Книга Рыцари плащаницы - Анатолий Дроздов

– Отходим к донжону! – велел Роджер. – Лицом к врагу!

Рыцари, пятясь, стали отступать к дверям башни и скоро оказались рядом с ними. Первыми в донжон скользнул Ярукташ со Стеллой, за ним – Козма и Ги. Роджер вошел последним, заложив массивную, окованную металлическими полосами дверь, дубовым толстым брусом. Он мог не спешить; сарацины, оставшиеся во дворе, не пытались мешать.

– Наверх! – велел Роджер, и все послушно двинулись по крутой винтовой лестнице.

На верхней площадке все сразу подбежали к зубцам. Но во дворе замка уже никого не было. Только три мертвых сарацина по-прежнему лежали там, где настигла их смерть.

– Как воины Саладина оказались внутри? – недоуменно спросил Роджер, уткнувшись взглядом в запертые ворота.

– Это не люди султана, – ответил Ярукташ, стоявший рядом с комтуром.

– Тогда чьи? – повернулся к нему Роджер.

– Мои… Бывшие мои воины, – торопливо добавил евнух. – Пленные, сидевшие в подвале замка. Их выпустили, дали оружие и велели захватить замок.

– Кто?

– Сеиф.

– Ты лжешь! – Роджер схватил евнуха за горло. – Сеиф верно служил мне пятнадцать лет!.. Он клялся на Коране!.. Ты сам выпустил своих малюков!..

Евнух захрипел. Козма, подскочив, еле высвободил беднягу из цепких рук Роджера.

– Если мамлюков выпустил я, – обиженно сказал Ярукташ, потирая рукой горло. – То почему я здесь? Как ты оказался в донжоне, господин?

– Евнух спас нас, – угрюмо подтвердил Козма.

– Не могу поверить… – растеряно сказал Роджер. – Чтоб Сеиф… Почему?

– Страсть к женщине губит мужчину, – загадочно сказал Ярукташ.

– Какая женщина? – не понял комтур.

– Высокая, стройная, с гладкой молочной кожей, белыми волосами и голубыми глазами. Любой мужчина в Леванте сходит с ума, видя такую. Я заметил, как Сеиф смотрит на баронессу еще в первый день. В том не было беды, но меня удивило, что он не пошевелился, когда молодой фрак бросил нож в Иоакима. Я решил присмотреть за туркополом и заметил, что он стал часто навещать пленных сарацин, подолгу говорить с ними, хотя ранее не хотел даже, чтоб Козма их лечил. Вчера утром кто-то бросил нож в Иоакима, когда он возвращался от баронессы, и только чудо спасло рыцаря, я до сих пор не понимаю, как он остался невредим. Убийца легко скрылся, хотя мы с Козмой были рядом и почти сразу выбежали на поиски. Тогда я понял, что нож метал не простой ревнивец, а опытный и умелый воин, коих в замке мало.

– Почему не рассказал мне?! – воскликнул Роджер.

– Ты едва не задушил меня, хотя доказательства моей правоты лежат сейчас во дворе, – спокойно ответил евнух. – Чтоб ты сделал, приди я с тем же вчера? Скорее всего, рассказал бы Сеифу, и вечером я лежал бы в выгребной яме с перерезанным горлом.

Роджер угрюмо молчал.

– Я решил выследить Сеифа и привести тебя с воинами в тот момент, когда он станет выпускать пленных, – продолжил Ярукташ. – Но хитрый туркопол, видимо, заметил слежку и обманул меня. Я ожидал, что он пойдет в подземелье после ужина, а он лег спать. Я затаился невдалеке от его комнаты, но он не выходил, и я задремал – в последние ночи мне довелось мало спать. Когда проснулся, у дворца стояли вооруженные сарацины, а сам Сеиф заходил в казарму, где спали воины Рено. Не знаю, что он делал с ними, но шума, который неизбежен при схватке, не было.

– Они умеют убивать без шума, – мрачно сказал Роджер. – В Азни больше нет воинов-христиан!

– Когда Сеиф и его туркополы вышли из казармы, он разделили сарацин надвое. Одних послал на стены, с оставшимися вошел во дворец. Я затрепетал, подумав, что они станут обходить комната за комнатой, убивая всех подряд. Я мог потерять своего господина! Однако любовная страсть затмила голову туркопола, он помчался к баронессе…

– Аким! – воскликнул Козма, хватаясь за голову.

– Я просил твоего друга не ходить этой ночью к баронессе, – облизнул губы евнух, – но он только обругал меня! Влюбленные не хотят слушать мудрые советы…

Козма замычал и закрыл лицо руками. Роджер хмуро смотрел на него. Затем огляделся и сел на мешок с шерстью.

– До рассвета можете отдыхать, – сказал он на удивление спокойно. – Донжон можно взять только измором. Дверь крепкая, и нет лестниц, чтоб взобраться наверх со двора. Набирайтесь сил! Понадобятся…

Все послушно разбрелись по углам, устраиваясь на мешках. Стелла и Ги прилегли вместе – никто не обратил на это внимания. Только Козма неподвижно застыл у зубцов. Роджер приблизился и положил руку ему на плечо. Козма оглянулся – лицо его было залито слезами. Роджер вздохнул и пошел в свой угол…

* * *

Несмотря на события этой ночи, а, может, как раз вследствие их, но осажденные в донжоне уснули почти сразу. Только Козма еще некоторое время стоял один. Однако, измученный переживаниями, скоро и он сначала присел на мешок с шерстью, а затем обессилено упал на него.

Роджер проснулся, едва тьма над Азни стала рассеиваться. Комтур встал, подошел к ограждавшим площадку зубцам, и некоторое время осматривался по сторонам. Долина перед замком по-прежнему была пуста, пусто было во дворе и на стенах Азни. Только убитые сарацины лежали там же, где настигла их смерть. Присмотревшись, Роджер различил на стене между дворцом и надвратной башней темный холмик – тело убитого стражника. Комтур помнил, что ночью на стенах было двое воинов Рено; видимо, второго зарубили в башне. Под стеной у самых ворот лежал убитый сарацин – кто-то из часовых не сплоховал.

Роджер разбудил Стеллу и велел ей принести припасы. К тому времени, как девушка разложила на грубой скатерти хлеб, вяленое мясо и расставила кубки для воды и вина, проснулись все. Молча позавтракали. Затем Роджер с Козмой и Ярукташем (Ги с его одной рукой оставили на страже) стали сносить на площадку оружие. Его оказалось много, каждому из защитников донжона пришлось по несколько раз спуститься и подняться по крутой лестнице. Роджер лично проверил каждый арбалет, пересчитал стрелы, затем занялся кольчугами и щитами. Ги единственный из защитников оказался в оборонительном снаряжении, да и то без шлема. Кольчуг в донжоне хватило на всех, но гобиссонов не оказалось. Роджер и его спутники понимали, что без этой стеганной конским волосом куртки кольчуга не защитит от стрел – те будут пробивать стальное плетение и застревать не в гобиссоне, а в телах, но выбирать не приходилось. Шлемы, заготовленные в башне, оказались простыми шишаками, явно сарацинскими, а щиты – маленькими и круглыми. Покойный барон видимо считал, что в донжон осажденные будут перебираться в своем вооружении, и держал здесь кольчуги и прочие доспехи только для того, чтобы заменить попорченные. Тем не менее, вооружения хватило всем, даже Стелла облачилась в кольчугу, перетянув ее поясом с прицепленным к нему кинжалом в кожаных ножнах. Никто не поинтересовался, почему она одета сарацином, а сама Стелла объяснять не стала.