Книга Диана Де Пуатье - Иван Клулас

Понятно, что, отдавая так много сил и средств преображению Шенонсо, Диана вдруг встревожилась: а что, если дар короля однажды будет кем-то оспорен? Посоветовавшись со своими законниками, герцогиня нашла способ обезопасить себя от такой напасти[456]. Когда Антуан Бойе уступил свое имение королю, доход Шенонсо оценили в 2500 ливров, что соответствовало капиталу, равному 90 тысячам ливров. Между тем Диана на собственном опыте убедилась, что доход не превышал тысячи ливров, что соответствовало капиталу в размере 55–60 тысяч ливров. Стало быть, по всей видимости, в 1535 году Корона изрядно переплатила за это имение. Если акт о передаче аннулировать, то Антуан Бойе будет вынужден вновь вступить во владение и одновременно попадет в «долговую яму» по отношению к Короне. Естественно, ему придется вновь выставить Шенонсо на торги, дабы получить сумму, необходимую для уплаты долга королю. Диана выступит покупательницей и получит права на Шенонсо как на частное владение, на сей раз ни в коей мере не отягощенное принадлежностью к королевскому домену.

Этот сценарий был точнейшим образом разыгран сразу после того, как его придумали. Антуану Бойе сержант объявил 11 августа 1552 года, что тот должен предстать перед Большим советом. Перепуганный дворянин бежал в Италию, и суд в его отсутствие расторг акт о передаче Шенонсо Короне. Вновь вступив во владение, Бойе был вынужден немедленно продать замок, чтобы уплатить долг королю, поскольку в патентном письме Генриха II от 11 февраля 1554 года было сказано, что, если Бойе, должник короля, не рассчитается с долгом, его имущество будет конфисковано и продано с торгов. 1 апреля и в самом деле объявили о конфискации. Франсуа Лефевр, ординарный сержант судебного округа Амбуаз, заявил об этом в Шенонсо в присутствии казначея Андре Беро. Вплоть до мая в соседних приходах трижды громогласно читался королевский указ. Наконец 23 августа Большой совет вынес вердикт о начале торгов. Последние проходили всю зиму. Подав голос после других желающих приобрести имение, герцогиня де Валентинуа 21 марта 1555 года предложила канцелярии Большого совета 50 тысяч ливров. 8 июня того же года ей было предоставлено право собственности на Шенонсо. Дело закончилось изъявлением королевской милости, освобождавшей Антуана Бойе от уплаты еще 40 тысяч ливров, каковые он в принципе еще должен был Короне. Герцогиня де Валентинуа могла торжественно принести вассальную клятву королю 20 августа 1556 года, как до того, в марте, уже присягнула своему родственнику Рене де Батарне, сеньору де Монтрезор от имени мелких феодов, зависимых от Шенонсо. Отныне, полагала Диана, владение замком обеспечено ей навеки. И тогда герцогиня задумала перекинуть мост через Шер, а на противоположном берегу разбить еще один сад. В 1556 году Филибер Делорм прощупал ложе реки, чтобы установить опоры моста. Для предстоящих работ он достал более 200 бочек цемента. Поскольку этого не хватило, у каменоломен де Уд были установлены временные печи для обжига извести. Король дозволил 10 июня 1557 года срубить 50 больших деревьев в своем лесу Монришар, чтобы сделать временные перемычки и формы для арочных сводов моста. Точно так же в 1552 году он дал соизволение на вырубку 50 великанов в своем лесу Дрё, чтобы изготовить строительные леса для замка Ане. Но Диана так и не смогла довести до благополучного конца это мероприятие, оказавшееся слишком дорогостоящим: в общей сложности к 1559 году она затратила на него более 9 тысяч ливров. Екатерина Медичи подхватила проект и осуществила его, перебросив через реку мост-галерею, о котором мечтала ее соперница.

В Шенонсо Диана, казалось, была полностью поглощена подсчетом доходов, приведением в порядок замка, разведением садов и строительством моста через реку. У нее почти не оставалось времени наложить на эти владения отпечаток своей личности. Зато в Ане у нее хватало для этого и свободного времени, и финансовых возможностей[457].

Луи де Брезе приобщал Диану к умелому использованию своих обширных земельных владений, и там герцогиня располагала штатом преданных слуг, которые с давних пор обеспечивали их управление. Вместе с ними Диана проверяла все поступления и расходы в каждой из сеньорий Ане, Бреваля, Ножан-ле-Руа и Моншове.

Так, 15 марта 1548 года (по новому стилю) во время очередного совещания в Ане Жан Кадо, казначей сеньории Бреваль, представлял счета самой Диане, а ей помогали Этьен де Брезе, советник и докладчик по текущим делам в Королевском совете, Жан Менар, сеньор де Ла Менардьер, называемый «мажордомом Мадам», и Шарль Желен, лиценциат права и бальи Ане. Каждый из них ставил свою подпись, подтверждая точность счетов, поступивших со дня Всех Святых 1546 года до этого же праздника в 1547 году[458].

Доход от принадлежащей сеньору части, которая не входила в ленные владения, достигал 448 ливров 12 су и 3 денье серебром; 32 мюи и 10 сетье пшеницы; 2 мюи 5 сетье овса[459]. Изучив документы подробнее, можно убедиться, что денежные суммы поступали в основном с девятнадцати ферм (282 ливра 10 су). К этому присовокуплялись штрафы, взимаемые «вердерией» Бреваля (33 ливра), выручка от продажи дров (20 ливров 13 су), права на выпас и на использование деревьев того же леса обитателями Бреваля (11 ливров 11 су и 3 денье).

Права сеньора как обладателя ленного владения осуществлялись и в самом Бревале, и в соседних приходах над 92 дворами. Подданные вносили дань натурой: прежде всего 87, 2/3 и еще треть половины каплуна — таковой оценивался в 3,5 су, что в общем составляло 15 ливров 7 су и 5 денье; затем 23 курицы по 2 су, в общей сложности — 46 су. Семи дворам надлежало также вносить подать яйцами: 52 яйца по 9 денье дюжина, то есть 3 су и 2 денье пита[460]. С семи дворов взимались 2,5 мино[461] пшеницы и от 18 до 36,5 мино овса[462]. Еще одну статью дохода составляли чинш (арендная плата), штрафы, недоимки, разрешения на брак: жители Бреваля и шести других приходов уплачивали в этом качестве 199 ливров и 8 су (в эту сумму включалась и стоимость оцениваемой в 4 су жирной гусыни). Продажа прав на торговлю давала 81 ливр 8 су и 2 денье.