Книга Реинкарнатор - Юлия Рыженкова

Взгляд удалось отвести лишь усилием воли. Есть не хотелось, но Костя все же развернул бутерброд и откусил. Внезапно его тряхнуло от мысли, что Аню он, скорее всего, видит в последний раз. Неизвестно, что с ней будет в Ордене реинкарнаторов, но в любом случае вряд ли они еще когда-то встретятся. Сейчас ей выгодно быть рядом с ним, но уже через несколько часов все изменится. Кто бы ни завладел прибором Леона, Костя перестанет быть нужным. Может быть, они еще и увидятся, но уже никогда вместе не будут пить чай, хохотать втроем с Данзаром, не поедут в Касимов или Иваново, не будут сидеть, боясь дышать, в одной нише за тяжелой бордовой портьерой, и она не сделает для него бутерброды.

Может, это и хорошо, ведь его банально использовали, и такую «дружбу» лучше закончить как можно быстрее. Но надежда заглушала голос разума. Неужели все это время Аня так умело притворялась? На самом ли деле ей все равно? Разум подсказывал, что Костя цепляется за иллюзии. Да, видимо, Аня хорошая актриса, так бывает. Эмоции же вопили: «Нет! Не может быть!» За время, проведенное вместе, она могла действительно тепло к нему относиться. Он ведь не враг, ничего плохого ей не сделал. Да, она его использовала, но разве нельзя хорошо относиться к человеку, если он тебе выгоден? Одно другому не противоречит! Разве в настоящей дружбе люди друг друга не используют?

Разум презрительно смотрел на чувства и как старший брат разжевывал: не используют, просто помогают друг другу, это разные вещи. Но чувства, больше десяти лет не имеющие права голоса, внезапно давали такой отпор, что ставили Костю в тупик. Загнать их обратно в дальний чулан почему-то не получалось, а как с ними договариваться – он не знал.

«Смотри!» – лишь одно слово пришло на телефон, и Костя понял, что умудрился проморгать Кучика! На мониторе сутулая фигура в длинном пальто ощупывала стеклянный купол. Вряд ли охранник зашел бы в музей в верхней одежде, аккуратно ступая, да еще и не включив свет.

Костя моментально превратился в сжатую пружину, готовую в любой момент выстрелить. Он будто почуял запах и перешел в безэмоциональный режим, наблюдая и за действиями Кучика, и за безопасниками, и, конечно, за Аней. Теперь очень важно все сделать в правильное время. Ни в коем случае не торопиться, но и не опоздать. Аня тоже напряженно вглядывалась в экран.

Кучик замер, огляделся, явно прислушиваясь к звукам, но музей окутывала тишина, лишь с улицы доносился лай собаки и шум проезжающих автомобилей.

Виктор Андреевич успокоился и принялся священнодействовать. Отмерил шагами от постамента с кармографом два метра и плюхнул на пол свой чемоданчик размером с реинкарнаторский. Возился с кармастирателем он минут пять, видимо, собирая его, затем распрямился и провел рукой по лбу, отирая пот. Вот только непонятно, включил ли он прибор? На экране внутри ниши разглядеть «кармастиратель» оказалось невозможно.

Безопасники ждали. Кучика готовились брать строго после того, как он откроет купол и дотронется до кармографа – попытка кражи станет формальным поводом для задержания. Но тот медлил – или это для Кости секунды растянулись до минут? Сердце колотилось, как во время спринта, в ушах бухало, взгляд то и дело метался от Кучика к Ане и обратно.

Наконец магнитная карточка соприкоснулась с замком, и раздался писк. Непробиваемое стекло весило намного больше, чем казалось. Пенсионер снимал его с большим трудом, пальто стесняло движения, и купол чуть не выскочил из слабых пальцев, но Кучик справился, спустил его на пол и некоторое время стоял, тяжело дыша. Наконец подошел к кармографу и замер. Что творилось у него в голове в эти мгновения? Боялся ли он? Или, наоборот, предвкушал? А может быть, решал в сотый раз, стоит ли бросаться в этот омут?

Тем не менее Кучик оставался осторожным и собранным, не позволял себе расслабиться ни на секунду. Понимал, что рискует, что в любой момент охранник может начать обход НИИ, потому долго думать не стал – потянулся, чтобы включить кармограф.

И тут раздались грозные голоса безопасников, выскользнувших из своих ниш:

– Ни с места!

– Отойти от прибора!

– Стоять!

– Руки за голову!

Это у Кости уже глаза привыкли к полумраку, Кучик же увидел лишь силуэты в черном и наставленные на него пистолеты, отчего отшатнулся и попытался бежать. Он даже не понял, как его повалили и больно завели локти за спину, защелкнув на запястьях наручники. Уткнувшись носом в красный ковер, устилающий весь музейный зал, Кучик попытался лягнуть безопасников, на что получил рукояткой пистолета по голове. Сознание не потерял, но обмяк и больше не сопротивлялся. Двое в черном подхватили его под руки и потащили к выходу. Кучик перебирал ногами, старался идти, но получалось не в такт, так что чаще всего ноги волочились, а сам он повисал на конвоирах.

Ожидание тянулось так долго, а развязка случилась так быстро, будто время – это резинка в руках ребенка. Осознание того, что Кучика наконец схватили, что все кончилось, пока не пришло, организм под действием адреналина был готов догонять, драться или убегать – смотря что потребуется. Впрочем, кончилось еще не все. Оставалась еще Аня. Что она сделает? Костя в глубине души надеялся, что они с Данзаром ошиблись и Аня не состоит ни в каком Ордене, а просто пытается им помочь. Все должны были прояснить ее действия: бросится за «кармастирателем» или нет?

Аня бросилась. Костя разочарованно вздохнул и нащупал в кармане электрошокер. Все выходы из НИИ под наблюдением, она не уйдет, но лучше все же подстраховаться.

Он медленно вышел из ниши, служившей укрытием почти двенадцать часов. Очень не хотелось говорить и делать то, что надо.

На удивление, Аня подбежала не к прибору Леона, а к кармографу. Она собралась его сейчас включить, чтобы стереть себе карму? Ну-ну.

– Он не работает, – холодно пояснил Костя. – Это недействующая модель, сердечник сломан. Так что если ты хотела завершить начатое Кучиком, то увы. Можешь написать сообщение в свой Орден анагаминов, что план провалился, и лучше поторопись, потому что скоро у тебя отберут телефон.

Костя не мог рисковать – вдруг что-то пошло бы не так? – потому использовал сломанный кармограф, выдавая его за рабочий. Даже специалисты не сразу заметили бы отличия: аппарат так же включался, лампочка загоралась зеленым, через минуту меняла цвет на красный, показывая, что слепок кармы якобы сделан. Это был тот самый прибор, который отдал Борис Кольчин, чуть позже возглавивший ОПГ «Китай». Сломанный сердечник превращал кармограф в музейный экспонат.

– Какой еще Орден анагаминов? Что ты несешь? – отмахнулась она от него, разбирая прибор.

Костя увидел, куда она полезла, и замер от удивления.

– Что ты делаешь?!

– Пытаюсь починить.

– Починить сердечник?! Ты в своем уме?!

На сей раз ответа он не получил. Аня сосредоточенно копалась там, куда реинкарнаторы никогда не лазили. Это же полная ерунда! Ни один человек не в состоянии починить сердечник! Или анагамины уже и это научились делать?