Книга Герой! - Дейв Дункан

Вауну в отчаянии удается пнуть плавающего в воздухе врача; в результате сам он, вращаясь, отлетает к люку. Врезается, хватается за косяк, дотягивается до рычага — и его останавливает мощная рука. Он внезапно утыкается в зеркало.

Его отражение одето единственно в шорты и мягкую кепку. Оно улыбается и говорит:

— Приятно познакомиться, брат! Это голос! Его собственный голос, голос Приора. Снаряды в пути. Ваун толкает гостя стволом и кричит:

— С дороги! Улыбка исчезает.

— Убери это, брат! Подожди! Я Аббат… Он хватается за пистолет. Ваун стреляет ему в грудь.

Далеко внизу пустынный океан движется столь медленно, что вроде совсем не движется, а «Суперогонь» повис в воздухе, и время умерло. Небо на границах мироздания густого кобальтово-синего цвета. Солнце над головой. Ангел низко на северо-западе.

Ваун летит, но у него болят глаза и все тело одеревенело. Он кисло посматривает на Клинка, который тоже не смыкал глаз, а все-таки нашел время пришить погоны старшего лейтенанта. Где он их отыскал, мать его? С ума сойдешь от такого рвения!

Если это состязание в выносливости, то Ваун его проиграл. Ему необходимо немного поспать, хоть несколько минут — но он поспит здесь, в кресле, ибо, уйди он в спальню на корме, он вернется через неделю. Понятно, что он на одну бессонную ночь опережает Клинка, но мысль о том, чтобы сдаться и уснуть первым, для него непереносима.

— Старший лейтенант?

— Сэр?

Лиловые глаза подернуты розовым, но не то чтобы слишком.

— Вы верите в любовь, Клинок? — Да, сэр. — Да? Правда? Вы любите гражданку Фейрн?

— Да, сэр.

— Сильно?

— Очень сильно.

Угловатые черты отражают исключительно уважительное внимание, ни эмоций, ни страсти.

— Ага, — мрачно говорит Ваун. — А если я прикажу вам пойти туда и трахнуть ее, не спрашивая ее разрешения… вы подчинитесь?

Не моргнув:

— Не верю, что вы бы дали такой приказ, сэр. Такой вот трибунал чувств.

— А если я считаю, что это самое лучшее, что вы могли бы сделать? Если так?

Клинок мгновение смотрит прямо перед собой, потом резко переводит взгляд на Вауна и говорит:

— Я бы подчинился, сэр.

— Почему?

— Я обязан подчиняться, сэр.

— И все?

— Нет, сэр.

— Ну?

— Отец всегда говорил мне, что никогда не нужно отвечать на гипотетические вопросы, сэр. Но если придется, сказал он однажды, то следует всегда выбирать самый бредовый ответ. Я… я точно не знаю, что он имел в виду, сэр.

Ваун хмыкнул, снова признав поражение. Но в гипотетический совет отца он тоже не поверил.

— Ты играл когда-нибудь в покер, Клинок?

— Да, сэр.

— Хорошо?

— Да, сэр, — важно ответил Клинок. Ничего удивительного!

— Берите штурвал, старший лейтенант. Пойду сварю кофе.

Ваун встает и тащится на корму, размышляя о том, что если бы было побольше таких рэндомов, как Клинок, то не было бы необходимости в Братстве.

Его отбросило назад отдачей, он ударился головой обо что-то твердое, из глаз посыпались искры. Он заметался в панике; слишком много мыслей, слишком много преград… Смертоносные снаряды Рокера, несомненно, в пути; все остальные члены команды скорее всего погибли, но, может быть, только потеряли сознание, и долг Вауна постараться спасти их, хотя двое из них плавают, как вздумается, и путаются под ногами.

Он утыкается лицом в мертвенно-бледное лицо врача, видит торчащий из зеленых губ разбухший язык… отпихивает его и дотягивается до люка. Теперь люк наверху. Необходимо закрыть люк, запустить аварийную расстыковку и включить двигатель. Возможно, что погибли уже все члены его команды, но если нет, то погибнут точно, когда прилетят ракеты, и он погибнет тоже.

В дверном проеме темная дымка освещена светом сзади. Когда Ваун касается притолоки руками, руки становятся красными. Он висит, ищет опору под ногами.

Пристреленный им парень улетел назад в фал — вследствие выстрела и выхлопа его собственной жизненной энергии. Тело будет доказательством, самым настоящим. И где-то там Йецер…

Нельзя бросать Йецера, даже не посмотрев…

И Ваун смотрит в люк в надежде, что Йецер в пределах досягаемости, и его начинает кружить. Он вдруг смотрит вниз и бросается головой вперед в фал.

Но фал уже совсем сжался. Ваун влетает в широкую камеру, разворачивается, подхваченный псевдогравитацией, и больно шлепается на горячий металлический пол.

Минута, чтобы прийти в себя и перевести дух. Попытавшись встать, он понимает, что не может. Ужасающе жарко здесь, в оболочке Q-корабля.

Йецера здесь нет, а пристреленный Вауном парень лежит у дверей в дальнем углу. Кровавый, странно маленький комок, рядом с которым на коленях стоят двое, злобно оглядывающихся на Вауна.

На одном голубые шорты, на другом черные. Опять Радж с Дайсом. Или это Ваун — стройный, изящный, загорелый под солнечными лампами Q-корабля.

— Возьму себе, — говорит тот, что в голубом. Он натягивает кепку Аббата себе на голову и встает. Это не военная пилотка, а какой-то неописуемый головной убор, подходящий футболисту. Он грустно смотрит на Вауна.

— Какой страшный позор, брат.

Ваун еще раз пытается встать, но больше, чем встать на колени, у него не выходит. Тело, как мешок песка, пистолет тяжел, как надгробная плита. Струйки пота быстро бегут по коже.

— Отдай, пожалуйста, пистолет. Парень в кепке медленно приближается и протягивает руку.

— Стоять!

Парень останавливается, но больше удивляется, чем злится.

Я Голубой. Я Желтый. Я Красный. Я всех цветов…

— Ты Голубой! — говорит Ваун, не узнавая в дряблом кваканье собственного голоса. Пистолет опускается. Они поймали его в гравитационную ловушку, как жука в паутину.

— Я Аббат.

— Вот этот был Аббат! — у Вауна едва хватает дыхания, чтобы говорить.

— А теперь я — Аббат. А ты — не Приор. — Он начинает медленно приближаться. — Отдай пистолет.

— Стой на месте, или я стреляю! — Ваун обеими руками сжимает пистолет и с силой поднимает его.

Им не отобрать его, не угодив к нему в гравитационную ловушку. У него ломаются ноги и шея. Скоро он не сможет дышать.

— Мы не причиним тебе вреда, брат. Не причиним.

— Один шаг — и я стреляю!

— Мы — твои братья. — Аббат приближается. Ваун, всхлипнув, стреляет ему в бедро. Аббат вскрикивает, его нога вылетает из под него, он падает медленно из-за неравномерной псевдогравитации. Черный прыгает, подхватывает его, опускает на пол. Похоже, пуля прошла прямо через мышцу навылет; попади она в кость, нога бы отвалилась совсем.