Книга Последний рубеж - Федор Вахненко

– Ну и тормозной, тормозной же ты, мужик! – хохотнул неизвестный. – Да! Да, тормозной, трындец, тормозной! Блин, это ж хорошо, хорошо, что зомби! Просто зомби! Был бы гэбээровец какой, какой-нибудь – и ты б уже был трупом!

– А ты попробуй не затормози, когда, блин, оказывается… Что у тебя ствол, сука, на предохранителе! – возмутился Седой, тяжело поднимаясь на ноги. – Знаешь, вот… Вот скажи: кто вообще в этой долбаной Зоне ставит ствол на предохранитель? Кто?!

– Хреновая, хреновая привычка, мужик, – покачал головой одаренный. – Очень хреновая. Не, я понимаю, вы думаете, думаете, что предохранитель, он у вас здесь, – незнакомец коснулся пальцем своего виска. – Но на самом деле… Его, его там нет, совсем. Нет, вкуриваешь? Нет его! Я, я же уже видел таких. Да-да, как ты. Предохранитель не нужен! – чванливо передразнил он. – Ага. Не нужен. Пока, пока че-нибудь себе или еще кому не отстрелил, совсем не нужен. А потом… Потом тебе уже вообще ниче не нужно. Вкуриваешь в тему, да? – Лицо неизвестного расплылось в широкой ухмылке до самых ушей. Но вот в его глазах, похожих на две ледышки, не было ни капли сквозившего в голове веселья. И от этого взгляда, резко контрастировавшего с натянутой улыбкой, Седому стало как-то не по себе.

– А… Ага, – выдавил из себя невольно попятившийся сталкер, и по его правой руке снова пробежала судорожная дрожь.

– Вот и хорошо… – кивнул одаренный, и его бледное, широкое лицо тут же разгладилось, став серьезным, словно камень. – А теперь, теперь давай ствол на предохранитель и гони его сюда. А то че-то ты, ты дерганый какой-то…

Не успел Седой и глазом моргнуть, как его собеседник вскинул свой АКМ, нацелив скитальцу прямо в грудь. Быстро. Очень быстро. Кожевников еще не видел, чтобы кто-то из бродяг действовал столь резво. Обычно он успевал почувствовать исходящую от оппонента угрозу. Успевал заметить, как противник дергаными, несколько скованными движениями начинал поднимать оружие, и среагировать, но сейчас…

Сейчас все произошло так стремительно, что казалось, будто кто-то просто переключил весь мир на следующий кадр.

– Я, я тебе пока не доверяю, – насупившись, добавил неизвестный – и Вячеславу ничего не оставалось, кроме как поставить ТТ на предохранитель и вернуть законному владельцу. Он не сомневался: стоило ему только чуть дернуться – и в его тело мигом впилась бы вторая пуля. И, разумеется, она бы не была смертельной…

Седой отошел в сторону, уступив своему странному компаньону дорогу в глубь холма. ТОт ввел на кодовом замке комбинацию цифр, и металлическая дверь отворилась. Глазам Кожевникова предстало тесноватое помещение с серыми, будто бы стальными стенами, освещенное желтоватым светом потолочных лампочек.

– Блин… – пробормотал охотник за артефактами, пытаясь переключиться хоть на что-то, кроме страха перед безумным спутником. – А здесь-то откуда электричество? Не Зона, а…

– Ты подожди, – хохотнул незнакомец. – Электричество – это просто мелочь. Да-да, мелочь, мелочь. Они… Они же много чего припасли. Они провели электричество. Они устроили все это. Они, они здесь управляют.

Они. И снова эта до жути знакомая формулировка…

– Но ты, это… Ты, ты давай заходи.

Седой заскочил внутрь – и ему в нос тут же ударил приторный, сладковатый запах разложения, смешавшийся с вонью пролитой несколько дней назад крови.

– Твою мать… – закашлялся сталкер. – Это еще… Что за хрень?

– А, да не парься! Не-не, не парься! Тут, тут с вентиляцией… Проблемы! Хреново, очень хреново провели – и вот результат! Ты… Ты не обращай, не обращай внимания! Давай, вон, до упора. Прямо, до упора. Потом направо. Там, там все и поясню. – Вошедший следом одаренный стукнул по малоприметной кнопке. Толстая, будто танковая броня, дверь с глухим рокотом захлопнулась, и по полу пробежала слабая дрожь, как если бы впереди Кожевникова поджидала «адская центрифуга»…

«Да нет там никакой аномалии», – заверил себя сталкер и зашагал по узкому проходу, слыша, как стук подошв отражается от стен слабым дребезжащим эхом.

