Книга Перо и волына - Сергей Зверев

– Григорьева.

– Не знаю такого.

Ананьев направился было в зал, недвусмысленно давая понять, что разговор закончен. Но один из гостей решительно преградил ему путь.

– Погоди, Вова, не торопись.

– Ну что еще? – недовольно сказал Ананьев. – Не знаю никакого Григорьева, никогда не слышал такой фамилии. Некогда мне с вами базлы гонять.

– Спокойно, Вова, еще успеешь покачаться. – Голос собеседника приобрел звенящий оттенок, а его рука незаметно скользнула за пояс.

Ананьев почувствовал, как что-то круглое и холодное уперлось ему в живот. Опустив глаза, он увидел ствол «макарова».

– Давай-ка, тихо повернись и топай вон туда, за угол. Поговорим без свидетелей.

Набычившись, Ананьев развернулся и под дулом пистолета зашагал по коридору. Едва он свернул за угол, как один из гостей схватил его за горло и прижал к стене. Второй сунул пистолет под ребра.

– Слушай, жлоб, мы же не в цацки играемся. Давай выкладывай, что знаешь.

– Да я, – прохрипел Ананьев, – я ж сказал…

– Ты все еще не понял?

Раздался щелчок передергиваемого затвора.

– Ты дежурил на входе, когда Порожняк в последний раз был в вашем ресторане.

– Да не видел я этих ментов. Не видел…

– Каких ментов? – пистолетный ствол плотнее уперся в бок Ананьеву. – Смотри, могу случайно и на курок нажать. Я контуженый. Документ могу показать.

– Этот… Порожняк… вы ж про него спрашиваете?

– Про него, про него.

– Я только видел, как он в сортир пошел, ну, там, у нас, на первом этаже, – Ананьев то и дело облизывал губы. – Он с этим был… со своей «шестеркой». Я не знаю, как его зовут. Потом я это… отошел… А когда вернулся, его уже не было. Я только в окно это… ментовскую машину видел.

– Какую машину?

– Ну не знаю, луноход.

– Номера?

– Да вы что, мужики, не смотрел я на номера.

– Врешь, скотина. Не мог ты никуда, кроме сортира, уйти.

Одной рукой продолжая держать Ананьева за горло, парень из «Витязя» другой рукой схватил его за мошонку и рванул вверх.

– Я тебе сейчас яйца оторву!

Глаза Ананьева стали потихонечку вылезать из орбит. Хватая ртом воздух, он затряс головой, захрипел:

– Не… не надо… Я скажу…

Собеседник чуть ослабил хватку.

– Их двое было. Зашли, сказали мне, чтоб я свалил, и если будут спрашивать, то ничего не видел. Я в подсобке отсиделся. Честно, не видел ни хрена.

– Кто они? На какой машине ездят?

– Не знаю я номеров.

– Фамилии, падла, говори. – На мошонку Ананьева снова надавили.

Обомлев, он едва слышно выдохнул:

– Кузя его зовут, фамилии не знаю.

– Кузя – это что? Кузнецов? Кузьмин?

– Да не знаю, мужики, яйца отпусти – больно!

– Отпущу, когда все расскажешь.

– Да не знаю я, больно же!

– Выкладывай.

– Они тут вместе с мужиком одним тренируются. Я слышал, что он его Кузей называет.

– Когда тренируется?

– Я его только по будням видал.

– Когда это было в последний раз?

– Дня три назад.

– Как они выглядят?

– Кузя высокий, качаный.

– Особые приметы?

– Не знаю, честно. Обыкновенный, вроде меня.

– Второй?

– Поменьше ростом, плотный, с плешью на голове. Как зовут, не знаю.

Ананьев наконец почувствовал огромное облегчение. С его мошонки убрали руку. Но теперь пистолет перекочевал из-под ребер прямо в переносицу.

– Значит, так, Вова, – в голосе говорившего прозвучала холодная угроза, – сейчас мой друг даст тебе номер телефона. Как только увидишь своего друга Кузю в этом зале – позвонишь нам. Окажи нам такую услугу, будь добр. Иначе всю оставшуюся жизнь ты будешь разговаривать фальцетом. Понял?

Глава 31

В то время как Константин Панфилов был занят подсчетом потерь, нанесенных пожаром, налоговой полицией и отделом по борьбе с экономическими преступлениями городского УВД, его основной соперник на выборах главы городской администрации председатель исполкома Кинелев не терял времени даром.

Он нанес очередной удар.

В понедельник утром, пока Панфилов лихорадочно выбирал новое место для размещения своего предвыборного штаба, представитель «партии власти» устроил пресс-конференцию для средств массовой информации. Кандидатуру каждого из журналистов, приглашенного в горисполкомовский зал для приемов, тщательно выбирал руководитель предвыборного штаба Романчук. Из местных присутствовали лишь несколько человек. Они представляли городскую газету «Ведомости» и радиосеть. Несколько съемочных групп были приглашены Романчуком из Москвы. Расчет был прост. Москвичам некогда тщательно вникать во все сложности предвыборных перипетий в Запрудном. Их дело – отснять сюжет о пресс-конференции, а не устанавливать истину. Истину они получат из первых рук от главного действующего лица. Если будут возникать какие-то лишние вопросы, то присутствующие здесь же «ручные» журналисты объяснят все в нужном русле.

В назначенное время перед снимающей и пишущей братией появился Кинелев в сопровождении Романчука. По такому торжественному случаю председатель горисполкома был одет в строгом стиле партийных руководителей прошлого. Романчук – напротив, сменил свои всегда модные элегантные одеяния на костюмчик попроще. Исчезли с руки и дорогие швейцарские часы.

Кинелев начал издалека, коротенько, этак минут на сорок, как герой известной кинокомедии, погрузившись в цифры.

Он рассказывал об успехах трудящихся города в советские времена, а затем перешел к сложностям нынешнего периода развития Запрудного, напирал на заслуги действующих властей в стабилизации обстановки, рассказывал о том, как ему лично удается удерживать ситуацию под своим контролем, несмотря на сложную криминогенную обстановку.

Московские тележурналисты откровенно скучали. Некоторые даже выключили камеры, чтобы напрасно не тратить видеопленку. Интерес у служителей шестой музы возник лишь тогда, когда Кинелев от цифр, характеризующих динамику преступности в городском масштабе, перешел к конкретным фактам.

Правда, Кинелев не стал упоминать о разборке у пансионата «Сосновый бор», да и зачем? Ведь десяток трупов были обнаружены на территории района, а не города.

По словам Кинелева, в целом получалось, что городским правоохранительным структурам удается держать ситуацию под контролем, несмотря на отдельные всплески криминала.