Книга Леди-обольстительница - Мередит Дьюран

— Ты считаешь, что нам нужны эти деньги? — спросил он кротким тоном.

В глазах Джерарда на мгновение зажегся огонек живого интереса.

— А кому бы они помешали? — буркнул он.

Алекс пристально смотрел на брата. Его мозг лихорадочно работал. Он привык считать, будто для него нет ничего невозможного. «Ты любишь меня примерно так же, как любишь Хеверли-Энд», — сказала Гвен. Значит, вот как она оценила его чувства… Неужели эта проблема повиснет тяжелым камнем на его шее?

— Я улажу это дело, — медленно произнес Алекс, почувствовав вдруг прилив энтузиазма.

Наведавшись в дом Бичемов, Алекс узнал, что Гвен спешно уехала в Хитон-Дейл. Эльма, вернувшись домой, поднялась к себе. Она приняла Алекса в маленькой гостиной, примыкавшей к ее спальне. Эльма полулежала в кресле с холодным компрессом на голове. Возле нее хлопотала горничная:

— Не стоит бросаться в погоню за Гвен, — посоветовала Эльма. — Вы только зря потратите время. Даже мне она не разрешила поехать вместе с ней. Я впервые в жизни видела Гвен в таком ужасном состоянии!

Алекс не стал с ней спорить.

— Если она спросит обо мне…

— Она не спросит о вас, мистер Рамзи. Знаете, Гвен совсем потеряла разум. Всю дорогу до вокзала я пыталась образумить ее. Но с таким же успехом я могла бы разговаривать с каменной глыбой!

Алекс натянуто улыбнулся:

— И все же, если Гвен будет спрашивать обо мне, скажите ей, что я уехал в Хеверли-Энд.

Эльма выпрямилась в кресле, и компресс с ее лба упал на пол.

— Но зачем вы туда едете? Это же далеко от Хитон-Дейл. Не слушайте меня! Поезжайте вслед за Гвен.

Алекс рассмеялся:

— Именно так я и поступлю.

Но прежде чем снова встретиться с Гвен, он должен был вооружиться доказательствами своей любви.

Усадьба в поместье Хеверли-Энд была возведена в стиле короля Якова из портлендского известняка. За несколько столетий своего существования фасад здания обветшал и потемнел. Дом стоял на вершине скалы, богатой залежами медной руды. Из его окон открывался вид на морской прибой. В памяти Алекса сохранились неприятные воспоминания. В детстве его пугала эта уединенная усадьба, населенная призраками.

Сейчас, возможно, она охранялась крепкими парнями в котелках.

Старинная постройка была особенно привлекательна на закате солнца. Она обладала какой-то удивительной причудливой красотой. Если Баррингтон еще не успел побывать здесь, то штат прислуги скорее всего остался прежним. Понаблюдав за домом издалека, Алекс не заметил охранников и безбоязненно подошел к воротам.

Сторож знал его с детства и беспрепятственно пропустил на территорию усадьбы. Дверь дома ему открыла экономка, миссис Реджис, старая знакомая Алекса, высокая сухопарая женщина, похожая на шест. Алекс помнил, как она внезапно возникала за спиной его врачей и нянек. Увидев Алекса, миссис Реджис неожиданно расплакалась, утирая лицо подолом фартука. Успокоившись, она провела Алекса в дом.

— Мы стараемся поддерживать порядок в доме, — сказала она, ведя Алекса по коридорам со скрипучими половицами.

Здесь до сих пор не было электричества, помещения освещались голубоватым светом газовых ламп, которые уже начали выходить из употребления в остальных уголках Англии. Комнаты в доме были пустыми, стены — голыми. Картины сняли, ковровые дорожки скатали в рулоны, на мебель надели чехлы. Но миссис Реджис сказала правду: скрипучий пол был натерт воском, кругом царила чистота.

Странно, но Алекс не испытывал тяжелого чувства, когда бродил полому. Поднявшись вслед за экономкой на второй этаж, он замешкался у двери в свою прежнюю спальню. Миссис Реджис пропустила его вперед. Войдя в комнату, он огляделся. Платяной шкаф и книжные полки были вынесены из комнаты, кровать стояла без матраса, но вид из окна на разбивавшиеся с грохотом о подножие скалы морские волны остался прежним.

Алекс подошел к окну. Зрелище морских просторов, вечно бушующего неукротимого моря когда-то вселяло мужество в его детскую душу, заставляло верить в будущее. В детстве он подолгу смотрел на пенные буруны, вдыхая кисловатый дымок, поднимавшийся от горящей, пропитанной лекарством бумаги.

«Алекс, мы желаем тебе только добра», — явственно услышал он голос матери и задержал дыхание, как будто почувствовал приближение приступа астмы.

Однако, слава Богу, болезни иногда излечиваются. Алекс снова задышал размеренно и ровно.

Вид из окна казался ему скорее милым, чем грозным и зловещим. Гвен он непременно понравится. Она любит природу. Алекс хорошо помнил, как она любовалась восходом солнца над Сеной.

Морской пейзаж был всего лишь частью его детства, маленьким эпизодом, кусочком жизни. Он и ободрял, и пугал, и приводил в отчаяние. Но этот вид больше не имел власти над Алексом. И старый дом тоже не властвовал над ним. Алекс уперся рукой в раму. Он больше не ощущал давления этих стен.

Алекс глубоко вздохнул. Почему Гвен считала, будто это поместье имеет для него особое значение? Глядя сейчас на море, Алекс видел перед собой не его, а лицо Гвен. Он, как мальчишка, грезил о женщине, и на его губах блуждала улыбка.

Скрип половиц за его спиной возвестил о приходе миссис Реджис. Алекс повернулся, продолжая улыбаться. Сухие руки экономки вцепились в бретельки фартука, как две птички, ищущие укрытия.

Внезапное появление Алекса, его молчаливость и задумчивость, должно быть, выглядели довольно странно, особенно в свете неожиданной продажи поместья мистеру Баррингтону.

— Что вы думаете о новом владельце Хеверли-Энд? — спросил Алекс, пытаясь успокоить встревоженную женщину. — Вы уже видели его?

Миссис Реджис наморщила лоб и, близоруко прищурившись, внимательно посмотрела на Алекса:

— Сэр, мы не видели нашего господина уже несколько месяцев. Но… но он поддерживает постоянную связь с мистером Лэндри. Это наш управляющий, сэр. Что же касается лорда Уэстона, то он хороший хозяин. Он снизил ренту нынешней весной, и это спасло семьи многих арендаторов от разорения.

— Лорд Уэстон, — медленно повторил Алекс.

Экономка, похожая на испуганного воробышка, смотрела на него, быстро, моргая.

— Да, сэр, это… это ваш брат, — осторожно напомнила она, как будто разговаривала с сумасшедшим.

— Нынешней весной, говорите?

Щеки экономки порозовели.

— Ну, может быть, в начале лета, сэр. В наших краях май все еще считается весной.

Лицо Алекса расплылось в улыбке. Джерри снизил арендную плату в мае, а известие о продаже поместья пришло в апреле. Значит, Джерри ничего не продавал…

Алекс засмеялся, и миссис Реджис вздрогнула. В деревне теперь наверняка начнут перешептываться о том, что Алекс Рамзи, который в детстве болел астмой и донимал близких своими дикими выходками, окончательно спятил.