Книга Сила трех - Нора Робертс

Ее голова запрокинулась, глаза закатились.

— Я — Земля.

Рипли менялась у них на глазах. Ее волосы завились в кольца, лицо слегка округлилось.

— Мой грех должен быть искуплен, а времени все меньше и меньше. Сестра за сестру, любовь за любовь. Приближается буря, а вместе с ней и тьма. Я бессильна. Я пропала.

По ее щекам градом катились слезы.

— Сестра… — Майя положила свободную руку на плечо Рипли и снова ощутила холод. — Что мы можем сделать?

Глаза, смотревшие на Майю, принадлежали уже не Рипли. Они были старыми и невыносимо печальными.

— Все, что хотите. Все, что знаете. Все, во что верите. Первое — доверие, второе — справедливость, а третье — беззаветная любовь. Вы — Трое. Станьте сильнее того, что победило вас, иначе все будет тщетно. Если ты выживешь, твое сердце разобьется еще раз. Ты сможешь с этим справиться?

— Я буду жить и хранить свое сердце, — ответила Майя.

— Она думала так же. Я любила ее, любила их обеих. Слишком сильно или недостаточно сильно. Это мы еще увидим. Вы можете сделать свой круг сильнее и прочнее.

— Скажи нам, как укрепить его.

— Не могу. Если ответы живут внутри тебя, вопросы не имеют значения. — Затем она повернулась к Нелл. — Ты уже нашла свои ответы, так что надежда есть. Будь благословенна.

Она тяжело вздохнула и снова превратилась в Рипли.

— В бурю, — сказала она, когда первая вспышка молнии озарила комнату голубым светом.

Лампа разбилась о потолок. Ваза с цветами взмыла в воздух и ударилась в стену. Диван сам собой опрокинулся и отлетел в угол.

Зак бросился к Нелл, но ему преградил дорогу рухнувший стол. Зак перепрыгнул его, выругался и закрыл жену своим телом.

— Уймись, — решительно сказала Майя ветру, ворвавшемуся в гостиную. — Нелл, помоги мне. — Одной рукой она стиснула ладонь Нелл, другой взяла безжизненную руку Рипли. — Сила, уймись, вихрь, прекратись. Пусть кто-нибудь посмеет бросить вызов нашему кругу. Мы стоим здесь, мы — Трое. Воля твердая сильна, пусть исполнится она.

Воля сражалась с волей, магия с магией. А затем ветер стих так же внезапно, как и начался. Книги, кружившиеся в воздухе, со стуком попадали на пол.

— Рипли… — Голос Мака оставался совершенно спокойным — в отличие от безумно колотившегося сердца. — Я начинаю обратный отсчет от десяти. Ты проснешься, когда я скажу слово «один».

Он нагнулся к ней, коснулся губами щеки и прошептал заклинание, которое прочитал в дневнике.

— Ты запомнишь его, — пообещал он, надеясь, что заклинание всплывет в памяти Рипли тогда, когда оно понадобится ей больше всего. — Ты услышишь его. Ты узнаешь его.

Когда Мак начал обратный отсчет, Рипли почувствовала себя так, словно выбиралась из-под горы перьев. Было темно и холодно. Было страшно.

Глаза Рипли открылись, зрение прояснилось, и она увидела на лице Мака кровь. Алая струйка текла по его лбу и щеке.

— Боже! Боже мой! — воскликнула Рипли.

— Это пустяки. — Мак ничего не чувствовал, пока Рипли не притронулась к его лицу и не показала ему руку, испачканную кровью. — Просто осколок стекла. Пустяки, — повторил он. — Пара царапин.

— Твоя кровь. — Она сжала руку в кулак. Вновь проснулось чувство вины и вместе с ним сила, голод и страх.

— Во время бритья бывает и хуже. Посмотри на меня. Расслабься. Нелл, пожалуйста, принеси Рипли стакан воды. Устроим маленький перерыв, а потом обсудим случившееся.

— Нет! — Рипли поднялась на ноги. — Я сама схожу за водой. Подождите минутку. — Она бережно коснулась его лица. — Извини. Я не смогла с этим справиться. Извини.

— Все в порядке.

Рипли кивнула, соглашаясь с ним, но по дороге на кухню поняла, что это не так. Не может быть так.

Она знала, что должна сделать. Когда она через заднюю дверь вышла навстречу надвигавшейся буре, кровь Мака, покрывавшая ее пальцы, успела остыть.

Она вышла из дома навстречу буре с одной-единственной целью. Нужно забрать Хардинга и вместе с ним покинуть остров. Увезти его как можно дальше от Мака. Как можно дальше от Нелл, Майи и брата. После этого она поступит по обстановке. Но самая большая опасность для тех, кого она любит, заключается в ней самой и привязывает ее к тому, что скрывается внутри Хардинга.

Она пролила кровь Мака!

Она снова сжала в кулак пальцы, еще мокрые от этой крови. Кровь была силой, одним из главных ее источников. Черные маги пользовались кровью как каналом или питались ею.

Все, во что верила Рипли, отвергало это. Отрицало. Опровергало.

Не причинять вреда. Она попытается не причинять вреда. Но прежде всего надо думать о тех, кого она любит. Они не должны страдать.

Невинно убиенные.

Эти сказанные шепотом слова прозвучали в ушах Рипли так ясно, что она обернулась, ожидая увидеть того, кто стоит у нее за спиной.

Но там не было никого, кроме ночи, тьмы и разыгравшейся бури.

Чем дальше она уходила от дома, тем яростнее становилась буря и тем сильнее разгорался ее гнев.

Эта сила пользовалась ею, чтобы убить Мака, согнуть волю Нелл, уничтожить Майю.

Нет, лучше она умрет и заберет эту силу с собой.

Добравшись до берега, Рипли ускорила шаг и стремительно повернулась, когда позади послышался какой-то звук.

Из темноты вылетела Люси с тревожно поднятыми ушами. Рипли была готова приказать ей вернуться домой, но, подумав, решила, пусть будет, что будет.

— Ладно, раз так, пошли. Может, это и хорошо, если рядом будет глупая собака, знакомая, как собственный зад. — Она положила руку на голову Люси. — Защитница…

Они брели по песку, и ветер трепал волосы Рипли. Ревел прибой, на берег безжалостно обрушивалась черная стена воды.

Этот рев стоял у нее в ушах.

Ее сестра умерла. Погибла как жертвенный агнец ради сохранения своей любви, своей души и своего дара. Где справедливость?!

Воздух был наполнен воплями и криками тысяч голосов. Под ее ногами курился грязно-серый туман.

Холод пронизывал до костей.

Кровь за кровь. Жизнь за жизнь. Сила за силу. Как она могла поверить, что существует другой способ?

Что-то заставило ее обернуться. Там, где стоял дом с освещенными окнами, не было ничего, кроме грязно-серой пелены.

Рипли оказалась отрезанной от дома, а заодно и от поселка. Туман поднимался и сгущался.

«Вот и отлично», — подумала она, пытаясь победить страх с помощью гнева.

— Ну, выходи, ублюдок! — крикнула Рипли, и ее голос рассек туман, как скальпель рассекает марлю. — Я здесь!