Книга Черно-белая жизнь - Мария Метлицкая

Ждала звонка от Катьки – не дождалась. «Ха! Чему удивляться? Что выросло, то выросло. Сама виновата. Была бы только здорова и счастлива… дурочка эта… моя. Все бы были здоровы. А счастье – это вам я обеспечу».

«Много на себя берешь», – мелькнуло в голове.

Много. Да. Так получается, уж извините.

«Много брала» всегда. А однажды, когда попыталась пожаловаться деду, услышала:

– Ну, во-первы́х, – дед говорил именно так, – сама виновата! Выбрала себе такого…

– Какого? – тут же взорвалась она.

– Какого? – переспросил дед и на секунду задумался. – Да кислого, вот! Точнее – подкисшего. А во-вторых, – дед снова замолчал и тяжело вздохнул, – Лелька, таким бабам, таким вот, как ты, красивым и сильным, всегда не везет с мужиками! И как так выходит? Сам не пойму!

Леля не на шутку вскипела:

– Ну так! Почему «кислый» – это во-первых? То, что не шебутной и не «деловой» – не такой шустрый, как ты? Во-вторых, почему это «таким не везет»? Лично мне повезло! И ты не старайся! – Она повысила голос: – Не старайся меня убедить в обратном! – И продолжала ворчать: – Кислый? А какой должен быть? Сладенький, что ли?

– Не-е! – улыбнулся дед. – Должен быть… ну, чуть с горчинкой! С перчиком, с чесночком! Чтоб сила чувствовалась и дух пробивался! И имя твоему благоверному неправильно подобрали – какой он Виктор? Какой победитель? Так, кролик! Всю жизнь просидит за твоей неширокой спиной! Если ты, Лелька, его, конечно, не бросишь! – И дед засмеялся.

Она разозлилась:

– Весь огород и скотный двор перебрал? Перец, чеснок, кролик?

Дед крякнул с досады и махнул рукой:

– Жизнь твоя, Лелька! Твоя – не моя.

И спор тот, обычный и очень привычный, она тогда прервала – дед в ту пору был уже слаб и плоховат.

Нет, в глубине души – в самой-самой глубине – все понимала и с дедом была почти согласна. Но признаться себе в этом боялась! «Еще чего! У меня все хорошо», – повторяла она.

И кажется, так усиленно себя убеждала всю жизнь, что почти убедила. Спала как убитая. Утром, почти в девять (боже, какой кошмар!), еле разлепила глаза – вот ведь уснула! Подивилась почти несмятой простыне и подушке – обычно обе эти «дамы» были скручены почти что в узлы. Выходит, спала крепко и почти не вертелась.

Тут же вскочила, всполошенно забегала по квартире, на ходу выпила кофе, сделала несколько звонков. Потом ругалась с вялым Вовой, одной рукой красила глаз, второй листала новости в интернете. Глянула на часы и набрала Германию.

Галочка говорила четко, по делу, не утомительно, ровно так, как и следовало отчитываться перед… работодателем или шефом. Леля даже смутилась:

– Галь, я же не проверяю тебя! Я же просто… должна быть в курсе всего. Мне и так страшно неловко, бросила все на тебя и вот звоню, беспокою!

Галочка фыркнула, возмутилась такой постановке вопроса и передала трубку Виктору.

Голос мужа Леле не понравился. Она занервничала, попыталась его успокоить и пообещала приехать быстрее.

– Как только смогу, Витя! Как только смогу! Ты только не обижайся и не сердись – ехать в Москву мне было необходимо, поверь!

Но, судя по кислому голосу, поняла: «поверить» он не старается, нет. И понять ее тоже.

Трубку положила с тяжелым сердцем. А потом принялась себя успокаивать: «Ну нездоров человек! И как нездоров! И психика, и все остальное. Чему удивляться и что расстраиваться? Все объяснимо вполне. А уж обижаться… Совсем глупо и даже смешно».

И еще сейчас главное – дело! Эмоции в сторону! Нужно сосредоточится на главном, на основном. А там все в порядке – Галочка медик, специалист. Если что – не дай бог! – клиника рядом, в получасе езды. Нет, все правильно – везти его сюда было бы полной глупостью! Искать здесь сиделку, связываться с врачами. Там, в Германии, все уже схвачено. «У меня всегда все схвачено и за все уплачено», – горько усмехнулась она. Все и всегда.

Только… Конечно, правильнее сейчас быть рядом с ним. Обнять его и успокоить.

И на сердце такая тоска – тоска, перемешанная с беспокойством, тревогой и немного – с обидой. И Катька эта… Какая же стерва, ей-богу! Подъезжая к офису, она подобралась, выпрямила спину, глянула на себя в зеркало – и снова была готова к борьбе.

Такая натура. Да и кваситься некогда. Вперед! Нас ждут великие дела!

В офис зашла подтянутая, серьезная и хмурая, со сдвинутыми бровями. Ага, пусть знают! Не цирк приехал – хозяйка пришла, не фунт изюма!

И день был снова безумным, сумасшедшим, шумным и суетливым. Казалось, что довольно бестолковым. Но часам к шести, когда она рухнула в свое директорское кресло стоимостью полторы тысячи долларов и сделала пару глотков горячего кофе, поняла – сегодня чуть-чуть получилось. Так, совсем немного, но все же…

Шажки по «устранению» проблем и проблемок были мизерные, крохотные и робкие. Но – это все же были шажки, а не топтание на месте, на пороге, который боишься переступить.

С работы уехала в девять. По дороге – магазин, никаких забегаловок, только полезная еда.

Но в магазине так захотелось сладкого и печеного, что аж пошла слюна при виде пышных булочек и пирожных, ох…

Ну и взяла – организм требовал углеводов. Черт с ней, с фигурой! Объявлено военное положение, а значит, сейчас можно все.

И дома, едва войдя в квартиру, сразу принялась стягивать сапоги и деловой костюм. Как же я их ненавижу, эти костюмы с бортами! Эти узкие юбки, строгие блузки и модельную обувь! Как я люблю спортивные брюки из мягкой фланели, безразмерные свитера и старые, застиранные футболки. Разношенные кроссовки, а не шпильки и прочие каблуки. Байковые пижамки и ночнушки без кружев и прочих украшательств! Как я люблю уютную постель, свою дорогую постельку! Книжечку на прикроватной тумбочке, яблоко, мандарин и конфету. Даже две или три. И остывший чай в любимой чашке. И сладость, оттого что завтра не надо вставать. Вставать и бежать. Снова на поле брани. Ах, встать бы назавтра позже! Неспешно выпить кофе, неспешно жевать бутерброд. Почитывать журнальчик про всякую ерунду, а потом… потом постоять у окна. Просто так постоять и поглазеть, что там да как. А дальше – порезать морковку и лук, натереть свеклу и помидоры, нашинковать капусту и сварить борщ. Просто сварить борщ – как обычная русская баба. Попробовать его на вкус, покачать головой, прислушиваясь к ощущениям. Добавить в него сахарку и лимона, приговаривая: «Вот сейчас хорошо! Ах, как сейчас хорошо!» Громко причмокнуть и аккуратно положить на кастрюлечку крышечку – с чувством выполненного долга. А что, это и есть наш главный долг – варить борщ и предвкушать, как нальешь полные, до самых краев, тарелки, бухнешь туда сметанки и мелко нарезанный чесночок – красиво, да? Вот-вот. И сядешь напротив – напротив родных и любимых, подперев рукой щеку! И будешь смотреть, как они сладко едят! И это будет самый счастливый момент в твоей жизни. В твоей нормальной, обычной, счастливой бабской жизни, ведь так?