Книга Беги или гори - Софья Валерьевна Ролдугина

за моей спиной кто-то плюхнулся.

– Побуду тут, – заявил Тейт безмятежно.

Естественно, кто это ещё мог оказаться. Он сидел лицом к мастеру и смотреть на меня никак не мог. Отчего-то стало спокойнее, словно фокус внимания сместился на него. Парадокс.

Ригуми едва слышно усмехнулся.

Стоять нагишом, к счастью, долго не пришлось. Воздух вокруг потемнел – и меня окутало одеяние. На ощупь ткань напоминала легчайший шёлк, по ощущениям – нежнее ветра. Передвигаться в таком костюме – одно удовольствие, но…

Шрах, почему опять ярко-алого цвета? Что Лиора, что Нэккен, что мастер – все норовят засунуть меня во что-нибудь красное! Почти как дорогая кузина, да покоится её свадебный торт в мире.

– Красиво, – сказал рыжий.

Глаза у него были такими довольными, такими шкодливыми, что мне сразу стало ясно – он смотрел. Не знаю как, правда.

– Утоплю, – ласково ответила я.

Отвечать он не стал, зараза – подхватил меня на руки, в два прыжка донёс до кромки воды и торжественно уронил. Я взвизгнула от неожиданности, а смеялись, кажется, все, включая Итасэ. За последнее, впрочем, не поручусь – вполне может быть, что у меня просто в ухе зазвенело.

Остальные переодевания прошли без эксцессов. Честно признаюсь, хотелось посмотреть на Лао и решить раз и навсегда проблему его идентификации, но не получилось: разоблачаться он не стал, от подарка вежливо отказался и извлёк из своей дорожной сумки укороченные штаны и свободную рубашку из такой же лёгкой ненамокающей ткани.

– Запасливый и предусмотрительный, – разочарованно вздохнул Тейт, нежась на мелководье в новом травянисто-зелёном наряде.

Мы купались и дурачились до самого вечера. Когда солнце село – развели костры у самой линии прибоя и запекли на углях цветные раковины лууши, комки резковато пахнущих, но очень вкусных водорослей, фрукты и рыбу. Мастер лично заварил шергу по своему рецепту и разлил по красивым прозрачным чашам. Я пила её, обжигаясь, неразбавленную, и почти не вспоминала о том, как в первые дни в Лагоне у меня учащался пульс даже от запаха.

Когда трапеза подходила к концу, Ригуми Шаа заговорил, не обращаясь ни к кому конкретно. Он спросил, в чём состоит величайшая ответственность мага.

«Неудачное время для философских бесед», – подумала я, разомлевшая от сытости, сонная от ритмичного шелеста волн. И так казалось не только мне. Айка вообще задремала, на сей раз – в ногах у Кагечи Ро, и он рассеянно гладил её по волосам. Лао наблюдал из-под приопущенных ресниц за Итасэ и отвечать не собирался.

– В том, что мы делаем, – ответил внезапно Маронг. – Что создаём.

В голове у него крутились мысли о том, как Лиора неудачно съехала с горки, и фоном шло перманентное чувство вины.

– Создаём? – забавно выгнул выщипанную бровь мастер. – Гордые слова. Пожалуй, даже слишком… Создаём ли?

Не знаю отчего, но я вспомнила ягоду кофе, которая оказалась у меня в руке однажды утром. По спине прокатился холодок.

Та ягода проросла.

Но из ничего не может получиться нечто. Это закон сохранения энергии. Если думаешь, что обошёл его, – значит, просто используешь энергию, которую не видишь и не ощущаешь. Как сделка по неведению: купец на дороге встречает незнакомца и получает от него гору золота словно бы ниоткуда, а затем выясняет, что за богатство должен отдать свою нерождённую дочь. Так и с псионикой: ты совершаешь некое сверхчеловеческое действие, но расплачиваешься чем-то. Пока это что-то не научились измерять и условно окрестили психической энергией. Слово не прижилось в обиходе, но тем не менее любой псионик знал, что у него есть предел не только по ступеням, но и по ресурсам.

А что с магами?

