Книга На поле Фарли - Риз Боуэн

Едва она умылась и почистила зубы, как вернулась Трикси.

– Господи, ну и ночка! – воскликнула она и бросилась на кровать. – Я перебрала, как и все мы. Милая моя, я так устала, что в поезде клевала носом. К счастью, он засвистел, иначе я проснулась бы только в Кру. – Она приподнялась и уставилась на Памелу: – Ты как?

– Нормально. В общем, переживу.

Трикси подошла и уселась рядом.

– Это то, что я подумала? Джереми в постели с твоей сестрой?

Памела кивнула.

– Мне очень жаль. Но знаешь, он тебе совсем не подходил. Вчера ночью, когда ты ушла, он начал ко мне приставать. И помнишь, я говорила, что он НБТ – небезопасен в такси? Я не шутила. Тогда, в сезон балов, он просто не понимал слова «нет». И если бы шофер не обернулся и не спросил: «Все в порядке, мисс?» – я уверена, что он бы меня изнасиловал. Так что, наверное, к лучшему, что ты с ним рассталась. – Она замолчала, посмотрела на лицо Памелы и сказала: – Что за чушь я несу. Ты ведь его любишь?

– Я всегда его любила, – призналась Памела. – И мне кажется, что я всегда знала, какой он на самом деле. Пожалуй, мне даже нравилось, что он сорвиголова и ничего не боится. Рано или поздно все пройдет, наверное. Не сразу, конечно, но…

Трикси кивнула:

– Он не последний мужчина на свете. Вчера вечером я подружилась со славным парнем из ВВС. А в субботу мы повеселимся на приеме у твоей матери, правда?

Памела обессиленно рухнула на кровать рядом с Трикси.

– Господи, Трикси, теперь мне даже не хочется ехать домой. Как я встречусь с Дайдо? Как я это вынесу – находиться в одном доме с ней?

– Дом у вас большой, и там будет уйма народу. Давай нарядимся горничными и станем разносить еду. Правда, весело?

– Мне сейчас не до веселья. Я, пожалуй, пошлю матери телеграмму – мол, не удалось отпроситься.

– Ой, не надо! – взмолилась Трикси. – Одна я туда не поеду, а мне ужасно хочется попасть на прием. Мы так давно не наслаждались жизнью, какой она была прежде, – чай на лужайке, шляпы, платья в цветочек. Теперь все это кажется прекрасным сном, правда?

– Да. О да, – вздохнула Памела. – Ну ладно. Наверное, надо все-таки поехать. От Ливви помощи не дождешься, и без меня мама собьется с ног.

– Вот и хорошо, – сказала Трикси и встала. – Пойду-ка я оденусь, и на работу. Как хорошо, что я не занимаюсь расшифровкой, не то ляпнула бы, что вражеские самолеты были замечены над Бомбеем вместо Бирмингема.

Памела вымученно улыбнулась, а Трикси направилась в ванную.

Глава двадцать пятая

На пути в Фарли

Бен и сам не знал, чем именно ему теперь заниматься. Он уже отнес в Долфин-Сквер выписки из обработанных Паммой распечаток радиопередач, посоветовав сопоставить их с собраниями «Кольца». И к Мэйвис сходил, чтобы поторопить ее поискать место с фотографии. А дальше что? Гай предположил, что Бену поручат следить за Марго Саттон, но такие инструкции он, вероятно, получит разве что от Максвелла Найта. Бен чувствовал смутную тревогу, не знал, куда себя деть, но не мог же он просто явиться в Долфин-Сквер и услужливо спросить: «Простите, сэр, а дальше что делать?» – как те четвероклассники, которых он учил до мобилизации. В МИ5 требовалось проявлять инициативу. Он ведь хотел сложных заданий, хотел быть на виду – и вот оказался в центре крупного заговора.

