Книга Территория призраков - Александр Пономарев

Изображение в телевизоре мигнуло, и на экране появились сменяющие друг друга картинки из лаборатории, где проводились опыты над напоминающими черных осьминогов существами. Их облучали похожими на змеящиеся молнии лучами из странного на вид устройства. Оно напоминало вращающиеся в разные стороны спиральные конусы из блестящих металлических трубок, нанизанных на гладкий стержень с идущими по всей длине толстыми разноразмерными дисками. От самых маленьких, почти вплотную примыкающих к круглому набалдашнику с длинной иглой на конце, до самых больших, едва не задевающих ребристыми краями основания подвижных конусов.

В результате такого воздействия «осьминоги» трансформировались в тех самых не то крабов, не то пауков. Судя по следующим снимкам, их подсаживали в организмы двойников, после того как те уже прошли в кабинете коменданта так называемый обряд посвящения с «зеркалом» в руках и уничтожили мутантов-носителей исторгнутого из их тел человеческого сознания.

Голос «ученого» за кадром комментировал это слайд-шоу. Из его пояснений я понял, что ставший Смайлом профессор Семакин поставлял ему армию для вторжения в мою родную реальность. Те самые измененные «осьминоги» делали из двойников ходячие генераторы аномальной энергии. Все потому, что симбионты питались ей, обладая уникальной способностью «растворять» невидимые глазом барьеры между мирами.

Сменяющие друг друга картинки исчезли, и на экране снова появился мой визави.

– Семакин провел большую работу, изучая созданный нами мир, пока ты не убил его, но он заблуждался насчет измененных мной симбионтов, считая их самостоятельным видом. А еще он ошибочно думал, что они могут постепенно изменять внешность носителя, воспринимая миксов как результат такого длительного сосуществования. Как бы там ни было, его обширные знания помогли мне довести начатое дело до конца. Осталось сделать последние штрихи и можно выбираться на волю.

Картинка в телевизоре поплыла в сторону, словно направленную на «ученого» камеру поворачивали. В кадре появился мой сын. Он, как и я, находился в заточении, только не сидел на полу, а висел в воздухе примерно в метре над полом. В таком состоянии его удерживали толстые цепи с пучками проходящих сквозь их ржавые звенья разноцветных проводов. Они яркими железными змеями обвивали его раскинутые в стороны руки и обнаженную, всю в кровоподтеках и ссадинах, грудь с беспорядочно раскиданными по ней красными, синими и зелеными присосками датчиков. Массивные электронные замки прочно пристегнули стальные узы к опирающимся на частокол боковых прутьев верхним поперечинам клети. Проходящие сквозь цепи провода поднимались к закрепленному в потолке крюку и волнистой гирляндой уходили к висящему на стене белому матовому экрану.

Перед клетью на невысоком постаменте возвышался тот самый излучатель из лаборатории, где проводили опыты над симбионтами. Его набалдашник со сверкающим острием на конце смотрел в грудь моего сына. За пультом управления излучателем стояла Арина и улыбалась, глядя в объектив камеры.

Я почувствовал, как по загривку побежал холодок, а шерсть на спине встала дыбом.

– Только попробуй причинить ему вред! – заорал я, тряся клетку – Клянусь, я найду способ достать тебя даже из-под земли!

– Ты кому угрожаешь, ей или мне? – спросил альтер эго, появляясь в кадре. Он встал рядом с клеткой, загораживая Арину.

– Обоим! – прорычал я. – Любой, кто угрожает моей семье, автоматически становится для меня врагом.

– Похвальная позиция, но, видишь ли, в твоем сыне уже сидит симбионт, – улыбнулся «ученый», слегка разводя руки в стороны: дескать, ничего не поделаешь, судьба. – Да, вот еще что, если это тебя хоть как-то утешит: я к этому не имею отношения. Он проник в его тело задолго до того, как Купрум оказался в клетке. – Альтер эго повернулся к Арине: – Начинай!

Девушка пробежалась пальчиками по кнопкам пульта. Излучатель издал низкое нарастающее гудение. Спиральные трубки завращались, по дискам стержня заскользили сверкающие трескучие молнии.

Экран позади помощницы потемнел. Чуть позже на нем высветилось будто снятое рентгенографическим аппаратом изображение. Внутри моего сына темнело нечто. Длинные темные щупальца обвивали внутренние органы и кости конечностей, проходя вдоль позвоночника, проникали в мозг. Как и Купрум, симбионт, похоже, пребывал в бессознательном состоянии. За те несколько секунд, что я не отрываясь смотрел на экран, ни он сам, ни его щупальца ни разу не пошевелились.

Гудение излучателя усилилось, переходя в нарастающий свист. Спиральные трубки ускорились настолько, что слились в прозрачный сверкающий конус. Молнии побежали быстрее, трескуче облизывая набалдашник стержня белыми извилистыми нитями.

Гремя цепями, я прижался к преграде, просунул мохнатую лапу сквозь прутья клетки, схватил когтями воздух.

– Нет! Не делай этого! Прошу!

Тугой, ослепительно яркий жгут из тесно переплетенных молний с треском сорвался с наконечника, мгновенно пересек разделяющее прибор от человека расстояние и ударил в висящее на цепях тело. Купрум задергался, хрипло крича и тряся ногами. Видимо, очнулся незадолго до экзекуции или же воздействие излучателя привело его в чувство, обрекая на еще большие страдания.

В руках «ученого» мелькнул небольшой пульт, размером с два спичечных коробка. Он нажал на одну из его кнопок большим пальцем. Объектив висящей в углу комнаты камеры наблюдения с тихим жужжанием удлинился на пару сантиметров. С омерзительной улыбкой на губах альтер эго наслаждался зрелищем моего отчаяния, наблюдая за всем происходящим со мной через невидимый отсюда экран.

Полные мучительной боли и страдания крики сына рвали мне сердце и терзали слух. Я обхватил голову лапами, сцепил когти на затылке, изо всех сил затыкая уши. Закрыл глаза, не желая видеть, как мучается Купрум. Чувствительный удар током заставил меня отдернуть лапы от головы.

– Смотри и слушай! – сказал второй я, скаля зубы в злобной усмешке. – Я предвидел твою реакцию и заранее подготовился, снабдив кандалы электродами. Мне ничего не стоит хорошенько поджарить тебя и усилить мучения Купрума.

Мне было плевать на себя, но я не мог позволить, чтобы сын страдал еще и по моей вине. Пришлось подчиниться.

Тем временем процесс трансформации симбионта в человеческом теле шел полным ходом. На экране за спиной управляющей излучателем Арины прекрасно было видно, как щупальца твари стремительно превращаются в суставчатые конечности, сращиваясь с внутренними органами и костями ее носителя.

Примерно через минуту, показавшейся мне вечностью, альтер эго звонко щелкнул пальцами над головой.

– Достаточно! – крикнул он и для верности махнул Арине рукой: мол, хватит, выключай. Ассистентка немедленно выполнила приказ, одну за другой нажимая нужные кнопки. Терзающий моего сына энергетический жгут исчез, а сам излучатель с затухающим гулом опустил вниз сверкающую хромом иглу шарообразного наконечника.

Купрум опять безвольно повис на цепях, уронив голову на грудь. Из его рта свисала кровавая ниточка слюны. Похоже, он прокусил губу или даже язык, когда бился в конвульсиях.