Книга Его лучшая любовница - Трейси Энн Уоррен

Однако неприятное ощущение прошло так же быстро, как появилось. Голова у нее прояснилась, чувство равновесия восстановилось. «Господи, — подумала она, — это еще что такое?» — но ответ на этот вопрос пришел почти мгновенно: она ведь беременна. Вот только пока ничего не говорила Тони о ребенке, а людный бальный зал был неподходящим местом для такого признания.

— Право, не знаю! — покривила она душой. — Может, это из-за жары? Тут ведь довольно душно, правда?

Он встревоженно посмотрел на нее.

— Немного, но не больше, чем обычно бывает на балах. Ты уверена, что здорова?

— Совершенно уверена.

— Потому что если тебе нездоровится…

— Мне только надо выпить чаю и немного поесть. Из-за всех этих танцев я умираю с голоду.

И это была правда. Утренняя тошнота приводила к тому, что к вечеру у нее просыпался зверский аппетит. Теперь она понимала, каково было Лили в эти последние месяцы.

— Ты в состоянии идти? — спросил он.

— Конечно! — Она заставила себя широко улыбнуться. — Я прекрасно себя чувствую.

А про себя подумала: «Для беременной женщины». Тони ответно улыбнулся: похоже, он решил поверить ее объяснению.

— Насколько я знаю хозяев дома, их прислуга уже должна выставлять закуски. Хочешь, посмотрим, нельзя ли нам пробраться туда на несколько минут раньше остальных?

Она кивнула:

— Давай попробуем.

Тони оказался прав, и хотя они подошли к накрытым столам первыми, еще несколько пар и небольших групп гостей вошли в зал, едва они успели сесть за столик.

Еда подкрепила ее, и чувство голода притупилось, но, к собственному изумлению, Габриэла обнаружила, что спустя час, когда ужин как раз закончился, ей пришлось бороться с сильнейшей зевотой. Когда они с Тони выходили из столовой, он наклонился к ней ближе и сказал:

— Похоже, ты вот-вот заснешь. Может, мне вызвать экипаж и отвезти тебя домой?

Прикрыв ладошкой в перчатке очередной зевок, от которого у нее даже глаза заслезились, она согласилась.

В карете Тони притянул ее к себе, чтобы она смогла положить голову ему на плечо. Слишком сонная, чтобы возражать, она со вздохом облегчения привалилась к нему и полностью расслабилась — впервые с того момента, когда в последний раз засыпала в его объятиях.

Когда она проснулась, экипаж не двигался. Осознание реальности приходило к Габриэле постепенно. Тони обнимал ее, и его руки служили ей теплым и надежным убежищем.

— Мы уже приехали? — спросила она.

— Да, но спешить не нужно. Мне не хотелось тебя будить: ты спала так сладко! — Он пальцем убрал с ее щеки выбившийся из прически локон. — И была похожа на ангела.

Глядя в его красивое лицо и глубокие синие глаза (в полумраке кареты они казались почти черными), она ощутила прилив желания.

— Поцелуй меня, Тони, — прошептала она. На его губах появилась легкая улыбка:

— С удовольствием.

Прижав ее к себе еще крепче, он прикоснулся к ее губам поцелуем, который был страстным и нежным, теплым и неспешным, словно он собирался смаковать ее, как какой-то деликатес, который ему предложили попробовать. Лаская ее, он наслаждался вкусом ее губ, а его язык погружался в ее рот так, что очень быстро у нее закипела кровь, а сердце отчаянно забилось.

Запустив пальцы ему в волосы, она отвечала на его поцелуй, разрешив себе выразить в нем все, что чувствует, все, чего жаждет. Приоткрыв рот, она заманивала его глубже, уводила все дальше к жарким вершинам страстных наслаждений, так что вскоре оба уже задыхались, теряя голову. Однако вскоре и этого стало уже мало: ее тело желало большего — гораздо большего.

— Ты не хочешь зайти в дом? — спросила она, задрожав, когда его ладонь легла ей на грудь в сладкой ласке.

Он поцеловал ее в губы еще дважды, а потом осыпал нежными поцелуями щеку и шею, задержавшись, чтобы провести языком по лихорадочно бьющейся жилке.

— Ты этого действительно хочешь?

— Да, — прошептала она севшим от желания голосом. — Без тебя в моей постели пусто.

Он поднял голову — и его теплый взгляд устремился ей в глаза.

— Значит ли это, что теперь ты мне веришь? Что ты убедилась в том, что я тебя люблю? Потому что это так, Габриэла. Я очень, очень сильно тебя люблю.

Ее страсть немного поостыла: проснувшиеся сомнения пригасили наслаждение. Она устремила на него взгляд, понимая, что ей следует просто поверить ему. Сказать то, что он хочет услышать. Но что-то помешало ей это сделать. Язык отказывался произносить заветные слова.

Огонь потух в его глазах так же внезапно, как и зажегся, а его объятия разжались.

— Понятно. — Он вздохнул и отвел взгляд. — Ну что ж, тебе следует идти в дом и ложиться спать.

Его лицо было бесстрастным, зубы крепко сжимались, словно от сильной боли.

— Тони…

Потянувшись, он распахнул дверцу, выпрыгнул из кареты и протянул руку, чтобы помочь ей сойти. Она молча оперлась на него и позволила проводить до двери.

— Доброй ночи, мадам. Желаю сладких снов.

— Тони, пожалуйста! Зайди в дом — давай поговорим.

Он бросил на нее насмешливый взгляд.

— О чем? По-моему, все уже сказано.

У нее за спиной лакей открыл дверь — а Тони повернулся и зашагал обратно к экипажу. Получивший отрывистый приказ кучер тряхнул вожжами, трогая коней.

Габриэла проводила карету долгим взглядом и только потом ушла в дом. С трудом передвигая отяжелевшие ноги, она поднялась к себе в спальню, остро сознавая свое одиночество. В комнате она опустилась на кровать, вспоминая расстроенное лицо Тони. Он казался совсем убитым, по крайней мере — сильно обескураженным. Неужели она действительно заставила его лицо и взгляд стать такими? Неужели она причинила ему настолько сильную боль? А если это так, то это можно объяснить только одним. «Он меня действительно любит!»

— Боже, что я наделала? — тихо прошептала она.

Глава 23

Спустя два дня Тони расхаживал по гостиной Пендрагонов, полный отчаяния и уныния.

— Как насчет чашки чаю? — спросила у него Джулианна. — Или, может, приказать, чтобы принесли что-нибудь покрепче? Например бренди?

Он не отвечал ей несколько секунд, а потом вдруг резко повернулся к ней.

— Спасибо, не надо. К сожалению, спиртное моим бедам не поможет.

Она нахмурилась.

— Ну, тогда хотя бы выпейте чаю с бисквитами. Судя по вашему виду, вам не помешало бы поесть… а еще несколько часов отдохнуть. Когда вы в последний раз спали?

— Не помню точно. — Он отмахнулся от ее вопроса. — Впрочем, все это сейчас не важно. Я пришел сюда потому, что не знаю, к кому еще можно обратиться. Вы ее подруга, близкий человек. Вы знаете ее лучше, чем все остальные.