– Шаа-кан, – осторожно позвала я, приподнимаясь на локтях. Тейт, потревоженный, недовольно встряхнул головой, сползая с моего плеча. – Можно задать вопрос?

– Попробуй, – сузил глаза мастер.

– Настоящие вещи, которые воплощаются из ничто… откуда они приходят?

Ригуми Шаа сомкнул ресницы и слегка отклонился. В тени его лицо выглядело более юным, почти мальчишеским.

– Приходят… Да, это более правильное слово, Трикси-кан. Можно ли создать из ничего семя, которое прорастёт, окрепнет и даст плоды? Мастер Аринга считала, что да. Но её твари оставались бездушными айрами, а деревья не цвели. Там, за гранью, – голос его стал тише, – обретается то, у чего нет ни имени, ни формы. Но есть огромное желание существовать. И я всегда думаю… Создаю ли я нечто новое? Или приглашаю что-то явиться в этот мир и обрести форму?

Я не нашлась, что ответить. А Итасэ вдруг отвернулся и буркнул:

– Пустой вопрос, Шаа-кан. Никто и никогда не даст верный ответ. Никто не знает наверняка.

– Наверняка – нет, – согласился мастер, по-прежнему не размыкая век. – Но если ответить хотя бы для себя, кое-что изменится. Сегодня красивые звёзды и спокойный океан, – добавил он мягко. – Сон будет добрым.

Ригуми Шаа ошибся.

Через несколько часов после полуночи меня разбудила боль – сильная, тягучая… не моя.

– Что? – встрепенулся рыжий, как только я сжалась в комок, стиснув зубы. – Тебе плохо?

Голова спросонья работала скверно, отделить свои ощущения от чужих получилось с третьей попытки, не меньше. Я сделала купол более рассеянным, не уменьшая радиус…

– Там… в океане. Девушка умирает. – Горло у меня точно удавкой перехватило. – Тейт, что делать?

Он не размышлял ни секунды.

– Лежи, я пока разбужу Ригуми, – распорядился он и выполз из-под одеял.

Мастер проснулся быстро и, к моему удивлению, вовсе не разозлился. Только спросил меня, хочу ли я оставить всё как есть или попытаться спасти незнакомку.

Как будто здесь вообще можно выбирать.

Умирающая находилась в полутора километрах от берега; её уносило течением, причём довольно быстро. Мне пришлось приглушить купол; это была уже не просто боль, а агония. На помощь отправились Лао и Маронг на летающей платформе. Они передвигались быстро, но всё-таки не успели.

Искра сознания угасла.

Глава 18. Ветер с запада

Губительная этическая концепция, понуждающая причинять боль в ответ на боль; у повзрослевшего мага трансформируется в чувство справедливости.

Из свитка «Загадки Лагона»

Чёрные волны накатывали на чёрный берег.

То есть, конечно, вода была прозрачной, а песок – красно-оранжевым, но в темноте цвета воспринимались иначе. Особенно сейчас, когда я изнывала от неизвестности и мрачных предчувствий. Спасательный отряд немного задержался: Лао нырнул за утопленницей, но не сразу сумел её вытащить. В голове у него промелькнул образ чего-то неприятного, но преодолимого.

Маронга это «что-то», кстати, изрядно напугало.

– Жалеешь, что не пошла с ними, Трикси-кан?

Лучи иллюзорного солнца раскрасили песок и волны и точно вдохнули в них жизнь. Я на мгновение прикусила губу от переизбытка эмоций.

Спокойно, Трикси. Ожидание сейчас – не просто самый логичный выход, а единственно возможный.

– Нет, Шаа-кан. Вряд ли от меня была бы там польза…

– Верно, – согласился мастер и, поведя рукой, проложил световую дорожку от кромки воды и до самого лагеря. – Возвращайся, я их встречу. И проследи, чтобы Кагечи Ро выпил крепкой шерги. Его таланты мне скоро понадобятся.

В душе робко шевельнулась надежда.

Во-первых, если он так говорил, значит, оставался шанс спасти ту незнакомую девушку. Во-вторых, «мне» вместо «нам» означало, что созидающий совершенство обязательно поможет, потому