Книга Три женщины - Лиза Таддео
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судья говорит, что присяжная попала в больницу, потому что перестала узнавать членов семьи. Кроме того, она отказалась сдавать кровь на анализ. В последующие дни слухи распространились по всей больнице, об этом узнали в суде и за его стенами. Это узнал весь город. Говорили, что эта женщина во время выбора присяжных не сказала, что в прошлом подвергалась сексуальному насилию. Потом стало известно, что, когда ее забирали, она кричала помощникам шерифа, что должна защищать детей.
Судья Маккаллоу благодарит присяжных и освобождает их от обязанностей. Аарон поднимается. Он целует в щеку пожилую женщину. Мэгги не смотрит на него. Она просто не может. Она чувствует себя выпотрошенной. Ей отвратительно, что он держит четки теми же пальцами, что были в ней. Ей отвратительно, что он принес четки, чтобы победить ее с ее отцовским образком. Неожиданно она чувствует себя полной дурой. Как она могла верить, что эти записки выдадут его, что никто не сможет их проигнорировать! «Безусловно, как наша любовь!»
Позже судья примет три вердикта о невиновности и объявит пересмотр по двум другим. Аарон Нодель будет восстановлен в школе Шайенн.
Найдутся люди, которые станут говорить, что это вовсе не изнасилование. Даже если оральный секс и проникновение пальцев имели место, девушка сама этого хотела. Все делалось не против ее воли. Через год это не стало бы даже изнасилованием несовершеннолетней. А когда все пошло не так, как хотела она, а так, как хотел он, она разозлилась. Она хотела денег и мести. Она хотела забрать у этого мужчины его жизнь.
Но Мэгги не понимала, почему никто не поверил, что записки писал именно он и что записки эти недопустимы? Почему никто не понял несчастную девочку, которая идеализировала своего учителя, а тот принял ее обожание и все опошлил? Кто теперь отрицал, что он писал ей все это:
«Порой неправильные поступки кажутся слишком правильными».
«Ждать тебя порой невыносимо!»
«Помнишь, как сильно дрожали твои руки? Мне было приятно чувствовать, что ты так возбуждена!»
«С первой ночи, когда я мечтал о тебе, я понял, что запал на тебя!»
«Ты заставляешь меня показывать все лучшее и худшее в себе… и все же любишь меня!»
«17 – ты выглядишь старше! Сколько дней еще осталось? J»
Мэгги прикусывает щеку так сильно, что чувствует во рту вкус крови. Ей хочется вырвать язык этому учителю-вампиру. Но она просто тихо уходит с теми, кто остался в зале из ее семьи. По пути к выходу она слышит, как женщина-присяжная говорит журналистам, что надеется, что семье Ноделя никогда больше не придется переживать такую боль.
Лина
Поразительно: как только Лина перестает думать о нем, он это сразу же чувствует. Где-то на дорогах Индианы он чувствует, что поводья ослабели, и отправляет хмурый смайлик. Только она задремала в гостиничном номере, как ее разбудил вибросигнал телефона.
«Почему дуешься, Эйден? Что случилось?» – отвечает она почти мгновенно.
Как приятно было бы стать им. Какое приятное ощущение власти – чувствовать, что можно получить от нее все что угодно, просто нажав кнопку.
«Может, пришлешь мне фотку?» – пишет Эйден.
У Лины и в самом деле есть целый альбом фотографий, приготовленных специально для него. Два дня назад в салоне загара она стояла обнаженной на ковре, покрытом коричневыми пятнами. Из двух соседних комнат просачивался зеленоватый свет установок. Она подняла свой дешевый телефон над головой и сфотографировала себя. Этот снимок она ему сейчас и отправляет, умоляя телефон не разрядиться, прежде чем придет ответ, и умоляя весь мир не звонить ей, разряжая батарею, потому что все, кроме Эйдена, не имеют сейчас для нее никакого значения.
«А что-нибудь поновее и погорячее?» – пишет Эйден.
Вот черт, думает она, но не может сдержать улыбки. Чем больше он от нее хочет, тем лучше. А чем он безразличнее, тем сильнее ей хочется произвести на него впечатление.
Она отправляет ему фотографию, где видно, как она постриглась.
«Сексуальное белье было бы лучше».
Она раздевается до черных кружевных трусиков и бюстика пуш-ап, который купила специально для него. Лина ложится на кровать, делает несколько снимков и отправляет Эйдену самый удачный.
Мобильник почти разрядился, но у нее есть iPod с солидным запасом батареи. Она может войти в мессенджер фейсбука и общаться через него. И она умоляет Эйдена переключиться. Ему это просто. Со своего телефона он может войти в фейсбук.
«Пожалуйста, перейди на фейсбук, – пишет Лина. – Мой телефон подыхает!»
Она не взяла с собой зарядное устройство. Сколько бы она ни готовилась к встрече с ним, вселенная всегда ухитряется что-то испортить. В последнюю минуту кому-то из детей требуется мягкая игрушка, отправленная в стирку. Или не хочет заводиться машина.
В постели она раздевается догола. Если она обнажится, он почувствует в воздухе вибрации ее наготы. Лина закрывает глаза и представляет, что Эйден в любую минуту может постучать в дверь ее номера 517. Она сняла номер просто на всякий случай. Она собиралась встретиться с подругой в этом районе, пообщаться и немного выпить, но подруга все отменила в последнюю минуту. Но Лина уже сняла номер, дети остались с Эдом, и она решила не отказываться от этого. Она сказала Эйдену, что заночует всего в десяти милях от его дома. Она знала, что он вряд ли приедет, но было так приятно спать поблизости от того места, где спал он.
«Пожалуйста, перейди в фейсбук», – повторяет она.
Но он не переходит и не пишет. Похоже, ему хватило ее фотографии. Лина пытается утешиться, думая, что ее фотография – последнее, на что он смотрит перед сном. Она снова пытается заснуть, но ей никак не удается. Она расстроена, что потратила такую кучу денег на номер в отеле – и все даром.
Утром она собирается очень медленно, все еще надеясь, что Эйден ей напишет. Что он проснется и напишет: «Прости, заснул! Где ты?»
Потом надежда слабеет, и она выписывается из гостиницы. День солнечный, иначе она уже впала бы в депрессию. Она едет через Мурсвиль, рассеянно слушая музыку, и вдруг понимает, что не может больше этого выносить.
«Могу я тебе сейчас написать?» – пишет она Эйдену. Ей хочется спросить: «Могу я сказать то, что хочу, или жена смотрит?»
«Да», – отвечает
