Книга Кронштадтский детектив - Олег Мушинский

— Вера Ивановна? — полувопросительно обратился к ней Зайцев.

Та едва заметно кивнула.

— Всё-таки спалилась, дура, — прошипел леший. — Говорил тебе, нечего на телеграфе делать.

— А жить нам на что? — резко бросила в ответ Вера Ивановна. — Тех грошей, что ты оставил, хватило бы только на хлеб.

— Стройнее будете, — буркнул леший.

На мой взгляд, диета русалкам не требовалась. Ноги, торчавшие из-под короткого покрывала, были очень стройные. Кстати, они наличествовали у всех троих и были куда привлекательнее, чем рыбьи хвосты, однако интересы службы требовали именно хвостов.

— Здравствуйте, красавицы, — сказал я. — А где же ваши хвосты?

— Да вон, на печке сохнут, — хохотнул басом один из агентов.

Я повернул голову. Комната была большая, и всё же печка занимала добрую четверть помещения. На шестке стоял закопченный горшочек с мятой крышкой. От него исходил слабый аромат гречневой каши. Наверху, на полатях были разложены хвосты. На ощупь — уже сухие, но я не сомневался — те самые.

Сняв один из них, я с интересом рассмотрел сложную конструкцию. Максимум, что я ожидал увидеть — это штаны с ластами, стилизованными под хвост, однако им удалось меня удивить. Я держал в руках половину русалки: змееподобное тело длиной в полтора метра, покрытое темно-зеленой чешуей. С одной стороны был хвост, с другой — целая система рычажков. Узкие ремни по бокам позволяли пристегнуть хвост к ногам. Я наугад покрутил рычажки, и змеиное тело зашевелилось, будто живое.

Агент с крестом перекрестился.

— Впечатляет, — признал я. — Чья работа?

Русалки переглянулись, но ни одна мне не ответила.

Леший продолжал разглядывать пол с таким вниманием, будто там был начертан план побега. Пока они играли в гляделки, я сам догадался.

Леший не был похож на профессионального преступника. С другой стороны, глупым человеком он тоже не выглядел, и когда ему понадобилось чужое имя, он вряд ли назвал первое попавшееся. Скорее уж выбрал имя, владелец которого точно не мог случайно оказаться рядом и уличить его в обмане. Например, утонувший на болоте инженер, под именем которого леший записался в мебелирашках.

— Ладно, — неспешно и с расстановкой навскидку выстрелил я. — Тогда я сам скажу. Это чудо сотворил Артур Семенов.

Вроде попал. Плечи лешего заметно вздрогнули. Русалки дружно опустили взгляд.

— Тот самый человек, имя которого вы присвоили, — уже тверже сказал я лешему. — И тот человек, которого вы убили.

— Неправда ваша! — вскинулся тот. — Он сам утоп!

— Отправившись ночью на болоте собирать грибы, — усмехнулся я. — Нет уж, с этой сказкой — к кому-нибудь другому. Если хотите, чтобы я вам поверил, будьте любезны версию поправдоподобее.

— Не, ну, понятно, не за грибами, — пробурчал леший. — К нам сюда приходил он. Поговорить надо было.

Зайцев передвинул стол в центр комнаты и переложил на него хвосты с печки. Внешне они ничем не отличались от того, что был у меня в руках. Бросив «свой» хвост поверх двух других, я заметил:

— Вы остановились на самом интересном месте. Пришел он, и что дальше?

— Дальше мы поговорили, — пробурчал леший. — И он ушел.

— Не так быстро, — сказал я. — О чём говорили?

— Да вот об этом, — леший кивнул на хвосты.

Зайцев тем временем продолжал шарить за печкой.

Русалки с тревогой следили за ним, и чем ближе он подбирался к трубе, тем больше они волновались, однако мне в тот момент показалось важнее дожать лешего.

— Так, — строго сказал я. — Слова из вас клещами будут вытягивать в другом месте. Излагайте всё сразу и, по возможности, без драматических пауз.

Леший вздохнул. Его краткий рассказ не отличался ни связностью, ни вниманием к деталям, но суть дела я уловил. Семенов действительно был у них за механика. Работал хорошо, брал не дорого, да вот оказался слишком уж принципиальным.

Прослышав о русалках-вымогателях, Семенов быстро сложил одно с другим и пожаловал для серьезного разговора. Точнее говоря, для предъявления ультиматума: либо вымогательство незамедлительно прекращается, либо он идет в полицию. Лешего не устроили оба варианта. Соответственно, они не договорились. Семенов собрал свои инструменты в корзину и ушел, на прощание пообещав вывести русалок на чистую воду. Леший поспешил за ним, чтобы остановить механика-правдолюба, но якобы не догнал. По темноте да на нервах того занесло на болото неподалеку, где бедняга почти сразу оступился. Леший ничем не успел ему помочь.

— Не успел? — хмуро бросил от печи Зайцев. — Или не захотел?

Леший принялся божиться, что очень хотел, но чуть-чуть не успел.

— А корзину-то пустую нашли, — припомнил я.

— Так ему-то инструмент уже не нужен, — плавно перешел с причитаний на разъяснения леший. — А нам, глядишь, еще бы и пригодилось.

Я покачал головой. Зайцев что-то проворчал себе под нос, а потом громче добавил:

— Так, а это еще что тут у нас?

За печной трубой он нашарил небольшую коробку.

— Это наше! — вскинулась блондинка.

— Хорошо, что не отрицаете, — заметил я. — Чистосердечное признание вам непременно зачтется в суде.

При упоминании суда красавицы поникли. Зайцев заглянул в коробку и передал ее мне. Коробка была жестяная, со стершимся узором. Внутри лежали деньги: два червонца и рубля на три мелочи. Чернильных пометок на купюрах не было.

— М-да, не ценят у нас простых исполнителей, — проворчал я, пересчитывая деньги. — Это у вас на всех, или только ваше, красавицы?

Русалки переглянулись, и старшая сказала:

— Наши деньги. Нас троих. У господина директора свой кошелек.

Взгляд лешего стал подобен взгляду рассерженного тигра, но в образе сказочного персонажа он мне нравился больше, и побыть диким зверем я ему не дал.

— Директор, говорите? Ну что ж, господин директор, а чем вы похвастаетесь?

Леший дернулся одновременно с агентами. Он — к окну, те — наперехват. Ловко скрутив беглеца, они уткнули его носом в подоконник и обшарили карманы. Добычей стали старые часы с оторванной цепочкой — осталось лишь несколько звеньев — и кошелек. Внутри лежали две банкноты: червонец и двадцать пять рублей.

— Не густо для директора-то, — заметил я. — А где же драгоценности графа?

Русалки метнули три осторожных взгляда на лешего. Тот гордо молчал.

— Хорошо, сами найдем, — сказал я, разглядывая деньги.

На червонце над словом «десять» темнела маленькая чернильная точка.

— Меченый? — со знание дела спросил Зайцев.

— Да, — кивнул я. — Тот самый, что братья Морошкины передали ювелиру. Ну, что вы на это скажете, господин директор? Как банкнота от ювелира Симоно попала к вам?