Книга Разведчики - Вячеслав Шалыгин

Когда группа прорвалась на нужный этаж, Репин предложил разделиться.

– Мы будем держать этаж до подхода нашей «второй волны», – сказал майор и указал на своих «гренадеров» и снайпера-азиата. – А вы идите вон туда, дверь видите? Это приемная. Гуров там.

– Черного хода у него там нет?

– Есть, но мы его заблокировали, когда заклинили входную дверь. Не сбежит, зараза! Идите! Если ты не войдешь туда первым, Зимин, все будет напрасно. Ты же понимаешь, арестовать председателя КГБ может только инспектор ВБС, нам это не по чину.

– Все понимаю. Держитесь тут!..

* * *

У Зимина сложилось впечатление, что товарищ Гуров, он же Стасенко, на самом деле и не собирался сбегать черным ходом, баррикадироваться в своем кабинете или оказывать сопротивление другого рода. Он сидел в кресле за рабочим столом и вертел в руке бокал с жидкостью янтарного оттенка и характерного торфяного запаха.

Выглядел он не обреченным или расстроенным, что было бы объяснимо, а каким-то потерянным и отрешенным, словно не выспался. И круги под глазами у него были глубокие, синие, как у человека до чертиков уставшего, а плечи повисли словно под тяжестью неподъемных доспехов. И смотрел Гуров не на гостей или мимо них, а внутрь себя. Просто живая мумия, а не человек.

Впрочем, долго ждать, когда взгляд у Гурова-Стасенко прояснится и обратится во внешний мир, не пришлось. Когда почти вся группа захвата, кроме снайпера, вошла в кабинет, председатель замахнул свой напиток залпом, слегка поморщился и обвел взглядом непрошеных гостей.

– Ну надо же! – Он улыбнулся, причем не натянуто, а от души. – Сколько лет, сколько зим! Товарищи разведчики и Алевтина Дмитриевна! А где еще два погорельца? Неужели их все-таки спалили в том форте?

– Он о чем? – насторожился Зимин и взглянул на Варвару.

– Не догадался еще? – Она вздохнула. – Или понял, но не можешь поверить? У тебя сегодня день откровений, Зимин. Поздравляю.

Говорят, в критические моменты человек видит нечто вроде калейдоскопа ключевых фрагментов своей жизни. У Леонида перед мысленным взором промелькнули все эпизоды истории группы Филина и сопутствующей компании. Промелькнули, ссыпались в аккуратную кучку, затем вдруг сами собой расползлись по земле и сложились в большую картину. В ней зияли крупные прорехи, но в целом сюжет картины был понятен, а ключевые детали видны предельно четко.

– Погодите! Это что же… вы и есть… те разведчики?! – Зимин обернулся к соседу. – Какого фейхоа?! Никита!

– Никита и есть. – Сосед подмигнул. – Капитан Филин, если угодно.

– Твою душу! – Зимин резко обернулся к Сретенскому: – А ты кто? Ефрейтор Покровский?

– Алексей Борисович, – буркнул садовник, – и лучше на «вы», молодой человек.

– Вот почему тебя на просеке застрелили, но не убили!

– А я вас знаю, – вдруг заявил Гуров-Стасенко. – Вы инспектор из ВБС. Зимин, кажется?

– Так точно.

– И с чем пожаловали?

– С ордером. – Зимину было трудно собраться, очень уж он был удивлен, но ситуация не позволяла долго зависать, поражаясь очередному откровению.

«Стасенко жив сто с лишним лет, почему бы не выжить другим? То, что их спалили в том форте, не факт. Тел не нашли. С Алевтиной только непонятно, хотя тоже объяснимо – она все-таки вколола себе сыворотку, а Ворончука обманула».

– На мое имя? – Гуров-Стасенко взглянул на Зимина исподлобья. – И какая причина? Что написано в ордере?

– Попытка государственного переворота. – Зимин все-таки собрался. – Но в первую очередь вы обвиняетесь в подлоге, гражданин Гуров, он же Стасенко.

– Три года не сплю. – Гуров-Стасенко потер глаза. – Оказалось, не так уж сложно. Во всяком случае, не смертельно.

– Для вас-то? – Зимин усмехнулся. – Вряд ли для вас в принципе что-то смертельно. Я ознакомлен с наиболее яркими военными эпизодами вашей биографии, полковник Стасенко.

– Давно не слышал этой фамилии. Ну, и как вам эти эпизоды? Впечатляют?

– Не очень. Вот эпизоды с участием разведчиков – это нечто. А с вашим… так себе. Но сейчас не об этом. Предлагаю вам, Стасенко, отменить приказы, отданные «холодным» бойцам, и отключить связь.

– А иначе что?

– Иначе ордер не пригодится. Вы будете уничтожены на месте.

– А вы уверены, что мое уничтожение решит проблему? – Стасенко усмехнулся. – Филин, расскажи, как вы уничтожили того немца, который командовал берсерками, и что было дальше.

– Не сильно помогло, – признал Никита. – В смысле – слаженность действий у них нарушилась, но махаться они все равно продолжили. Если б Вася не спалил нас всех к чертовой бабушке… не знаю, чем закончилось бы.

– То есть, гражданин Гуров, вы не отрицаете, что командуете «холодными», – Зимин почему-то вспомнил эпизод, как Хиршфельд-Золкин допрашивал Филина в той палатке. – Под вашим чутким руководством была создана новая сыворотка, на основе замороженного еще в войну материала из пробирки, изъятой у Покровского, правильно? Опыты шли долгие годы, но только сейчас удалось сбалансировать вещество и, главное, найти способ управления бойцами без применения радиосвязи. Что это за способ? Какая-то новейшая технология? Или какое-то антинаучное мракобесие вроде телепатии?

– Вы хорошо осведомлены, товарищ Зимин. – Стасенко ухмыльнулся. – Все так. Испытываемая сейчас в совсекретном режиме технология связи «Струна» оказалась у меня, как у председателя КГБ, вполне естественным образом. И я применил ее для связи с «холодными», как вы их назвали, бойцами. Плюс технологии в том, что это не радио и заглушить сигнал обычными средствами нельзя, а минус в том, что это все-таки технология, а не телепатия, то есть имеется вживленный технический источник сигнала. – Стасенко постучал пальцем по виску.

– Что вживили, то можно и выковырнуть! – сказал Филин и достал финку.

– Очень страшно. – Стасенко иронично скривился. – Думаешь, я не понимаю, что это блеф?

– Уверен? – Филин поиграл финкой, сделал шаг вперед и бросил, обращаясь к Варваре: – Доктор, наркоз, пожалуйста!

– Давайте. – Стасенко откинулся на спинку кресла. – Я готов умереть. Это моя давняя мечта… как и тайная мечта любого из вас. Скажете, нет? Скажете, не устали? Человеческая психика не приспособлена к вечной жизни. Так что… валяйте!

Он окинул гостей торжествующим взглядом. Впечатлила его речь бывших разведчиков и Варвару… то есть Алевтину… или не впечатлила, осталось загадкой. Варвара-Алевтина вынула из кармана нечто вроде походной аптечки и достала из нее наполненный чем-то шприц.

– Наркоза не будет, – заявила она. – Будет укол «правдосказом», знаете такой препарат? Мы лишим вас, товарищ Стасенко, воли, чтобы вы исполнили приказ инспектора Зимина и отозвали своих бойцов.

Лицо у Стасенко заметно вытянулось. Такой поворот сюжета его явно не устраивал.