За поворотом его ждало продолжение коридора с тремя ответвлениями в виде пустых дверных проемов. Прямо посередине разместились два стоящих друг напротив друга стула с металлическими ножками – таких же серых, как и все вокруг. А чуть поодаль от них, буквально в двух-трех метрах, лежал источник мерзкого запаха: припертый к стене труп, скрючившийся в засохшей кровавой луже.

– Вот, – послышалось за спиной Седого. – Я ж говорю: хреновая, хреновая вентиляция. Воняет, как, как на скотобойне. Да. На скотобойне. Да. Именно, именно так. Ну… Не могли, не могли они правильно прикрутить! Чтоб воздух с улицы воздух, а это – на улицу! Куда-нибудь, на улицу, да… А, ладно, шучу я, шучу! Ты, ты давай присаживайся, вон стулья стоят. – Что-то слабо пихнуло Кожевникова между лопаток. – А то мне, мне ж новые проблемы с… С вентиляцией… Нет, нет, нет, не нужны!

Сглотнув подступивший к горлу ком, Вячеслав прошел до середины коридора и уселся спиной к окоченевшему мертвецу.

– Другое, совсем, совсем другое дело, – улыбнулся неизвестный, скинув на пол рюкзак и положив рядом свой автомат. Легким, отработанным движением он вынул ТТ из набедренной кобуры и глухо лязгнул переводчиком огня. – Вот, теперь можно и поговорить. Леня… Леня, кстати, – представился он, заняв второй стул и направив на Седого пистолет. – Я… Я предпочитаю настоящее, настоящее имя. Мой позывной… Был другой, но тут, тут он совсем ни к месту! Здесь… Здесь они зовут меня Чеченом… Нет. Нет, не зовут. Звали. Звали, потому что я… Я был там. Был в Чечне, был на Ближнем, был… Был в Африке, когда оно только-только начиналось… Я много, много где был. Но везде, везде не то, понимаешь? Нет, нет такого адреналина. Здесь, – свободная рука Леонида описала широкую дугу. – Здесь все по-другому. Здесь нет, нет никаких своих. Одни, одни враги. И это… Это то, что я искал… Вот он, вот он, адреналин! Когда все, все заминировано, все вокруг против тебя! Звери, люди – все хотят убить, убить тебя! Да. Вот. Вот, где я чувствую себя… Живым. Вернее… Да. Чувствовал. Раньше. Сейчас… Сейчас я почти труп. Почти. Почти труп, да-да-да, почти. Но у меня, у меня еще есть… Задание. Миссия. Поэтому я тебя позвал. Из-за нее. Из-за того, что ты, ты тогда говорил. Когда вернулся, вернулся… Назад. Ты, ты много сказал, я услышал. Услышал, запомнил. Теперь понимаю: больше некому. Только ты. Остальные… Нет, нет, не подходят! Они – как он, – бывший военный указал на мертвеца за спиной Вячеслава. – Не подходят! Все, все не подходят! Только тебе, только тебе можно верить! Только ты, ты сможешь, сможешь это сделать!

«Может, он баек наслушался, – всплыли в голове Кожевникова его собственные слова, сказанные Панасу в тот судьбоносный день. День, когда он решился снова ступить на зараженные земли Зоны. – Может, правда какие-то фуры».

– Да… – продолжил Леонид, глядя Вячеславу прямо в глаза. – Я вижу. Вижу: ты вкуриваешь в тему. Да. В тему… – Взгляд Чечена ненадолго стал рассеянным, даже несколько отрешенным, будто у одного из тех зомби в логове кукловода. – А! Вот. Да, ты, слушай, слушай сюда! – закивал головой этот странный человек, и его глаза снова сфокусировались на собеседнике. – Времени, времени у меня мало. Мало. Слишком мало! Скоро они, они придут сюда за мной! Поэтому я, я расскажу тебе все… Быстро… Да, быстро! Вот, слушай: все, все это, оно же уже не первый раз, вкуриваешь? Они уже это делали! Все это: фуры, фуры со снарягой, последняя война! Видишь, видишь этот бункер? Таких… Пять? Может, семь? Десять? Мало, очень мало! Они… Они отбирают чуть больше. Пятнадцать, двадцать – точно не знаю. Говорят, говорят все заранее, за… Неделю, две, по-разному! Смотри: как появляются фуры – так они сразу находят, находят, кто должен выжить. Ты слышал про фуры, Седой? Слышал, слышал про фуры в центре? Там, там, в самом-самом центре?