Книга Моя герцогиня - Элоиза Джеймс

— Мы с тобой вдвоем, Элайджа! Ты и я — вместе! Никогда не забывай об ответственности и не бери на себя право принимать важные решения в одиночку. Пожалуйста!

— Что-то подсказывает мне, что в данном случае последнее слово останется за тобой.

— Правило номер три семейной жизни гласит: никогда не позволять морю снова разделить нас. Смерть намного шире Ла-Манша, милый, и я готова до конца сражаться за это правило.

Лицо герцога посветлело.

— Знаю.

— Может быть, сегодня ночью тебе суждено умереть, — уверенно продолжала Джемма. — Но я останусь рядом до последнего вздоха, и буду знать, что мы испробовали все возможные средства и честно пытались продлить твои дни на земле.

Они стояли, обнявшись, и ждали возвращения доктора. А спустя десять минут вышли из приемной, крепко сжимая исписанный мелким почерком лист бумаги, и пять драгоценных пузырьков с отваром наперстянки.

Глава 29

Остаток дня Джемма провела словно во сне. Фаул подал, ужин, и господа сели за стол. Все чувства обострились до предела. Рыба приобрела вкус моря, а маринованные персики щекотали язык и напоминали о лете.

Губы то и дело раскрывались, как будто она собиралась что-то сказать мужу, но слова не находили выхода.

Наконец ужин подошел к концу. Откуда-то издалека донесся разговор Элайджи с Фаулом: герцог предупреждал, что сегодня они лягут раньше, и просил приготовить ванну.

Джемма понимала смысл распоряжения. Муж заранее готовился к худшему и не хотел затруднять слуг мытьем мертвого тела.

Герцогиня медленно поднялась наверх. Ужасное решение тяготило, словно камень на шее.

— Думаю, для начала стоит выпить половину пузырька, — спокойно произнес Элайджа, входя в спальню после ванны. Он был в халате и держал в руке небольшой бокал бренди.

— Кажется, Уидеринг дал последнему пациенту полную дозу. — В экипаже оба внимательно прочитали сопроводительное письмо.

Элайджа кивнул.

— В таком случае, почему бы, не начать с четверти? — предложила Джемма. — Если не подействует, выпьешь еще четверть.

— Разумно, — согласился герцог и вылил в бокал четвертую часть содержимого пузырька. Смесь получилась мутной и на вид вполне безобидной. Почему-то очень захотелось обнаружить признаки магического присутствия — ну хотя бы волшебное перо или каплю чудесной росы. Трудно было поверить в целительную силу одного-единственного растения. Разве цветку под силу продлить человеческую жизнь?

Элайджа осторожно поставил бокал на камин и заключил жену в объятия.

— Мне выпало счастье любить тебя.

— Наше чувство взаимно, и в этом главная радость. Жаль только, что…

На ее губы нежно легла теплая ладонь.

— Мы уже простили друг друга за прошлое, повторяться не стоит.

Элайджа бережно приподнял взволнованное лицо, заглянул в полные сомнений и надежды глаза и склонил голову. Остальное сказал последний поцелуй. Джемма попыталась передать переполнявшие душу чувства — любовь, нежность, преданность — и ни на миг не усомнилась в искренности ответного послания.

Увы, всему в мире рано или поздно приходит конец, даже поцелую.

— Возможно, ты почувствуешь себя нехорошо, но ни за что не умрешь, — уверенно заявила Джемма.

— Почему? Потому что ты не позволишь?

— Я же герцогиня, — серьезно, без тени улыбки пояснила она.

Элайджа снова поцеловал ее — мимолетно, но так сладко, что если бы сердце уже не превратилось в камень, то, наверное, непременно бы разбилось. А потом без единого слова взял бокал и залпом осушил.

Взявшись за руки, они сели рядом и погрузились в ожидание. Джемма положила ладонь мужу на грудь, чтобы не пропустить ни единого удара. Два или три раза в душе пробуждалась надежда, но потом снова ощущался лишний толчок или, напротив, пауза затягивалась.

— Наверное, надо принять еще четверть пузырька, — заметил Элайджа десять минут спустя. — Уидеринг написал, что тот пациент, который выпил полную дозу, отличался рыхлым телосложением. Но если он не очень высокого роста, то скорее всего я вешу больше.

— Но ты же подтянутый, — возразила Джемма.

— Мускулы тяжелее жира, — пояснил герцог. — Среди боксеров это нетрудно заметить: при одинаковом росте полный соперник всегда весит меньше, чем худой, но мускулистый.

Элайджа вылил в бокал еще немного отвара и, прежде чем Джемма успела что-нибудь сказать, проглотил.

— Немного мутит, — вскоре признался он.

— Это хорошо, — поспешно успокоила Джемма. — Значит, лекарство работает. А круги видишь? — Она подбежала к камину и подняла свечу.

— Трудно сказать, — пожал плечами Элайджа. — Наверное, существует и естественный отсвет.

— Тогда посмотри на меня. На голову! Не замечаешь подобия нимба?

— Пытаешься выяснить, достойна ли звания ангела? — с улыбкой уточнил Элайджа и слегка прищурился. — О да! А еще отчетливо вижу белоснежные крылья!

— Как можно шутить в такой момент!

— Когда же еще смеяться, если не перед лицом смерти? — беззаботно заметил герцог. — Тем более что сердце, кажется, бьется ровно.

Слов не нашлось, и Джемма молча прижала руку к тому месту, где пряталось чудесное, ритмично работающее сердце. Прошла минута, потом еще одна и еще. Ничего не изменилось: мерный отсчет энергичных, полных жизни ударов продолжался.

— Ни единого сбоя, — ошеломленно прошептала Джемма.

— Наперстянка возвращает к нормальному состоянию, — подтвердил Элайджа, — Так же, как твоя любовь. Забавно: бутылочка лекарства вместо постели.

Джемма задумчиво прикусила губу.

— А как же понять, когда следует принимать новую порцию? Об этом забыли спросить.

Элайджа встал и потянулся.

— Существует лишь один способ выяснить периодичность.

— Какой?

Он усмехнулся лукаво и отважно:

— Устать, довести себя до физического истощения и разогнать сердце.

Джемма на шаг отступила и с сомнением покачала головой:

— Нет, это чересчур рискованно.

Но муж уже схватил ее в охапку. Оставалось одно: выдвинуть собственные условия.

— Только если позволишь постоянно проверять сердце.

— Решено: сначала доведу себя до истощения любовью, а потом выпью бокал бренди и лягу на пол.

— Опасно!

Однако супруг не внял предостережениям и уложил Джемму на кровать — энергичный, полный сил и стремления жить. Склонился и начал покрывать страстными поцелуями.

— Смотри, все прекрасно. Попробуй! — Он прижал ее ладонь к груди.