Книга Второй сон - Роберт Харрис

Фэйрфакс обнаружил, что к нему понемногу возвращается слух. В лесу пели птицы. Но никто по-прежнему ничего не говорил. Все, как завороженные, смотрели на черную трещину и темноту внизу. Первым очнулся Хэнкок. Он уселся на край воронки и, отталкиваясь руками, принялся скользить вниз по рыхлой земле, пока его подошвы не коснулись бетона. Собравшись с духом, он заглянул в пробоину.

— Что вы там видите? — крикнул Фэйрфакс.

Тот ничего не ответил, и Фэйрфакс, последовав его примеру, съехал на спине к крыше камеры. Металлические прутья диаметром в полдюйма пронизывали бетон на расстоянии в ширину руки друг от друга. Выгнутые посередине, они образовывали нечто вроде решетки на окне тюремной камеры. Различить что-либо в темноте было невозможно. Бетон был пару футов толщиной. Чтобы расколоть его, должно быть, требовалась колоссальная сила, подумал Фэйрфакс. Он и представить себе не мог, что двенадцать бочонков взрывчатого порошка способны произвести такие разрушения. Пошарив вокруг себя рукой, он нашел камешек и бросил его в черную бездну. Камешек звякнул, ударившись о что-то твердое.

— Можешь найти нам пилу? — крикнул он наверх Саре.

— И лестницу, — добавил Хэнкок. — И факелы. И веревку.

Пила, скинутая Сарой, поначалу почти не брала металл, и Фэйрфакс начал опасаться, что они не достигнут заветной цели из-за какого-то полудюйма ржавой стали. Но Хэнкок, исполненный решимости, через несколько минут перепилил один из прутьев, у самого бетона. Затем надавил на него носком сапога; прут не поддался. Тогда он принялся за прут с другой стороны. Когда Фэйрфакс предложил сменить его, капитан лишь отрицательно мотнул головой. Наконец последний слой был перепилен, и прут полетел вниз, с лязгом приземлившись в темноте. Хэнкок немедленно принялся за следующий.

Вдалеке послышался раскат грома. Снова пошел дождь.

Пила затупилась. На второй прут ушло намного больше времени. Но, когда он наконец полетел вниз, получилось отверстие длиной два фута и шириной восемнадцать дюймов, в которое можно было протиснуться.

Сара передала им сверху лестницу. Хэнкок спустил ее в дырку и свесился туда. Фэйрфакс держал его за пояс, чтобы он не упал. Лестница, прочная и крепкая, длиной семь или восемь футов, но даже она казалась слишком короткой — или Хэнкок от утомления никак не мог найти правильную позицию. Он крутил и поворачивал ее то так, то этак, пока лестница не выскользнула у него из рук. Послышался грохот, и капитан выругался. Фэйрфакс втащил его обратно.

— Ничего страшного, — сказал Хэнкок. — Можно взять веревку.

Он развязал моток и спустил один конец вниз, а второй привязал к одному из металлических прутьев. После этого подергал узел, сел на край отверстия и свесил ноги. Ухватившись за веревку, он поднял ее над головой и начал сползать в отверстие. Фэйрфаксу показалось, что оно недостаточно велико для такого здоровяка. На минуту или больше капитан застрял в талии, извиваясь, как человек, увязший в зыбучем песке, но мало-помалу начал опускаться вниз. В дыре скрылась его грудь, потом плечи, потом — очень быстро — голова и руки, и он исчез. Веревка туго натянулась, и Хэнкок, вскрикнув от боли, тяжело приземлился.

Фэйрфакс склонился над дырой. Оттуда поднимался густой холодный запах плесени и известки. В темноте едва была видна фигура капитана, скорчившегося на полу.

— Вы там целы, Хэнкок?

— Угу. — В бетонном мешке голос прозвучал глухо, как из бочки. — Лодыжку подвернул, и все. Скиньте мне факел.

— Он живой? — крикнула Фэйрфаксу сверху Сара.

— Говорит, что да.

Она съехала по склону кратера к нему вниз. Шедуэлл последовал ее примеру, с плеском приземлившись в жидкую грязь. Дождь уже лил в полную силу, и по земляным склонам текли ручьи воды, заливаясь в пробоину.

