Книга Турнир самоубийц - Ян Леншин

– Мне пора, – спохватился Ульрик. – Нужно еще успеть на… одно мероприятие.

– А без тебя там не справятся?

– Вряд ли. Только закинем этого в город.

Ульрик кивнул на Часовика. Око с циферблатом слепо пялилось в никуда. Из другого глаза чудовища торчал стилет. Бесконечное «тик-так» смолкло. Ульрик от души надеялся – навсегда.

– Пусть люди знают, что им больше ничто не грозит.

Кроме убийц, воров, троллей, скверной погоды и всего остального, что и делает Блэткоч Блэткочем. Единственным и, слава котам, неповторимым.

– Наверное, вы этих штук использовали как помощников? – предположил Ульрик, когда Генри легко закинул Механического Человека на плечо и зашагал к Башне. – Там пыль протереть, здесь прибрать…

– Нет, при мне этаких доходяг не водилось. Я думал, вы навострыкались.

Сейчас разбираться, что Древний помнил о своей прежней жизни, а что успел подзабыть, не было времени. Ловушки, стоило Генри чуть приблизиться, срабатывали сами собой, кромсая манекены на куски. Пока шли к Башне, первый мэр Столицы Метеоритов упал трижды, причем в последний раз в волчью яму, которой – Ульрик был готов поклясться – десять минут назад не было и в помине.

…Башня стояла как вкопанная: в толстых пальцах Генри миниатюрная фигурка треснула и раскололась на две части.

– Ты, того, не сердись, – успокоил он. – Это дело поправимое.

Древний открыл дверь, что вела в вестибюль. Там, в полутьме, все было недвижно, тихо, мертво; как ни пытался воскресить полицейских Генри – не смог. Потоптавшись на пороге, первый мэр зачем-то закрыл дверь. И открыл опять. И снова закрыл. На десятый раз вместо пропахшего кровью вестибюля обнаружилась винтовая лестница. Миновав ее, очутились в комнате, что напоминала рубку корабля – только штурвала не было. На стенах непонятные приборы и рычаги. В одном устройстве Ульрик неуверенно признал секстант. В углу на столике лежал поднос с картами и колокольчиками.

Среди кранов и вентилей под стеклянным колпаком стояла искусно выполненная из дерева и камня фигурка башни с часами без стрелок. Рядом нашлись еще две: маяк и пагода. Вероятно, облик Башни можно было менять на свой лад, как внешний вид омоспикусов, что после долгих споров были стилизованы под красные почтовые ящики – черные провалы с молниями, из которых выскакивали конверты раньше, людей пугали до беспамятства.

– Где же он… ага! – Генри спустил с потолка незамеченную Ульриком конструкцию, похожую на гигантскую скороварку. Подобрал с пола карту Мехатонии и заговорщицки подмигнул:

– Эта штукенция преобразователем зовется. – Генри щелкнул тумблером, и «скороварка» чуть слышно загудела. – С его помощью основное назначение любой вещи можно заменить на вызов Башни. Головастые у меня родичи были, правда?

Врожденная скромность, привитая родителями вежливость, а также почтительное отношение ко всем Древним без исключения не позволили Ульрику оттеснить первого мэра в сторону, дабы заняться преобразователем лично. И зря. Не прошло и десяти секунд, как «рубка» наполнилась едким дымом. На Генри было жалко смотреть.

Утешая товарища по несчастью – с безопасного расстояния, – Ульрик соображал, что теперь делать.

Есть множество способов выбраться из тюрьмы. Люди годами придумывают планы бегства, изобретательные, рискованные и даже безумные. Наверняка их можно красиво оформить, а после издать отдельной книгой или двухтомником. С картинками и подробными чертежами. Но мало кто всерьез задумывается, как попасть в тюрьму. И не куда-нибудь, а в камеру смертников. Кроме как убить кого-нибудь, в голову больше не приходило ничего.

Ульрик представил, как новая смена надзирателей, заступая на службу, обнаруживает, что их присутствие вовсе необязательно. Врач, священник и палач на подходе, тогда как виновника торжества и след простыл. Тюремное начальство в бешенстве. Надзиратели обыскивают камеры, переворачивают все вверх дном, ищут потайные ходы.

Начальник тюрьмы рвет на себе волосы. Он как может оттягивает ту роковую минуту, когда придется во всеуслышание заявить, что опасный заключенный покинул тюрьму, и вовсе не ногами вперед, как было запланировано. Есть от чего расстроиться.

– Послушайте, – без особой надежды спросил Ульрик. – Нет ли еще какого способа одолеть сотню-другую километров? Желательно за пару секунд?

– Есть, конечно. Захотел и очутился где надо. Чего тут сложного?

– Захотите, пожалуйста, оказаться в камере смертников, а?

Вне всяких сомнений Ульрику следовало сформулировать просьбу точнее. Они побывали в десятке исправительных учреждений и в одной школе, прежде чем добрались до места.

Было тихо и тоскливо, слышно лишь, как сопит довольный Генри. Ульрика к этому времени, надо думать, искали везде, кроме блока «В».

– Так, – инструктировал Ульрик, – теперь возвращайтесь в Блэткоч с телом Часовика, а мне пора на казнь.

– Как скажешь, приятель, увидимся.

– Это, пожалуй, вряд ли. И вот еще. Вы не передадите кое-что Джен?

* * *

Питера похитил Часовик, Джен не сомневалась в этом ни секунды. Когда она ворвалась в комнату брата, окно было распахнуто настежь, кровать пуста. На полу ни капли крови, ни следа борьбы, только быстро затихающее «тик-так» в черноте ночи.

Тщетно Джен бродила по Очаровательному лесу – кроме манекенов ей больше никто не встретился. Разве что мелькнула один раз за деревьями Блуждающая Башня и тут же пропала.

Джен совсем отчаялась, потеряла сон, аппетит и не находила себе места. Каково же было ее удивление, когда Питер средь бела дня явился домой, целый и невредимый, да еще с Нейтаном в придачу! Перебивая друг друга, они несли какую-то несусветную чушь про Башню, Часовика и N. Джен так обрадовалась, что впустила обоих без лишних вопросов и даже попыталась напоить горячим чаем с конфетами. Впрочем, добрый порыв души остался неоцененным – перепуганные насмерть Питер и Нейтан не то что есть, связно говорить были не в состоянии.

Сюрпризы на том не кончились. Город в одночасье облетела весть: некто убил Часовика. На улице Счастливая можно взглянуть на его труп за символическую плату в один лэк, сфотографироваться за сотню или приобрести за тысячу деталь, лечащую любые болезни.

«Добровольно отправиться на битву с Часовиком?!» – подумала Джен.

На такое согласится только самоубийца. Или идиот.

Или Ульрик.

* * *

Мимо камеры, звеня ключами, спешил надзиратель.

– Эй, Грег, что происходит? – спросил Ульрик.

– Не до тебя сейчас, – отмахнулся надзиратель.

Ульрик ждал.

Грег на всех парах пронесся мимо камер к столу дежурного, по-видимому, направлялся в кабинет начальника смены. И замер. Обратно он возвращался бегом.

– Привет, – поздоровался Ульрик. – Ты чего такой взмыленный?