Книга Наследница Теней - Энн Бишоп

Голова невыносимо болела. Язык еле ворочался. Рот наполнился кровью. Сэйтану казалось, что стоит ему шевельнуться, и тело разобьется на части. Но его разум остался нетронутым.

Она любила его. Она не стала бы намеренно причинять ему боль. Она любила его.

Обернув этой мыслью, как теплым, мягким одеялом, свое измученное сознание, Сэйтан отдался на милость забвению.

Лорда Мегстрома вернуло в сознание не слишком мягкое похлопывание по щекам. Проморгавшись, он наконец сфокусировал взгляд и увидел черное крыло и суровое, серьезное лицо.

– Выпейте это. – Эйрианец сунул в ослабевшие руки лорда Мегстрома стакан. Он сделал шаг назад, уперев кулаки в бока. – Ваш приятель тоже наконец приходит в себя. Повезло ему, что он вообще еще с нами.

Мегстром с благодарностью сделал первый глоток и огляделся. Если не считать кресел, он и Фриант сидели в совершенно пустой комнате. Расписные ширмы, перегораживавшие гостиную до этого, исчезли. Мебель за ними осталась целой, хоть и несколько покореженной. Если бы не черные полосы на кремовых стенах, словно повторявшие очертания молнии, ушедшей в землю, он мог бы подумать, что их перенесли в другое помещение, что все это было странной галлюцинацией, видением…

Он, разумеется, слышал об Андульваре Яслане, Верховном Князе-демоне. И прекрасно понимал, что присутствие нависшего над ним эйрианца, носящего Эбеново-серый Камень, казалось ему успокаивающим только в сравнении с пережитым ужасом.

– А Повелитель?.. – слабо спросил лорд.

Андульвар одарил его уничижительным взглядом:

– Он едва не разбил свои Черные Камни, пытаясь уберечь вас. Повелитель сейчас совершенно обессилел, однако он поправится через несколько дней, ему нужен только отдых. – Андульвар неожиданно фыркнул. – Кроме того, это послужит для несносной девчонки прекрасным предлогом, чтобы напичкать его одним из своих восстанавливающих тоников, и это, хвала Тьме, займет Сэйтана и не даст ему слишком много думать о том, что здесь случилось.

– А что здесь случилось? – осторожно уточнил лорд.

Андульвар кивнул в сторону Фрианта. Беале по-прежнему склонялся над ним с флаконом нюхательных солей. Однако выражение лица дворецкого красноречиво говорило о том, что он предпочел бы выбросить незваного гостя вон из зала и забыть о нем.

– Он разозлил ее. Не самая разумная вещь.

– Значит, она эмоционально нестабильна? Опасна?

Андульвар медленно расправил свои черные крылья. Он выглядел просто огромным в этой комнате. А в золотистых глазах не было и тени беспокойства, только таилась невысказанная угроза.

– Мы все опасны в какой-то мере, лорд Мегстром, просто потому, что принадлежим Крови, – тихо прорычал Андульвар. – Она принадлежит своей семье и предана нам, а мы любим ее. Никогда не забывайте этого. – Эйрианец сложил крылья и сел на корточки рядом с креслом Мегстрома. – Однако, сказать по правде, между вами и ней стоит только Сэйтан. Советую помнить и об этом.

Часом позже экипаж Мегстрома и Фрианта покатился прочь по аллее, а затем выехал на дорогу, проходящую через деревню Хэлавэй.

Был теплый летний вечер, сгущались синие сумерки. Дикие цветы расписали просторные луга яркими красками. Деревья протягивали ветви друг другу высоко над дорогой, создавая приятную прохладу. Это была прекрасная земля, ухоженная, оберегаемая любящей рукой, многие тысячи лет находившаяся под тенью Зала Са-Дьябло и человека, правящего в нем.

Да, он подчинил ее себе – и защищал.

Мегстром содрогнулся. Он был Предводителем, носившим всего-навсего Небесно-голубой Камень, и уже много лет выполнял обязанности смотрителя в деревне, в которой родился и где счастливо прожил жизнь. До того дня, когда его пригласили служить в Темном Совете, все контакты Мегстрома с людьми, носившими темные Камни, были по большей части дипломатическими и, по счастью, крайне редкими. Людей Крови в Готе, столице Малого Террилля, интересовали интриги при дворах, а не в деревне, примостившейся на реке, убегающей во владения Деа аль Мон.

Но теперь занавес приподнялся самую малость, и лорду довелось взглянуть на темную силу. Истинно темную силу.

«Между вами и ней стоит только Сэйтан».

Девочке определенно следует остаться с Повелителем, подумал Мегстром, пока экипаж нес их через Хэлавэй к гостевой паутине, где можно было вскочить на Ветра и отправиться домой. Ради всеобщего блага она должна остаться в Зале.

Сэйтан медленно вынырнул из глубин сна, когда кто-то сел на краешек его постели. Сердито проворчав что-то неразборчивое, он кое-как оперся на локоть и легким движением запястья зажег свечи, стоявшие на прикроватном столике. Их мерцающих огоньков хватило на то, чтобы тускло осветить комнату.

Джанелль сидела на его постели, положив ногу на ногу, с затравленным выражением в глазах. Ее личико было бледным и изнуренным, на нем явно читалось страдание. Девушка вручила приемному отцу стакан.

– Выпей. Это поможет успокоить нервы.

Сэйтан осторожно отпил немного. Потом еще немного. Во вкусе снадобья причудливо сочетались лунный свет, тепло летнего солнца и прохладная вода.

– Замечательный напиток, ведьмочка. Тебе тоже следовало бы угоститься им.

– Я уже выпила два стакана. – Джанелль попыталась улыбнуться, но потерпела поражение. Она взъерошила свои светлые волосы и прикусила нижнюю губу. – Сэйтан, мне не понравилось то, что произошло сегодня. И еще меньше мне понравилось то, что… чуть было не произошло.

Он осушил стакан, поставил его на прикроватный столик и взял дочь за руку.

– Я очень этому рад. Убийство не должно быть легким, ведьмочка. Оно должно оставлять шрам на душе. Иногда убить необходимо. Иногда не остается выбора, если мы пытаемся защитить то, что нам дорого. Однако, если есть другой выбор, лучше сделать его.

– Они пришли сюда, чтобы посмеяться над тобой, причинить боль, заранее презирая. У них не было права так поступать.

– Меня и прежде, бывало, оскорбляли дураки. Как видишь, я это пережил.

Даже в неверном, тусклом свете маленьких язычков пламени Сэйтан увидел, как изменились ее глаза.

– Даже несмотря на то, что он использовал слова, а не кинжал, нельзя оставлять это безнаказанным, Сэйтан. Он причинил тебе боль.

– Разумеется, мне было больно! – резко бросил Повелитель. – Быть обвиненным в… – Он закрыл глаза и крепче сжал руку дочери. – Я не выношу дураков, Джанелль, но я и не убиваю людей за их глупость. Я просто не пускаю их в свою жизнь. – Он сел на постели и взял другой рукой вторую хрупкую ладошку. – Я – ваш меч и щит, Леди. Вы не должны убивать.

Ведьма несколько мгновений молча смотрела на него своими древними сапфировыми глазами.

– И ты примешь на свою душу новые шрамы, чтобы моя осталась незапятнанной?

– За все нужно платить, – нежно произнес Сэйтан. – Эти шрамы – лишь часть сущности Верховного Князя. А ты стоишь на перекрестке, ведьмочка. Можешь прибегать к своей силе, чтобы исцелять – или убивать. Решать только тебе.