Фэйрфакс бросил вниз факел, и Хэнкок поймал его. Чиркнула спичка, негромко пыхнул занявшийся фитиль. Хэнкок потрясенно ахнул. Все вытянули шеи, но сквозь маленькое отверстие в толстом слое бетона можно было разглядеть лишь тусклый оранжевый огонек.

— Что вы видите? — спросил Фэйрфакс, но ответа не последовало. — Капитан Хэнкок? Вы что-нибудь видите?

Последовало долгое молчание.

— У меня нет слов.

Они переглянулись.

— Я спускаюсь, — сказал Фэйрфакс.

— Я тоже, — подхватила Сара.

Они повернулись к Шедуэллу. Тот кивнул:

— Даже если это будет последним, что мне доведется сделать в этой жизни, я умру счастливым.

— Мы идем! — крикнул Хэнкоку Фэйрфакс.

Он подергал веревку, убеждаясь, что та держится крепко, потом сполз с бетона и стал спускаться в пробоину. Она оказалась узкой даже для него. Острые края впивались в спину и живот. На миг Фэйрфакса охватила паника, но он все равно ухватился за веревку над головой, оттолкнулся и приготовился к падению. Его тело было слишком тяжелым, а хватка — слишком слабой. Веревка заскользила в ладонях. В памяти мелькнула сцена — гроб с телом отца Лэйси роняют в могилу, — потом он разжал руки и полетел вниз с высоты шесть футов. Когда его подошвы коснулись пола, ноги подломились, и он рухнул наземь.

Пальцы ощутили землю, потом — гладкий бетон. Он лежал плашмя на широкой зазубренной трещине, которая повторяла очертания пролома в крыше, будто взрыв сдвинул пласт земли под фундаментом и подземное сооружение раскололось. Фэйрфакс сделал усилие и поднялся на ноги. Подземная камера была большой, примерно пятнадцать на пятнадцать футов. Дыра, сквозь которую он провалился, находилась в углу потолка. В противоположном углу виднелась металлическая дверь. Пока глаза привыкали к тусклому свету, он думал, что стены покрыты пятнами краски — красными, охряными, светло-коричневыми — и что их поверхность пострадала от сырости или от времени. Но потом Хэнкок поднял факел, и Фэйрфакс увидел, что это нарисованные руки, сотни разноцветных ладоней с растопыренными пальцами. Там, где заканчивалась одна, сразу же начиналась другая. Такая плотность создавала впечатление панического безумия — толпы людей, отчаянно пытающихся вырваться из ада, борющихся за глоток воздуха и лучик света.

— Прямо-таки изображение преисподней, — произнес Фэйрфакс.

— Да. А это что за дьявольщина, как думаете?

Хэнкок стоял у небольшого стола в центре камеры — единственного предмета мебели в помещении. По обе его стороны, точно на алтаре, были установлены подсвечники. Застывшие капли желтоватого воска покрывали то, что некогда, видимо, было тканью, а теперь превратилось в пыль и несколько выцветших волокон. Между свечами — пустая рама из потускневшего металла, прислоненная к более толстому куску истлевшего материала, который стал комком перьев и походил на труп птицы. На нем лежало то, что Фэйрфакс поначалу принял за большую монету, но потом увидел, что это медаль почти трех дюймов в поперечнике, с остатками ленты. Хэнкок явно не горел желанием прикасаться к медали, и Фэйрфакс взял ее.

Та оказалась поразительно тяжелой для своего размера, весом около полуфунта. Фэйрфакс потер ее; блеснуло золото. Хэнкок поднес факел поближе. На одной стороне была изображена какая-то языческая богиня, а на другой — профиль бородатого мужчины. По краю тянулись надписи на латыни. Фэйрфакс покрутил ее, чтобы прочесть: «Inventas vitam iuvat excoluisse per artes» и «REG. ACAD. SCIENT. SUEC». Под бородатым мужчиной стояли имя и дата: «ALFR. NOBEL NAT. MDCCCXXXIII OB. MDCCCXCVI». И еще одно имя: «P. MORGENSTERN MMXIX».