Книга Федор Чижов - Инна Симонова

За неимением оборотного капитала Путилов то и дело оказывался перед необходимостью входить во все новые и новые значительные долги. В платежах же процентов по огромным занятым суммам он был, как правило, неисправен и своей необязательностью раздражал кредиторов, отчего ему со всех сторон грозили подачей векселей ко взысканию. Стабилизации положения Общества мешал и неоправданный оптимизм Путилова, нередко граничивший с авантюризмом.

С большим трудом в конце 1876 года Чижову удалось заинтересовать в Путиловских заводах министра финансов М. X. Рейтерна и управляющего Государственным банком Е. И. Ламанского. С их помощью он смог перезаложить находившиеся в московских банках акции. Московское купеческое общество взаимного кредита уступило Госбанку свой пакет ценных бумаг всего за 490 тысяч рублей, а 70 тысяч пришлось списать в убыток. Таким образом, с 1877 года заводы со всеми постройками и землей ушли от Путилова к Государственному банку, ставшему отныне фактическим владельцем всех его предприятий.

Печальная история с финансированием Общества Путиловских заводов синдикатом московских банков произошла уже в то время, когда Чижов лишь номинально участвовал в работе основанных им кредитных учреждений и только ввиду особой важности операции с предоставлением крупной ссуды Путилову явился в этом деле одним из главных действующих лиц. Чижов руководствовался убеждением, что в предпринимательстве «хорошо быть фонарщиком, то есть засветить дело и поддерживать горение, пока это дело не станет крепко на ноги; станет — и довольно. Иначе во всяком промышленном деле через несколько лет… непременно образуется рутина, которая убийственна до крайности… У нас все любят сесть на нагретое место, а не охотники устраивать новое, — а меня калачами не корми, только дай новое, если можно — большое и трудное»[494].

И действительно, «заложив прочный фундамент частному банковскому кредиту в Москве и, можно сказать, во всей России»[495], Чижов передал бразды правления в Московском купеческом банке и Московском купеческом обществе взаимного кредита своим наиболее близким сподвижникам.

При учреждении Московского купеческого банка Чижов обеспечил своего соредактора по «Вестнику промышленности», «Акционеру», «Москве» и «Москвичу» И. К. Бабста членством в правлении, надеясь, что тот в дальнейшем сможет заменить его на руководящем посту. Когда после двухлетнего председательства, сводившегося главным образом к организации ежедневной, текущей банковской работы, Чижов пересел в кресло главы распорядительного и контролирующего органа банка — совета, благодаря его влиянию председателем правления был избран Бабст.

Насколько Иван Кондратьевич, возглавлявший кафедру политической экономии в Московском университете, быстро освоился в новом для себя качестве председателя Московского купеческого банка, прекрасно передают полные сарказма строки из поэмы Н. А. Некрасова «Современники»:

Вот москвич — родоначальник Этой фракции дельцов: Об отечестве печальник, Лучший тип профессоров, Встарь он пел иные песни, Искандер[496] был друг его, Кроме каменной болезни Не имел он ничего; Под опалой в оны годы Находился демократ, Друг народа и свободы, А теперь он — плутократ! Спекуляторские шутки Ловко двигает вперед При содействии науки Этот старый патриот…[497]

Взаимоотношения Чижова и Бабста были дружественными до конца 1860-х годов. Однако постепенно совместная практика частного предпринимательства выявила значительную несхожесть их натур. Барон Дельвиг вспоминал, что Бабст «относился к своим занятиям не с той любовью, которую ожидал от него Чижов, обходился с подчиненными и даже с публикой в банке по-чиновничьи и сверх того подчас любил выпить лишнее; все эти качества сильно не нравились Чижову», и в начале 1870-х годов между ними произошел разрыв[498].

Учреждая другой банк — Московское купеческое общество взаимного кредита, Чижов сразу же стал готовить себе в преемники на пост председателя И. С. Аксакова. Как и в случае с Бабстом, Федор Васильевич, активно поддерживаемый московским купечеством (Т. С. Морозовым, И. А. Ляминым и др.), ввел Аксакова сначала в члены правления, а затем, при продолжительных своих отлучках, стал неизменно поручать Аксакову председательство. К удовольствию Чижова, Аксаков сумел зарекомендовать себя умным и честным руководителем банка. Он прекрасно ладил в правлении со своими товарищами и не имел никаких «фанаберий». «Замечательно, — писал Чижов в октябре 1871 года, — что в слишком двухгодичное наше соработничество в правлении Взаимного кредита у нас ни разу не было ни тени неприятности, не только размолвки»[499].

В 1874 году Аксаков окончательно сменил Чижова в должности председателя правления Московского купеческого общества взаимного кредита.

Глава третья

ЧЕРЕЗ СЕРГИЕВ ПОСАД К ВОЛОГДЕ

От рутины и скуки банковского председательства с его «сухой цифирью и векселями» Чижова влекло к вновь организуемым железнодорожным предприятиям. «Не можешь ты себе представить, — восторженно писал Чижов другу в Англию, — как благотворно действуют железные дороги на Россию. Число пассажиров год от года увеличивается, масса грузов растет не по дням, а по часам. Все это… указывает на увеличение удобства и на удешевление переезда и перевозок товаров; все это показывает, что число учащихся практическому праву равенства сословий растет ежедневно»[500].

С момента завершения строительства Московско-Троицкой железной дороги Чижов не расставался с мыслью о продлении ее до Ярославля, как и было первоначально задумано учредителями. «Эта дорога оживит наш север, даст сбыт хозяйству, основанному на скотоводстве, а скотоводство само собою удобрит поля. Эта дорога переведет многие фабрики из дорогого близмосковского округа в середину лесов и даровой силы вод», — предсказывал Чижов[501]. В то же время он отдавал себе отчет в том, что потребность в железных дорогах при ограниченности финансовых средств может быть удовлетворена только постепенно. Необходим весьма строгий отбор, дабы не затрачивать частных денежных средств и кредитов государства на второстепенные линии, к которым, по его мнению, следовало отнести и железную дорогу от Сергиева Посада до Ярославля, тем более что в этом направлении уже существовало шоссе.