Включив радио, Бен с облегчением узнал из новостей, что королевское семейство не пострадало при бомбардировке. Затем покрутил колесико выбора частоты в надежде поймать немецкий канал, но вскоре оставил попытки. Гай отправился на какое-то задание. Интересно, чем именно он занимается и давно ли тайно работает на Найта? – задался вопросом Бен. Мысли его приняли новый оборот. Гай, судя по всему, прекрасно осведомлен о «Кольце». И знал, что Марго Саттон вызволили из лап гестапо. Это значит, что он состоит в ближнем окружении Найта. Или же… Бен призадумался. Гай подходил под описание члена «Кольца». Аристократ. Учился в Оксфорде, нередко рисковал, любил жить с комфортом. Мог он рассказать Бену о Марго Саттон, просто чтобы отвести от себя подозрения?

Но как это выяснить? С другой стороны, Максвелл Найт ведь доверяет Гаю, а Бен не сомневался, что Найт великолепно разбирается в людях. Вдруг Найт в курсе, что Гай – двойной агент, и использует его в своих целях? Бен с радостью расспросил бы самого Найта, но неожиданно понял, что у него нет абсолютно никаких доказательств неискренности Гая. И еще он вспомнил, что говорил Гай о так называемом капитане Кинге. Он не отчитывается ни перед кем, кроме Черчилля. Такой человек мог быть опасен, особенно если обладал обширными полномочиями. Бену пришло в голову, что, собственно, сам Максвелл Найт вполне мог бы руководить тайной организацией вроде «Кольца». И Бен снова задался вопросом, не поручили ли ему это задание для того лишь, чтобы правительству казалось, будто что-то делается, сами же надеялись, что Бен ошибется?

Он прикинул, не проведать ли Мэйвис, но если он приедет к ней как частное лицо, это будет выглядеть жалко, а если как коллега – весьма навязчиво. Да и важен ли еще тот снимок? Если парашютиста прислали с секретным донесением, то с тех пор, несомненно, немцы уже передали эту информацию иным способом. Бен сходил в Британскую библиотеку, почитал еще о тех двух сражениях, но ничего нового не узнал. Более сильный соперник сверг короля. Погибла масса народу. Но в итоге наступил мир. Сходство с нынешним положением, конечно, прослеживалось, но что именно оно значило, Бен никак не мог сообразить. Он вернулся домой и обрадовался, вспомнив, что обещал Памеле поехать назавтра вместе с ней в Кент.

Марго Саттон глядела в окно «даймлера», увозившего ее из Лондона. Город сменился пригородом, а тот, в свою очередь, – зелеными пологими холмами. Казалось невероятным, что она действительно вернулась в Англию, едет домой, к семье, и что испытания закончились. Как ни пыталась, Марго так и не сумела отыскать в душе радостного волнения, она не чувствовала ничего, кроме бездонной пустоты, словно что-то в ней умерло, когда ее втолкнули в ту камеру гестапо. Предыдущие дни походили на кошмар наяву, и она уже приготовилась к тому, что в конце концов ее убьют или, по меньшей мере, отправят в концлагерь. Палец ее зажил. Можно сказать, легко отделалась. Но рана в душе заживет не скоро. Гастон заявил, что никогда не любил ее. Казалось, ему совершенно наплевать и на нее, и на ее страдания.

Марго смотрела на мелькавшие за окном зеленые изгороди. Какой же я была дурой. Я бросила все, рискнула всем ради мужчины, который меня даже не любил, с горечью подумала она.

В памяти ее невольно всплывали картины прошлого. Вот они с Гастоном гуляют по Булонскому лесу, вот он сидит напротив нее в маленьком кафе, и во взгляде его читается страсть. Нет, все-таки тогда он ее любил – Марго вдруг поймала себя на том, что совершенно в этом не сомневается. Затем она поразмыслила о словах Жижи Арманд – дескать, Гастон продемонстрировал пренебрежение к ней для того лишь, чтобы ее защитить. Тогда она не поверила, но сейчас поняла, что это вполне могло быть правдой. Он так ответил, поскольку хотел ее спасти. Притворившись, будто она ничего для него не значит, он спас ее от худших пыток. Ведь когда они убедились, что Гастона ее страдания ничуть не трогают, тут же остановились.