Книга Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю - Инесса Иванова

Велемир играл нам почти до обеда и продолжил после трапезы, пока с наступлением сумерек на пороге не возник хозяин дома.

— Можно поговорить с вами, София? — отрывисто и слишком резко спросил он, заставив всё внутри сжаться в предвкушении неприятностей.

— Я буду присутствовать при разговоре, — заявила Ванда, по выражению лица которой было заметно, что она готова отстаивать свою позицию.

— Разумеется, — хмуро кивнул Визатис, даже не повернув голову в её сторону, и указал мне на дверь.

Мы прошли в большой кабинет, совмещавший рабочую часть и библиотеку со стеллажами, запомненными книгами. Здесь было гораздо уютнее, чем в остальных комнатах дома, в которых я уже успела побывать.

— Присаживайтесь, пожалуйста!

Хозяин пытался быть радушным, он словно выглянул из своей скорлупы отчуждённости, и это меня тронуло.

Я села в предложенное кресло, Ванда с алхимом на руках устроились на стуле в отдалении, но так, чтобы не пропустить ни слова.

— Как вам мой помощник, София, не слишком утомил? — спросил хозяин, сев за стол из красного дерева. На нём лежали аккуратные ряды папок.

— Нет, что вы, господин, он был очень учтив и обходителен.

Я снова почувствовала себя воспитанницей приюта в кабинете у директрисы. И хоть она никогда не сказала мне ничего дурного, я всё же безумно её боялась, аж поджилки тряслись.

— Вы читали моё письмо о тех условиях, на которых я согласен признать вас своей дочерью? Не говорите пока ничего, только да или нет?

Я кивнула.

— Тогда я скажу вам, что оно немного не соответствует истине, — Визатис откинулся в кресле и посмотрел на меня так пристально, что я не выдержала и опустила глаза. — На самом деле, я вовсе не тиран, София, и не оставлю вас одну — одинёшеньку, когда покину этот мир. Вы в скором времени выйдете замуж за моего воспитанника, Велемира Визатиса. И даже фамилию не смените. Не благодарите, я знаю, это очень щедрое предложение. Но, соблюдая приличия, я позволю вам дать ответ, скажем, послезавтра.

Глава 18

— Больше ты туда не поедешь, — с напором произнёс Кестер и схватил меня за руку.

Дело происходило вечером того дня, когда мы вернулись от господина Визатиса.

Не успела я переступить порог постоялого двора, как Рысь уже вышел в коридор и так громко позвал меня, что все бывшие в холле оглянулись и посмотрели так, как обычно смотрят на девочек из борделя.

— Ты же сам убеждал, что надо выдержать три дня. Что у тебя дела, которые ты не можешь отменить из-за моей прихоти. Потому что у тебя есть обязательства перед своими людьми.

— Ты говоришь так, будто это плохо — иметь перед кем-то обязательства. Вся жизнь из них состоит!

Я впервые видела Кестера таким насмешливо-обидчивым. Он с горечью бросал мне обвинения, словно хотел этим сказать: «Ты добилась того, чего я для тебя хотел. Я же говорил, что тебе понравится! А ты ещё спорила!»

— Меня сосватали, — тихо сказала я и опустила голову. Мне многое надо было ему сказать, но я и вправду чувствовала себя предательницей. Наверное, дала повод хозяину белокаменного дома думать, что сирота из приюта будет осчастливлена таким предложением.

— Я понимаю, почему господин Визатис предложил это. Чтобы привязать меня к его дому. Наверное, устал от одиночества, — я лепетала, будто оправдывалась и корила себя за это, но ничего не могла поделать. Мне хотелось, чтобы Кестер понял, что я не виновата и не сердился.

Тем временем он отошёл к окну, я видела только широкую спину, к которой прижималась столько раз с надеждой на новую встречу и добрые слова. И Кестер был на них щедр, но всё равно говорил, что желает мне лучшей доли, чем та, которую он может предложить.

— Странно, что ты сразу не согласилась.

— И не соглашусь, — упрямо ответила я, надеясь, что он сейчас повернётся и скажет, что скоро всё закончится. Что он обещал меня увезти обратно в Плауполис или на край света, только бы не делить ни с кем.

Но Кестер не поворачивался.

— Соглашайся, София. Будешь богатой наследницей и при респектабельном молодом муже, который, уверен, уже от тебя без ума.

— Ты только и ждёшь, что я соглашусь, чтобы получить приличный куш вознаграждения? — его сарказм задевал меня. Кестер сейчас упрекал меня в том, в чём только вчера пытался убедить.

Кто их поймёт, этих мужчин?!

— Ты и сама теперь видишь, что так будет лучше, верно?

Он посмотрел на меня через плечо с такой насмешкой, что стало больно.

— Посмотрим, — процедила я сквозь зубы и выскочила вон.

Ванда ничего расспрашивать не стала, только приказала рано лечь спать, чтобы, не дай боги, не заболела. Под бок ко мне сразу запрыгнул Ле Шатон. Наверное, только благодаря ему я сразу погрузилась в сон и встала отдохнувшей и свежей.

С самого утра, ещё до завтрака, господин Визатис снова прислал за мной экипаж. Я нарочно одевалась медленнее обычного, всё ждала, что Кестер пришлёт весточку, но когда все сроки приличия вышли, пришлось оставить эту надежду.

Садясь в открытый экипаж, я случайно подняла глаза на окна второго этажа, где располагались его комнаты. Почувствовала его взгляд и, клянусь, если бы он тогда позвал меня, то ни о какой поездке и речи быть не могло, но Кестер лишь отступил вглубь и пропал из виду.

— На, выпей это. Твоя спаригическая настойка, — Ванда, устроившаяся на скамейке напротив, протянула мне пузырёк с тёмной жидкостью. — Ты давно её не принимала, вот и ослабла духом.

Я слабо улыбнулась, но сделала пару глотков. Деликатность хозяйки всегда поражала меня: вроде бы она из простой семьи, но каким-то внутренним чутьём  угадывала, когда и как что надо сказать, а каких тем касаться не стоит. Я была очень благодарна ей за всё.

— Так мне можно будет вернуться в Плауполис и продолжить служить у вас? — снова спросила я.

— Конечно, только взвесь всё хорошенько. Дом у этого странного господина весьма добротный, — вздохнула хозяйка, и больше мы этой темы не касались. -- Но я буду тебе рада.

Ле Шатон, напитавший меня Силой за ночь, дрых без задних лап у меня на коленях.

Господина Визатиса, к моему облегчению, снова не было дома. Велемир встретил меня и уже по-дружески взял за руку, а потом, смутившись моего взгляда, извинился так горячо, что даже покраснели кончики ушей.

— Сколько вам лет? — спросила я, чтобы сгладить неловкость, но оказалось, что зря это сделала.

— Почти двадцать восемь, София.

И он снова завладел моей рукой.

На этот раз на правах хозяина он показал мне дом и начал говорить о нём так, будто я уже завтра была готова сюда переехать. Ванда с алхимом на руках, продолжавшем спать, следовала за нами, как немой страж, и от её присутствия мне становилось легче. Будто воздух очищался, и сохранялась иллюзия, что я могу уйти в любой момент.