Книга Корова царя небесного - Иоанна Хмелевская

Вообще— то он мог бы ехать и впереди Элюни, ведь её адрес знал, а в пути ей вряд ли что угрожает, но не был уверен, что девушка поедет прямо домой. Ведь от женщины всего можно ожидать, мало ли что стукнет в голову. Свернёт в сторону, ищи-свищи её потом. Такой позор для уважающего себя детектива и немалые материальные потери. Войтусю платили за выполнение заказа, а не за ошибки в ходе выполнения.

Элюня направилась прямиком домой.

Ехала медленно, продолжая раздумывать над своей невезучей женской долей. Войтусь решил рискнуть. В надежде, что девушка уже не сменит направления, он обогнал Элюню и занял на автостоянке перед её домом свободное место перед входом. Прибывшая вслед за ним Элюня вынуждена была припарковаться подальше, так что ей предстоял более длинный путь до подъезда.

Располагая подслушанными сведениями, Войтусь не стал терять время на то, чтобы проследить этот её путь, а выскочил из машины как ошпаренный и бегом бросился к лифту. Поднялся на шестой этаж — и больше не надо было ничего делать, ибо увидел в распахнутых дверях Элюниной квартиры Казика с сигаретой и тяжеленной мраморной пепельницей в руке.

Очень хорошо! Войтусь с облегчением перевёл дух, но поскольку времени было в обрез — уже зажёгся огонёк второго лифта, значит, Элюня поднималась, — в нескольких словах прошептал Казику на ухо необходимую информацию. Так что, когда Элюня вышла из лифта, Казик по-прежнему стоял в дверях её квартиры, а Войтусь в роли совершенно постороннего человека ожидал лифт. Элюня из лифта вышла, а он вошёл и стал спускаться.

Увидев Казика, Элюня пожалела, что все-таки не поплакала в машине. И ещё в сердце шевельнулось раздражение, самая малость, — гневаться на Казика всерьёз она не могла, только вот именно сейчас нужен он ей, как дыра мосту, ведь так мечтала побыть одна! А для серьёзного разговора с Казиком тоже не было настроения, тем более что опять возникли сомнения в целесообразности такого разговора. А с другой стороны, вопреки всему, присутствие Казика, как всегда, оказало на девушку благотворное воздействие. Так что, учитывая все эти противоречивые обстоятельства, бедная Элюня почувствовала себя совсем сбитой с толку.

В квартиру девушка прошла молча, а Казик тоже молча запер за ними обоими дверь.

* * *

Молчал Казик потому, что открой он рот — и вырвался бы торжествующий крик радости и счастья, ни за что бы не удержался! Информация Войтуся привела его в состояние полнейшей и абсолютной эйфории, которую приглушало лишь сочувствие бедной Элюне и тревога за неё. Ведь это же надо так влипнуть! Пока ещё бедняжка ничего не знает, но как станет переживать, когда узнает! Нет, пусть узнает от кого угодно, но только не от него, лучше всего, если это сделает полиция. Вот, правильно, именно полиция раскроет ей глаза!

— Сейчас ты сможешь разыскать своего полицая? — спросил Казик, когда уже смог владеть собой.

Элюня удивилась и обрадовалась одновременно. Казик был какой-то официальный и деловой, словно пришёл сюда по долгу службы, а не к любимой в гости. Такая постановка вопроса очень устраивала Элюню в данный момент, о преступлениях и афёрах она могла говорить сколько угодно, лишь бы не касаться сердечных переживаний.

— Могу, — ответила девушка, — но незачем его разыскивать. Мы договорились, он и без того придёт ко мне завтра в два часа.

— …и увидит твой хладный труп, — подхватил Казик, причём радостный тон никак не гармонировал с мрачным содержанием. — Меня ты небось вышвырнешь, откроешь дверь какому-нибудь налоговому инспектору, на этот раз инспекторов будет двое, а потом твой полицейский свободно войдёт в квартиру, поскольку дверь не будет заперта. Получит возможность первым увидеть разгром в квартире и тебя в самом натуральном rigor mortis (посмертное окоченение мышц, медицинский термин). Впрочем, не исключено, что бандиты не станут ждать до завтра, взломают дверь ещё сегодня, как только я уйду, если удастся сделать это без шума. Цепочку перережут.

Поражённая Элюня глядела на парня большими глазами.

— С чего ты взял? Откуда ты знаешь?

— Да от самого ихнего шефа. Сознаюсь, нанял я хорошего человека последить за тобой, поохранять, ну и тому удалось подслушать, как шеф по телефону распорядился насчёт тебя. Хочешь знать, как именно? По глазам вижу — хочешь. Так вот, прикончат тебя самым грубым и примитивным способом, у них уже маячит на горизонте такой примитивный убийца, да-да, твой старый знакомый, с детских лет знаешь его. Ну и, натурально, тебя ограбят, чтобы все сходилось одно к одному. И произойдёт это или сегодня вечером, или завтра утром, непременно ещё да твоей встречи с комиссаром. Я догадываюсь почему, надеюсь, ты тоже?

— Ты думаешь, все из-за того… из-за того, что я их видела?

— Думаю, из-за этого. Полиция наверняка знает больше нас и завтра, с твоей помощью, надеется узнать нечто особенно важное. Это точно, раз уж так на тебя ополчились.

Все ещё стоявшая в пальто, Элюня наконец положила на стол сумочку, позволила снять с себя верхнюю одежду, села в кресло и закурила.

— Боюсь, из-за всех этих переживаний стану алкоголичкой. Налей мне коньяку. Себе тоже. Хотя нет, не стану, ненавижу этот коньяк! И пусть они сейчас не приходят, нет у меня теперь сил биться с ними.

— Вот и я предпочёл бы связаться с властями, — вздохнул Казик. — Даже если я останусь тут дежурить… даже если газ поможет… кстати, баллончик стоит на полочке в прихожей… даже если не сумеют нас прикончить… а это сомнительно, наверняка при необходимости и пушкой воспользуются, теперь ею каждый сопляк обзавёлся, но стрелять с глушителем — уже другой почерк, тут уж не примитив сработал. Повторяю, если даже мы выживем, полиция их уже не поймает, сбегут мальчики, и привет. А потом опять как-нибудь к тебе нагрянут. И так до победного.

Казик нарисовал столь впечатляющую картину, что даже Элюня при своих сердечных терзаниях не могла не проникнуться. Сердечные терзания отошли на второй план. Жестом попросила девушка повторить, потому как первая порция коньячка оказалась на редкость маленькой, раскурила погасшую сигарету и попыталась собрать мысли.

— Погоди, Казик. Конечно, я могу позвонить комиссару, но сначала хочу сказать — я вовсе не собираюсь тебя вышвыривать, никаких претензий к тебе насчёт того, что ты меня охраняешь, не выражаю, и вот что меня интересует… Сказать?

— Валяй!

— Ты говоришь, твой хороший человек подслушал распоряжения шефа бандитов насчёт меня, так? Тогда он должен знать, кто шеф! Откуда он мог такое узнать, если ни я, ни комиссар не знаем?

— Да и он не знал, просто увидел. И подслушал, тогда и догадался. Возможно, вот сейчас убеждается.

— Как это?

— Потому что, проводив тебя домой, помчался обратно ещё немножко понаблюдать. Знал, что я тут тебя встречу, так мы договорились. А тот клиент очень его заинтересовал.

Элюня, конечно, не сообразила, что незнакомый мужчина, ожидающий лифт на её этаже, был как раз тем самым хорошим человеком, никаких ассоциаций у неё в голове не возникло. Впрочем, голова была занята другим.