Книга Рекло. Роман об именах - Владислав Дронов

жителями. Всё погибнет? Даже та бабуля, которая ждет тигра? Но с другой стороны, может попытаться привести помощь? Нет, так я лишь буду подыгрывать всему происходящему. Естественно помощь не поспеет вовремя, все будут мертвы. Джотто Иванович говорил что-то про подготовку, но он сказал, что нужно дождаться чего-то. Зачем? Неужели нельзя предпринять ничего сейчас? Если бы я мог немного нормально поговорить сам с собой. Господи, да о чём я вообще рассуждаю. Всё везде уже давно было запланировано, об этом неизвестно только одному мне. Но какой будет конец моего дневника? Может, в какой-то момент он просто оборвется. Или я продолжу писать его даже в старости? Ий, наверное, знает, но не скажет мне об этом. Да ему и не важно. Хорошо, если мне суждено было родиться ради пяти секунд, проведенных здесь, то я сделаю всё, чтобы нарушить правила этой игры. Сейчас, пожалуй, отдохну.

Ий всё-таки почтил меня визитом. Пришёл он где-то часам к пяти, после того, как я вернулся с почты. Решил позвонить маме. Вдруг реально здесь придётся умирать. На ступеньках столкнулся с Ием. Он пригласил меня на небольшую прогулку. Переступив в очередной раз через собственное душевное раздражение, я вновь шагнул к очередной прямолинейной подачи сюжетной линии моей жизни прямо в лоб. Где работы судьбы с пером и пергаментом? Сюжетные повороты уже легко угадываются, что за дела? Персонажи какие-то никакущие. Главный герой – тюфяк.

Ий снова пространно поспрашивал у меня что-то. Я решил, что слишком устал от всего происходящего, поэтому начал говорить обо всём прямо. Мы снова дошли до горы с оборванным верёвочным мостом, когда я сказал:

– Хватит ходить вокруг да около. Скоро всё закончится. И я либо умру здесь или уйду отсюда. Вы знали всё заранее?

– Очень вы любите драматизировать, – ответил Ий. Может, и знал. Может, знал, но не всё. Это важно?

– Не важно, поэтому можно и сказать.

– Хорошо. Знал ровно до взрыва, который вызвал перемещение деревни в новое место. Там было пятьдесят на пятьдесят.

– Пятьдесят чего и пятьдесят кого? – спросил я недоуменно.

– В равной степени было вероятно, что, взрыв сфокусируется в твоей неродной руке убив таким образом того, кому она принадлежит и лишив тебя руки. Но произошло то, что произошло. Ты образовал антиматерию внутри пространственного разрыва и воздействовал на неё неизвестной мне материей.

– Я мог лишиться руки? А нельзя было предупредить?

– Каждый день есть вероятность того, что вы лишитесь руки. Требуется предупреждение на каждый день? – довольно язвительно ответил Ий.

– А что делать с этими в балахонах? Они же отбитые на голову. Ещё записка эта. Там реально главный – я?

– Вы же сами знаете ответ. Представьте, что вы попали в мир, в котором вы стали президентом. Как думаешь, нашли бы вы общий язык, при этом опустив ваше так называемое «родство»? Думаю, что нет. Другой бытие – другой вы. Думаю, что даже есть такая вероятность событий, в которой из-за вас взорвалось Солнце. Чувствуете вину?

– Нет. Наверное. Какая-то чушь и бессмыслица, – многозначительно бросил я, глядя на волнующуюся водную рябь внизу обрыва.

– Что? – предельно спокойно спросил Ий.

– Существование. В частности, моё. А вы знаете мою историю целиком? С рождения и до самой смерти? Вообще про всё знаете?

– Василе, я же не всесильный. Будущее или прошлое – это всё чушь. Будущего и прошлого не существует. За вами я начал приглядывать, когда вам исполнилось шестнадцать лет. С этих пор, я знал, куда вы движетесь. Правда, есть там одно тёмное пятно, которое мне неподвластно, и оно вызывает у меня неподдельный интерес. Я предвидел движение ваших клеток, но в один вечер что-то произошло. Я потерял с вами полный контакт где-то на полчаса. И потом всё вернулось, как и не бывало ничего. Чтобы вы понимали, я вижу даже неопределённые частицы. Я вижу вселенную в её бесконечной вариации, при этом постоянно оставаясь вот здесь, потому что нигде больше и не существую. Ваши атомы как будто стали невидимы ровно на полчаса, а потом снова появились. Не знаю, как объяснить ещё проще. Иными словами, в этой абсолютно детерминированной реальности вы нашли какой-то неизвестный карман. Ничего такого не помнишь?

– Если честно, то нет, но это вселяет надежду, – сказал я, немного промолчав. – А что дальше? Ради каких перспектив я упустил свой шанс лишиться руки?

– Что дальше? Пойдемте ещё пройдемся.

Мы спустились вниз к реке. Оказывается, что под небольшим холмом было выдолблено довольно большое пространство. Даже как-то опасно, неужели, никто не боится оползня? Но с другой стороны, выдолблено было не так уж много земли. У входа в подобие пещеры висела масляная лампа, которую Ий зажёг совсем не сразу. Он вошёл и постоял пару минут. Затем он пригласил меня внутрь. Выглядело это всё довольно пугающе. В центре небольшой пещеры была большая квадратная выемка, а ещё везде стояли подпорки.

– Меня похоронят вот здесь, – голос Ия отдался небольшим эхом.

– Когда? – спросил совсем без удивления я.

– Возможно, что через три дня. Я не уверен. В общем, если вы ещё будете здесь на этот момент. Василе. Нужно будет разрушить подпорки и завалить пещеру после погребения. Это очень важно.

– А можно обойтись без этого?

– Да, но шанс того, что это произойдет – двадцать шесть целых и сто девяносто шесть тысяч двести один в периоде миллионных. Довольно высокий шанс. Нужно быть готовым.

– А остальные шансы?

– Примерно один процент, что виновник всего торжества упадёт и умрёт в течении трёх дней. Ещё пол процента на то, что его голову посетят самые ужасные мысли, и он под их воздействием сделает ужасное. Потом идёт довольно большая доля – семнадцать процентов, что всё закончится не самым лучшим, но всё же выигрышным образом. Тридцать процентов, благодаря тебе, на крайне благоприятный результат. Есть ещё совсем маленькая вероятность, она такая маленькая, что недоступна даже мне. Меня она умиляет.

– Но вы же можете просчитать абсолютно всё. Можете подталкивать атомы. Разве сейчас нельзя так сделать?

– Василе. Понимаете, когда фотон уже летит к доске с щелями, то остается лишь считать вероятности. Можете спросить у меня про вашу маму. Да я и сам могу рассказать. У неё всё будет хорошо. Как и у вас, Василе. Вы закончите университет, найдёте себя в ремесле журналиста-документалиста и художественного писателя. У вас всё будет хорошо.

– Получается, вы видели свою смерть? А что после? Ну. Вы поняли

– О, да. Видел, – с большим энтузиазмом ответил Ий. – И не один раз. Что после? После смерти? Или после моей смерти? После смерти атомы распадаются. Вот и всё. А после моей смерти должен прийти новый Ий. В его голове будет лишь одно воспоминание, но большего