Книга Моя чужая дочь - Сэм Хайес

— Я забыл зонт. (Однако не забыл вытереть ноги.)

— Да-да, знаю. — Я достала из-под прилавка зонт — сухой, аккуратно сложенный, с застегнутым, как положено, ремешком.

— Собственно, я не столько за зонтом… Хочу купить еще цветов.

— Правда? — Я протянула ему зонт через прилавок. — Отлично.

Мы обменялись улыбками, и я опустила голову, сделав вид, что копаюсь в бумагах, а он отошел к цветам.

— Что посоветуете?

Его скрывала моя новая композиция из лилий. Я пересекла зал и остановилась рядом с ним. Он был гораздо выше меня.

— У вас праздник? Памятное событие?

— А какие ваши любимые?

Я ответила не задумываясь:

— Фрезии. Простенькие, зато аромат! Конечно, в сезон дешевле…

Я кивнула на цветы, которые предпочитала любым другим независимо от времени года. Он вынул все, что осталось в корзине. На пол со стебельков натекла лужица. Я завернула фрезии и назвала цену. Расплатившись — на этот раз наличными, — он протянул руку с букетом:

— Это вам.

— Мне? — Я прижала цветы к груди. Руки тряслись. Неужели?..

— Вы согласитесь поужинать со мной?

Да!

Руби впервые пригласила к себе мальчика. Как жаль, что у их дружбы нет будущего. Парень очень приятный. Руби играет для него, а он слушает, прислонившись к пианино, совершенно завороженный. Я организую детям пиццу с колой, отправляю в комнату Руби и остаюсь одна: Роберт уходит из дома, грохнув дверью. Быть может, уходит навсегда и из моей жизни. В горле стоит ком, но мне сейчас не до слез. Моя защита, мой панцирь вернулся, а ведь я всего несколько месяцев назад рискнула наконец избавиться от него.

Пока Руби с Артом делают уроки, я отбираю ноты и несколько дисков с музыкой Руби, которые записал Роберт. Я знаю, как они дороги сердцу моей девочки. Затем поднимаюсь наверх и потихоньку, чтобы Руби не услышала, снимаю два портпледа со шкафа на лестничной площадке. Бросив их на кровать в спальне, замираю от мысли, что теперь это не моя кровать. И спальня не моя, пусть я выбирала сюда пледы, ночники под цвет и пушистый коврик, чтобы Роберту было комфортно вставать по утрам.

Запихивая одежду в сумку, я то и дело смаргиваю слезы. Пускаясь в бега, я с каждым разом прихватываю с собой все больший кусок того мира, который оставляю за спиной. Однажды, наверное, придется нанимать фургон.

В ванной сгребаю туалетные принадлежности, а с трюмо — кое-что из косметики плюс все украшения, вместе со шкатулкой. Можно будет продать, там есть и довольно ценные. В шкафу бардак, все, что осталось, валяется на полу, ну и пусть. Я поднимаюсь в кабинет, достаю из-под коврика ключ от своей памятной коробочки, саму коробочку (из тайника в письменном столе) и, вернувшись в спальню, сую в сумку. Второй портплед — для вещей Руби.

Я долго сижу на кровати, с сухими глазами, не в силах плакать. Затем иду в комнату Руби и говорю Арту, что ему пора возвращаться домой.

Проводив своего друга, Руби узнает, что мы уезжаем. Без истерики не обходится, конечно.

— Солнышко, всего на пару дней. Устроим себе каникулы.

Мы не вернемся.

Руби топает ногами и вышвыривает свои вещи из портпледа так же быстро, как я их складываю.

— Дорогая, прошу тебя, не капризничай. Нам нужно повидать Бакстера. Сколько мы его не видели, а?

Мысль для меня неожиданная, но удачная: Руби облегченно вздыхает и даже помогает мне собрать самое необходимое из своей одежды. Входная дверь за нами захлопывается, и я бросаю последний взгляд на дом, пока таксист укладывает наши вещи в багажник.

— Вокзал Виктория, — говорю я таксисту.

Глава XXVII

После тщетных поисков метрики в городском загсе Роберт с Луизой покинули Нортгемптон и три часа ползли по забитому шоссе M1, так что у них было время на разговоры, а у Роберта — даже избыток времени на мысли.

— Если я тебе убедительно докажу, что Руби — родная дочь Эрин, обещаешь успокоиться? — Луиза вытянула шею, пытаясь высмотреть причину пробки. — Странно, никакой аварии, а все стоят.

— Останется одна небольшая проблема — тайная жизнь моей жены на панели.

— Роб, с этим можно справиться. Понять и простить. Я повторяю — ты выбросишь из головы это свое идиотство, если я докажу родство Руби и Эрин?

— То есть ты предполагаешь, что Эрин вернется домой…

— Не виляй, Роб. Просто ответь на вопрос.

— Да.

— Отлично. Нужен анализ ДНК. — Луиза достала из сумочки мобильник. Роберт только успел подумать, что не хотел бы вмешивать человека со стороны, а Луиза уже болтала с кем-то явно хорошо ей знакомым: — Ничего подобного! Одолжение абсолютно иного рода. — Она захихикала. Роберт и не предполагал в бывшей подруге способности к подобному легкомысленному кокетству. — Мне нужен анализ ДНК, чтобы доказать материнство. Не просто срочно! Экстра! — Продолжая смеяться, Луиза водила пальцем по краю кожаной обшивки на двери «мерседеса». — Ха-ха-ха. Очень смешно. Нет, не для меня. И опять же нет — рассчитывать не можешь, я уже занята. Лучше скажи, когда сделаешь, если сегодня получишь образцы? Правда? Джеймс, ты прелесть! Я твоя должница. — Луиза оборвала дурацкий смех, как только захлопнула сотовый. — Обещал сделать за сутки, если получит образцы до конца рабочего дня.

Огорошенный ее неприкрытым телефонным флиртом, Роберт отозвался не сразу.

— Допустим, результат будет отрицательный, — протянул он. — Мы убедимся, что Руби — не родная дочь Эрин. Что тогда? Что нам это дает? Ну наконец-то! — Он нетерпеливо побарабанил пальцами по рулю — машина перед ними сдвинулась с места.

— Я отвечаю за факты, Роб, а не за мораль.

Роберт отстегнул ремень безопасности, сунул руку в карман, за сигаретами. Вспомнил, что еще до выезда из города докурил последнюю, и свернул с шоссе на автозаправку.

— Ты бросишь, когда все это закончится? — спросила Луиза.

Присев на кирпичный парапет стоянки, Роберт курил четвертую сигарету подряд, разбавляя табачным дымом бензиновую вонь в неподвижном воздухе.

Дженна тоже терпеть не могла, когда он курил. Наверное, он сейчас и смолит, чтобы досадить ей. Чтобы помешать ее голосу, ее запаху, ее навязчивому призраку упорно вторгаться в его жизнь.

Роберт проигнорировал вопрос Луизы.

— И как же мы добудем образцы ДНК двух сбежавших женщин? — В своей практике он несколько раз сталкивался с тестом на отцовство, но, как и сейчас, интересовался лишь результатами, а не процедурой.

— На этот счет не волнуйся. Ты представить себе не можешь, сколько всего полезного найдется в доме. Да хотя бы волос на расческе или конверт, который Эрин лизнула, чтобы запечатать.