Книга Конкистадоры - Дмитрий Светлов

— Прошу меня простить! — По залу разнесся голос Саши. — Я только сегодня слез с дерева и плохо разбираюсь в нюансах этикета.

— С дерева? — растерялась донна Хуана. — Что вы там делали?

— Я там жил вместе с медведями, — невинно улыбнулся Саша.

Тишину взорвал хохот королевы.

— Донна Хуана де Эррера! Представьте мне нашего нового генерал-капитана!

Вспоминая, Элеонора снова всплакнула. А выезд на охоту! Как наездники они уступали многим придворным щеголям, зато умело подобранная одежда выгодно подчеркивала их атлетические фигуры. Еще эти странные стеки! Сейчас они в моде, особенно у женщин, а тогда все недоуменно косились. А сама охота! Аристократы собирались позлословить в узком кругу, осудить с ханжеским высокомерием чей-нибудь мелкий проступок. Здесь составлялись очередные партии по изгнанию неугодного из столицы или, наоборот, приближение нужного человека к высшему свету. А что учудили Скопины! Едва егеря выгнали на полянку стадо оленей, как оба брата рванули на рысях. Никто еще не успел осознать происходящее, как оглушительно бухнули ружья. А финал! По щекам Элеоноры опять потекли слезинки. Они умудрились поймать одного оленя и подарить донне Августине де Аргуэльс, которую избрали королевой этой охоты. Милая козочка так и живет в ее парке, сейчас стала совсем ручной.

Откинувшись на спинку кресла, герцогиня немного отдохнула, нельзя так много плакать. Затем передала служанке недочитанное письмо. Дальше шла деловая часть, это подождет, а сейчас надо разобраться с подарками. В первую очередь шкатулка из крокодиловой кожи. Какая прелесть! Владимир не забыл, что в моде по-прежнему синий цвет. Подвески с дельфинами из лазурного стекла! Изумительно! Она перебрала новые украшения, кое-что оставила себе, остальное пойдет на подарки нужным людям. Следом перед ней поставили сундучок из белоснежного дерева. Ага, мотки золотой и серебряной канители для шитья узоров. Этого у нее много, так что в сторону, на подарки. Очередной щелчок замка, шкатулка заполнена золотыми прутками и проволокой.

— Позовите ювелира, намедни он жаловался на недостаток золота.

Служанка открывала крышки, а герцогиня внимательно осматривала отрезы шелка, тафты, бархата, парчи. Прикидывала, что оставить на пошив новых платьев и белья, а что подарить. Милый Владимир, как он добр и щедр!

— Арандо, это все? — Она повернулась к мажордому.

— Нет синьора, в зале стоит картина, а в парке — две клетки с огромными ягуарами.

— Ягуары? Что это?

— Как тигры, их придется держать в специальных клетках.

— Показывай!

До огромных кошек Элеонора так и не дошла. Картина! Два всадника спиной к зрителю на фоне лазурного неба. Художник, не показывая лиц, сумел предать восторг и изумление двух благородных путешественников. Они находились в каньоне, где стены из сияющего золота. Посередине струится горная река, а вокруг на желтом песке вместо привычных камней лежат самородки. Картина излучала восторг и невероятное богатство.

— Где Кантерена? — резко спросила герцогиня.

— Сию минуту, госпожа.

Кто-то из слуг резво побежал по анфиладе комнат и залов. И вскоре послышался топот башмачков Кантерены эль Реаль, подружки и приживалки Элеоноры. Девушка застыла перед хозяйкой, но взгляд был устремлен на картину. Герцогиня усмехнулась, правильная мысль. Аристократия известна не только злословием, но и неумением хранить тайны. Более того, попытка что-то скрыть послужит причиной быстрой известности.

— Кантерена, голубушка, быстренько во дворец! Попроси ее величество о коротенькой аудиенции, мне потребуется буквально капелька времени.

Посмотрев вслед убегающей подружке, Элеонора повернулась к слугам:

— Картину аккуратно запаковать — и в мою карету Я хочу ее показать королеве.

Отдав необходимые распоряжения по поводу туалета, герцогиня вернулась в будуар и взялась за письмо.

— Элеонора, моя любимая племянница, что случилось? На тебе лица нет! — Королева сделала вид, что встает с кресла.

— Ах, тетушка! — Герцогиня упала на колени. — Я получила шокирующее известие!

— Твой визави что-то учудил?

— Сегодня получила от него письмо. Аборигены избрали его своим царем!

— Велико ли царство?

— От экватора до южных льдов.

— Карту! Немедленно! — приказала королева и снова повернулась к герцогине. — Элеонора, деточка, садись вот в это кресло.

В мгновение ока стол очистился от нагромождения склянок и баночек, после чего на него легла карта Южной Америки.

— Где картограф? — воскликнула королева. — Почему этот лентяй всегда опаздывает?

— Я здесь, ваше величество. — В дверь протиснулся чрезмерно упитанный монах.

— Покажи наши земли!

— Их здесь нет, — виновато ответил картограф.

— А чьи здесь земли?

— Все принадлежит вашему вассалу герцогу Скопину.

— Все? — недоверчиво переспросила королева.

— За исключением форта Рио-де-Жанейро, но португальцы пока не могут отойти от стен.

— Элеонора, ты ничего не перепутала?

— Как можно, ваше величество!

— Моя девочка, придется мне подыскать тебе нового мужа. Найдем подходящую партию в Австрии или Польше.

— Вы хотите меня отправить в Америку?

— Что ты, душечка! Как можно! Скопины будут здесь через два года.

— Хорошо, ваше величество, я рожу детей от герцога Владимира.

— Эй! Кто-нибудь! Пошлите гвардейца за маркизом Франциско Кордова и герцогом Хуаном Грихальва.

Послышался тихий шорох платьев.

— Выполнено. — С низким поклоном присела дежурная фрейлина.

— А что это ты мне принесла? — королева указала на зачехленную картину. — План военной кампании с Португалией?

— Позвольте открыть. — Вскочила с кресла Элеонора.

— Сиди, душечка, сиди.

Служанки быстренько расправились с многочисленными завязочками, и королева привстала.

— Ну-ка, перенесите картину к окну, на солнечный свет!

Королева долго рассматривала пейзаж с двумя всадниками, несколько раз подходила вплотную, желая рассмотреть мелкие детали, наконец села в свое кресло.

— Элеонора, я всецело на твоей стороне, можешь на меня полагаться. Что они пишут об этом?

— Нет людей, в «Золотом каньоне» оставили несколько добровольцев из солдат и моряков.

— У нас весь юг охвачен холерой! В чем дело?

— По договору с его величеством герцоги Скопины под контролем византийских священников.

— Все верно, меньше будут своевольничать.