается. Твоя берет следак. То ли действительно плюнуть на все и помочь тебе завладеть этой кассетой.

– Почему же не вырваться? – ободрил ее «важняк». – Если поможете следствию, это вам зачтут. Вы же не главарь, а соучастник преступлений.

– Не лей елей, Турецкий. С Юркой, может, и проканает соучастие, а с Остапом Ореховым – точно групповуха по полной программе. Дело не в поблажках, даже если ты и не врешь. На большую волю мне теперь уже не вырваться – за бугор. С судимостью на Запад трудно выехать. А в России-то что мне с моих тайн?

– Какие же у вас тайны?

– Маленькие, но существенные. Поделиться?

– Ваша воля, – заметил следователь.

– Ишь, какие мы гордые! Когда начальство спросит, гордость пропадает. Короче, догадки твои, Турецкий, правильные были. Потому меня ловили, что хотели последнюю Юркину кассету забрать. Из-за того, что я сразу ее не отдала, может, и жива до сих пор осталась.

– Что вы скажете конкретно? – спросил следователь.

– Так вот, Юрка сделал эту кассету в Германии. Заказал ему эту съемку Тураев, он же дал деньги на командировку. Юрка мне рассказывал, что работа была шпионская – герои фильма не должны были заметить съемку, даже заподозрить, что она проводится. Все снималось не для эфира. Во всяком случае, не для «Спектра».

– Он не сказал, кого снимал?

– Нет. Он не знал. Это я ему расшифровала, кто есть кто за столом переговоров.

– Кто же? – чуть не выскочил из-за стола Турецкий.

– За столом переговоров сидят трое: генерал Генштаба Борис Авдеев, западный мультимиллионер Евгений Каширин и представитель иракских военных. Имени его я не знаю.

– Откуда вы могли знать Каширина и представителя военных Ирака? – удивленно поднял брови Турецкий.

– Я знала только Авдеева, в узком кругу его зовут просто дядя Боря. Остальных мне назвал наш человек. Сейчас ты, начальник, со стула грохнешься, – засмеялась Ангелина. – Я сделала с видеокассеты фотографию и показала ее Траубергу. Он старый кагэбист, разведчик. Каширина он узнал, конечно, сразу, а иракца вычислил к вечеру.

– А текст? – дернулся Турецкий.

– Об этом же сразу спросил меня Трауберг. Но они говорили на немецком, и я действительно не знаю о чем. Хотела подключить Людку Семенову, чтоб перевела, но тут начались эти умопомрачительные события. Словом, текст на кассете…

– Фотография цела? – еле сдерживая волнение, спросил Турецкий.

– Зачем тебе фотография, когда я тебе сейчас скажу, где находится видеокассета.

– Где?

– Пиши, следователь. Видеокассета с компроматом находится на даче моего первого мужа профессора Шатохина, в кладовке, в бумажном мешке с удобрениями. Все, следак, теперь моя жизнь на твоей совести! – с драматическим пафосом воскликнула Ангелина.