Книга НЧЧК. Дело рыжих - Яна Горшкова

Проклятье, да лучше б меня саму!.. Я подавила дрожащий вздох, закусила губу – и продолжила механически кивать в такт его речам, не очень-то уже их слыша. В ушах все еще шумело эхо «отдачи», поэтому голос шефа доносился до меня словно сквозь вату.

* * *

Звонок Ытхана Нахыровича отвлек Эрина от скучных нотаций и поучений, адресованных мыслечтице, но совсем-совсем ненадолго. Ровно настолько, чтобы орк убедил героя дня завязать с самоотверженностью и отправиться домой – отдыхать и набираться сил.

– И дитё наше захвати. На сегодня с неё хватит впечатлений от жизни. Можешь упомянуть, что ей за Три Нитки полагается премия. Типа, утешить. Ну ты сам знаешь, как оно бывает…

Эльф знал. Очень даже хорошо. Но ради пользы дела и в чисто профилактических целях о вознаграждении за мертвого ведьмака ничего напарнице не сказал, зато почти до самого дома развивал тему об ответственности за свои поступки, написании инструкций кровью и прочих неинтересных вещах. Пока окончательно не выдохся. А Нолвэндэ подозрительно молчала.

– Нол, ты меня слушаешь?

– Слушаю, милорд, – обреченно кивнула девушка.

– Внимательно?

– Изо всех сил внимаю, милорд.

«Нет, ну какая же ты сволочь, ап-Телемнар! – мысленно ахнул Эрин. – Она же переживает из-за убийства, к тому же отдача после мыслевыжигания замучила. А я её тираню».

Обозвав себя бесчувственным болваном, он окончательно растерялся. С одной стороны, надо напомнить стажерке о правилах безопасности (никогда не повредит), а с другой стороны, девушке нужно помочь справиться с шоком.

– Нол, у тебя голова болит, да?

Мыслечтица одарила начальника таким многозначительным взглядом, что у Эрина от стыда запылали уши. Она не решилась даже таблетку у гоблинов попросить. Маскировалась, бедненькая.

– Хочешь, я тебя полечу. Я немного умею. Капельку.

– Как?

– Наложением рук, – пояснил энчечекист смущенно, и на всякий случай добавил: – На виски.

А то еще подумает что-нибудь лишнее.

– Спасибо. Не надо.

«Обиделась», – решил Эринрандир.

Уже зайдя в подъезд, он сделал еще одну попытку выполнить волю Ытхана и, что скрывать, свое желание сгладить возникшее напряжение:

– Я могу с тобой посидеть? Чаю попьем. Или пива. А?

Леди Анарилотиони заверила, что очень хочет спать и, скорее всего, сразу же примет горизонтальное положение.

Едреные пассатижи! Ну почему все так нелепо получается, когда хочешь только добра?

У милорда капитана ап-Телемнара никогда не было ответа на этот простой вопрос.

«Хотелось как лучше, а получилось как всегда» – сказал однажды великий гоблин Сизоликов, изрекая одну из самых расхожих истин Седьмой Эпохи. У дриад по этому поводу имелась очень схожая поговорка: «Хотела перекрестно опылиться, а пришлось почковаться». Орочью пословицу лучше не пересказывать, ввиду её крайней непристойности. А в общем и целом, Эринрандир снова умудрился сесть в лужу и показать себя перед напарницей бессердечным говнюком.

Впрочем, так оно и есть, честно признался он себе, перекуривая собственную неделикатность на кухне. Другой бы возрадовался, если красивая девушка, не раздумывая, бросилась на помощь, услыхав его мысленный стон. Почувствовал бы себя… скажем… польщенным. А бывший ротный разведчик отчитал, как девчонку, и теперь вот мается оттого, что закрыл глаза на её проступок. Ведь выжгла же Нолвэндэ мозги ведьмаку? Несомненно. И это определенно сильно повредило общему делу. Да, Эрин готов взять всю вину на себя, как начальник и наставник в одном лице, но… Паучий случай! Как все запущено!

Вот и скажите на милость, как жить с такими принципами и представлениями о долге служителя закона?

И во всем доме – ни капли водки. Гадство какое!

* * *

Неуклюжая попытка шефа проявить сочувствие, как я ни старалась, никакого отклика во мне не вызвала, кроме, разве что, досады. Да нет, я на него не злилась. Наоборот, мне было стыдно и неудобно не только разговаривать, но и просто находиться рядом. От этого меланхолия моя только усугублялась. Поэтому я, как могла вежливо, отклонила предложение попить чаю, и убралась в свою квартиру, как раненый зверь в нору. Мне мечталось, что вот сейчас я залезу в кресло с ногами, завернусь в плед, поставлю любимую музыку и стану курить, грея окоченевшие руки о чашку… И разберусь, наконец, в себе. И справлюсь со всем – сама.

Не вышло.

От сигарет тошнило, руки дрожали так, что горячий чай я расплескала себе на колени – и не почувствовала даже. От любимых воинственных гимнов и маршей захотелось немедленно взвыть и разбить ноут о собственную голову. Я скрючилась в кресле, обхватив себя за плечи, забыв про тлеющую в пепельнице сигарету, и тихонько раскачивалась из стороны в сторону. Не плакалось мне, ну совсем никак! Вот же подлость какая, Эру-у… почему я даже плакать не могу, а?

Лучший способ выйти из такого оцепенения – это найти кого-нибудь, кто не поколеблется отхлестать страдалицу по щекам. Пойти к соседу и попросить его дать мне в морду, что ли? Я истерично хихикнула. Вот славное зрелище было бы, наверно… Интересно, а он согласится? Ради пользы дела, а? Я хихикнула снова, испугалась звука собственного хриплого смеха – и наконец-то заплакала. По-настоящему, но тихо-тихо, без всхлипов и подвываний. Перед кем тут рисоваться, леди? На саму себя в зеркало смотреть противно…

Нет, так нельзя! Сморгнув слезы и пару раз шмыгнув носом, я вылезла из кресла и добралась до душа. Залезла под холодную воду, чтобы хоть от головной боли избавиться, раз уж не могу отрешиться от ее причин. Ну, хоть это удалось. Ура крепости и прочности эльфийского организма. Вот только холодно, Валар, как же мне холодно… Наверное, примерно так же, как убитому ведьмаку в холодильнике доктора Роина… я вздрогнула и запретила себе об этом думать. Если так пойдет и дальше, мне неупокоенные духи начнут по углам мерещиться. Уже начинают.

Зажмурившись, я постояла посреди комнаты, пытаясь придумать, как же мне согреться. Залезла в шкаф и почти сразу наткнулась на старую аркову рубашку и камуфляжные штаны Аодана. Матушка всегда очень веселится, в очередной раз обнаруживая у меня целый склад ношеных шмоток моих братьев. С точки зрения психологии это, наверно, весьма специфический признак, зато какая экономия! И что я поделаю, если в рубашке Арка мне действительно уютней и… спокойней, чем даже в любимом моем халатике? Тем более, рубашка подлиннее будет. И вообще… она мягкая, шерстяная, теплая. Вот если бы кто-то из братцев был здесь… или папа… А лучше всего – мама. Скольких убила моя мать? И кто был ее первым? Полно, да видела ли она его вообще? Разве грифонолетчицы заглядывают в глаза тем, кого бомбят?

Так вот я промучилась еще полчаса, не меньше… а потом все-таки не выдержала, достала телефон и набрала мамин номер.

– Мамуля… – сказала я в трубку и замолчала.