Книга Саван для соловья - Филлис Дороти Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы ушли из главного корпуса около полуночи, — произнес он. — И в 12.30 разговаривали с привратником. Где вы были в этот промежуток времени?
— Я уже говорил вам. Заднюю подъездную дорожку заблокировал упавший вяз. Поэтому мне пришлось потратить некоторое время, чтобы осмотреть место происшествия и позаботиться о том, чтобы другие не налетели на него в темноте.
— Однако кое с кем так и случилось. Это произошло в 12.17. Никакого шарфа, предупреждающего об опасности, там не было.
Офтальмоскоп переместился к другому глазу. Дыхание хирурга оставалось совершенно ровным и спокойным.
— Он ошибается.
— Но он так не считает.
— И поэтому вы решили, что я находился у поваленного дерева позже 12.17. Может, и так.
Поскольку меня не заботило алиби и я не смотрел каждую минуту на часы.
— Но вы же не станете утверждать, что дорога от больницы до места заняла у вас целых семнадцать минут?
— О, для оправдания задержки я мог бы подобрать сколько угодно причин, разве не так? Например, заявить, что, изъясняясь па вашем полицейском жаргоне, мне потребовалось справить естественную нужду, поэтому я вышел из машины и немного помедитировал среди деревьев.
— Это так?
— Вполне могло быть так. Однако когда я занимаюсь вашей головой, на которую, как это ни печально, придется наложить несколько швов, мне надо думать только о ней. Так что простите меня, если я сейчас сконцентрируюсь на своей работе.
В демонстрационную неслышно вернулась Матрона. Она тут же заняла место рядом с хирургом, словно верная помощница. Ее лицо было крайне бледным. Не ожидая, пока она что-нибудь скажет, Куртни-Бригс передал ей офтальмоскоп.
— Все, кому полагается быть в Найтингейл-Хаус, находятся в своих комнатах, — сказала Мэри Тейлор.
Куртни-Бригс ощупывал плечо Делглиша, причиняя каждым прикосновением сильных пальцев боль.
— Кажется, ключица цела. Сильный кровоподтек, но разрывов ткани нет. Похоже, па вас напала высокая женщина. Ведь в вас больше шести футов роста.
— Если только это женщина. Или у нее было длинное орудие нападения, вроде клюшки для гольфа.
— Клюшки для гольфа? Матрона, а как насчет ваших клюшек? Где вы их держите?
— В холле, внизу, у моей лестницы, — спокойно ответила она. — Сумка обычно стоит сразу же за дверью.
— Тогда вам лучше пойти и проверить их. Мэри Тейлор отсутствовала пару минут, и они молча ожидали ее. Вернувшись, она обратилась к Делглишу:
— Одна из металлических клюшек пропала. Это известие, похоже, пришлось Куртии-Бригсу по вкусу. И он почти весело заявил:
— Ну вот вам и орудие нападения! Однако нет особого смысла искать его ночью. Она наверняка валяется где-то поблизости на земле. Ваши люди найдут ее завтра и сделают все, что положено: снимут отпечатки пальцев, возьмут пробу волос и крови и тому подобное. Ну а сейчас вы просто не в том состоянии, чтобы заниматься этим. Нужно перевести вас в операционную, дать наркоз и наложить швы на вашу рану.
— Не хочу никакого наркоза.
— Тогда сделаем местную анестезию. Это всего несколько уколов по краям раны. Мы можем сделать это прямо здесь. Матрона…
— Не хочу никакой анестезии. Зашивайте так.
— Рана очень глубокая, и ее необходимо зашить, — терпеливо, словно ребенку, принялся объяснять Куртии-Бригс. — Если делать это без анестезии, то будет очень больно.
—Говорю вам, не хочу наркоза. Не желаю никаких профилактических инъекций вроде пенициллина или противостолбнячной сыворотки. Я хочу, чтобы зашили рану, и все.
