Книга Что такое "навсегда" - Сара Дессен

– Не знаю… просто подумала, что все изменилось.

– Изменилось, – задумчиво повторил Уэс, делая еще один шаг. – Тогда, четвертого июля? Между нами?

– Нет! – воскликнула я, и по его лицу скользнуло выражение удивления, даже обиды, исчезнувшее, впрочем, так быстро, что мне могло показаться. – Не четвертого. А в тот вечер, когда я тебя видела. Ты… так…

Я запнулась, не зная, что сказать. Я не привыкла объяснять такие вещи. Но Уэс ждал. Он хотел услышать правду.

– В общем, все было странно, – сказала я, понимая, что это ничего не объясняет, но надо же было что-то сказать. – Ты вел себя как-то странно. И я просто подумала, что для тебя это слишком.

– Что слишком? – Уэс вообще не понимал, о чем я говорю.

– В тот вечер, в больнице. Когда я расплакалась. И это оказалось слишком. Понимаешь, ты вел себя как-то непонятно, словно не хочешь больше меня видеть.

– Неправда, – Уэс покачал головой, – я просто…

– Я поехала за тобой, – выпалила я, не в силах больше скрывать. – Чтобы извиниться. Приехала в «Мир вафель» и увидела тебя. С Бекки.

– Ты увидела там меня, – повторил он. – В тот вечер, когда мы встретились возле «Милтонс-маркет»?

– Тогда я все поняла, но еще раньше, когда мы разговаривали, ты вел себя так, будто я… перешла границы. И мне стало очень неловко.

– Так вот почему ты заговорила о Джейсоне, – догадался он, – и о том, чтобы к нему вернуться. А потом ты увидела меня и…

Я покачала головой, давая ему понять, что не нуждаюсь в объяснениях.

– Неважно, все хорошо.

– Все хорошо, – повторил он, а я недоумевала, почему никак не могу отделаться от этой глупой формулы, которой все отвечают на вопрос «как дела?» – зная, что собеседник не хочет услышать правду.

Что-то пролетело мимо моей ноги, и я посмотрела вниз. Кусочек белой ткани, очевидно, сорвавшийся с чьей-то бельевой веревки. Через мгновение он опять взмыл в небо.

– Послушай, – сказала я, – мы ведь знали, что Джейсон и Бекки так или иначе вернутся к нам, перерыв в отношениях закончится. Все правильно, так и должно было случиться. В конце концов, мы ведь сами этого хотели?

– Правда? – Уэс посмотрел меня в глаза. – Ты точно этого хочешь?

Осознанно или нет, но Уэс задал мне последний обещанный вопрос. Последний раунд «Правды». «Если я скажу то, что думаю, то позволю ему нанести мне смертельный удар», – поняла я. И у меня не хватило духу. Мы уже столько раз меняли и переиначивали правила, подстраивая их под себя, но это, единственное и главное правило, я нарушила.

– Да, – ответила я.

Я надеялась, он хоть что-нибудь скажет, хоть как-то отреагирует на мой ответ, и гадала, что будет теперь, когда игра закончена. Но Уэс лишь перевел взгляд с моего лица на какую-то точку у меня над головой. Я удивленно проследила за его взглядом и увидела, что с неба падает что-то белое. Сначала мне показалось, что пошел снег, а потом я поняла, что это та же самая белая ткань, кусочек которой недавно пролетел мимо моей ноги, и услышала пронзительный крик выбегающей из дома мамы:

– О господи! Шатер!

Я снова повернулась к Уэсу, но он уже шел к своей машине. А я стояла и смотрела, как он садится за руль и уезжает. Я выиграла, но не чувствовала себя победителем. Вкус победы оказался горьким.

Мы остались с разодранным шатром во дворе, усыпанном цветочными лепестками, а где-то вдалеке гремели мощные раскаты грома.

– Ой-ой-ой, – протянула Кэролайн, толкнув меня локтем. Я вздрогнула от неожиданности и начала приходить в себя. Надо же, я и не заметила, как она пришла. Я вообще словно находилась не здесь, а где-то в другом измерении, хоть и делала все, что нужно, стараясь успокоить маму.

Позвонив в компанию, у которой арендовали шатер, мама выяснила, что второго у них нет, а все работники заняты на других объектах, так что нам пришлось довольствоваться тем, что осталось. Я похлопала ее по руке и сказала, что шатра все равно никто бы не заметил.

Ветер продолжал бушевать, переворачивая столы и стулья, прежде чем мы успевали установить их снова. Тогда Кэролайн заявила, что их надо убрать вообще, чтобы гости могли беспрепятственно гулять по лужайке и наслаждаться видом.

Незадолго до начала ужина, когда мама вышла на дорожку возле образцового дома, чтобы перерезать красную ленточку, у нее сломался каблук. Я подбежала и протянула ей свои туфли, и зрители одобрительно захлопали. Все это время я чувствовала какую-то отстраненность, словно все происходит не со мной, а с кем-то другим, и мне казалось: что бы ни случилось, на мне это никак не отразится. Я как будто наблюдала за происходящим со стороны.

Потом мама улыбалась в камеру и с независимым видом пожимала руки почетным гостям. Тем временем на небе сгущались темные грозовые тучи. Мама казалась спокойной и уверенной в себе, пока не села в машину и не захлопнула за собой дверь.

– Да что же это такое? – сорвалась она. – Я распланировала все месяц назад, так не должно было случиться!

В закрытой машине ее голос звучал неожиданно громко. За окном проносился знакомый пейзаж, и мне почему-то вспомнилось, как мы с Уэсом стояли во дворе, и я сказала ему:

– Так должно было случиться.

Тогда мне казалось, что это правильно, но сейчас я начала сомневаться.

Когда мы повернули на нашу улицу, гром прогремел прямо у нас над головами, и мы дружно подпрыгнули. Сестра подалась вперед и посмотрела на небо:

– Кажется, нам надо продумать план на случай дождя.

– Дождя не будет, – упрямо заявила мама.

– Ты что, не слышишь, как гремит?

– Это всего лишь гром, – ответила мама, нажимая на газ, хотя и так уже превышала допустимую для законопослушных жителей Уайлдфлауэр-Ридж скорость на добрых двадцать миль, – гром бывает и без дождя.

Кэролайн посмотрела на нее:

– Ну сколько можно, мам?

Мы подъехали к дому. Ветер не утихал, и мимо нас то и дело проносились клочки белой ткани, напоминавшие о катастрофе с шатром. Мама и сестра сразу побежали в дом, а я еще долго сидела в машине и думала. Когда я наконец вошла в кухню, они носились туда-сюда, выкладывая из коробок буклеты и проспекты, заканчивая последние приготовления к приему. Мама сунула мне стопку папок, старых газет и журналов по дизайну:

– Мейси, отнеси… куда-нибудь, куда хочешь. И проверь, пожалуйста, дамскую комнату, чтобы полотенца висели ровно, и чтобы мыла было достаточно, и… – Она оглянулась вокруг, и ее взгляд упал на ключницу, которая так и лежала на столе возле телефона. – …Пожалуйста, убери это тоже и возвращайся побыстрее, поможешь мне убрать в столовой.

Я кивнула, все еще погруженная в свои мысли, и пошла в ее кабинет, чтобы отнести туда папки. Газеты я отправила в макулатуру, а стопку журналов сложила под дверь спальни Кэролайн. В руках у меня осталась только ключница. Я вернулась в свою комнату и села на кровать.