Делглиш заметил, как они переглянулись. Он знал, что упрямится безо всяких на то причин, по ему было наплевать. Почему они не могут сделать, что их просят?
— Если вы желаете воспользоваться услугами другого хирурга… — официальным тоном вдруг заговорил Куртни-Бригс.
— Нет, я хочу, чтобы это сделали вы.
На мгновение наступила тишина. Потом хирург произнес:
— Ну хорошо. Я постараюсь сделать все как можно быстрее.
Делглиш почувствовал, как Мэри Тейлор стала позади него. Она отвела ему голову назад, к своей груди, и удерживала в таком положении холодными, крепкими руками. Он, словно ребенок, закрыл глаза. Игла, будто металлический стержень, то раскаленный, то холодный как лед, раз за разом пронзала его череп. Боль оказалась ужасной, и переносить ее помогали лишь злость и упрямое нежелание выдавать свою слабость. Старший инспектор напряг лицо, превратив его в маску. Но, к своему стыду, ощутил, как по его щекам непроизвольно катятся слезы.
Прежде чем все закончилось, прошла целая вечность. Затем он услышал свой собственный голос:
— Благодарю вас. А теперь я хотел бы вернуться к себе в кабинет. Сержанту Мастерсону велено, если он не застанет меня в отеле, явиться туда. Потом он сможет доставить меня домой.
Бинтовавшая его голову Мэри Тейлор ничего ие сказала. А Куртни-Бригс заметил:
— Я бы предпочел отправить вас в постель. Мы можем предоставить вам комнату в крыле для медицинского персонала. А утром я первым делом отправлю вас на рентген. Потом я хотел бы осмотреть вас еще раз.
— Все это будет завтра. А сейчас я хочу, чтобы меня оставили в покое.
Старший инспектор встал с кресла. Мэри Тейлор, желая поддержать, взяла его за руку. Но он, должно быть, недовольно дернулся, потому что руку она убрала. Он почувствовал удивительную легкость в ногах. Было странно, как такое, почти невесомое тело способно удерживать такую тяжелую голову. Старший инспектор поднял руку и ощупал повязку; казалось, она находится где-то страшно далеко от его головы. Затем, осторожно сфокусировав взгляд, он, никем не удерживаемый, направился к двери. Вслед ему прозвучал голос Куртни-Бригса:
— Вы, разумеется, хотели бы знать, где я находился в момент нападения на вас. Так вот, я был в своей комнате в крыле для медперсонала. Я остался на ночь, чтобы быть готовым к утренней плановой операции. К сожалению, не могу предъявить вам никакого алиби. Остается только надеяться, что вы понимаете — надумай я вас убрать с дороги, так воспользовался бы более тонким орудием, чем клюшка для гольфа.
Делглиш ничего не сказал. Не оглядываясь, он молча вышел из демонстрационной и тихо прикрыл за собой дверь. Лестница выглядела непреодолимо крутой, и он поначалу испугался, что не сможет подняться по ней. Однако он решительно ухватился за перила и медленно, шаг за шагом, добрался до кабинета, где уселся ждать прихода Мастерсона.
Было почти два часа утра, когда привратник пропустил Мастерсона через главный вход в больницу. Ветер продолжал крепчать, пока он ехал вдоль извилистой дорожки к Найтингейл-Хаус по аллее черных разросшихся деревьев. Дом был полностью погружен во тьму, кроме одного освещенного окна, где все еще работал Делглиш. Мастерсон зло посмотрел на него. Оп был раздражен и обеспокоен, когда обнаружил, что Делглиш все еще находится в Найтингейл-Хаус. Он ожидал, что ему придется представить отчет о проведенной за день работе; перспектива не казалась ему неприятной, поскольку успех окрылил его. Но сегодня был долгий день. Он надеялся, что его не ожидает один из разговоров на всю ночь, столь любимых старшим инспектором.
