Книга Песня сирены - Виктория Холт

Естественно, нам стало любопытно, и мы подошли поближе. Жанна повернулась ко мне и прошептала:

— Это не для малышки, мадам. Малышка мигом навострила ушки.

Что? Что они нашли? — воскликнула Кларисса.

— Ну, они вытаскивают что-то из реки, — сказала Жанна.

— Что? Что?

— Думаю, они и сами не знают. Что ж, нас ждет обед.

— Maman, — Кларисса уже переняла французский вариант и пользовалась им все время, — давай останемся.

Жанна кидала на меня беспокойные взгляды.

— Нет, мы должны идти домой, — твердо сказала я.

— Кто-то поймал в реке ворох старого тряпья, — добавила Жанна.

— А кто его туда бросил?

— Ну, этого мы не знаем, — ответила Жанна.

— А кто знает?

— Тот, кто его туда бросил.

— А кто бросил?

— Кларисса, — воскликнула я, — мы ничего не знаем! И сейчас мы идем домой, потому что Жанна должна приготовить обед. Ты же будешь обедать, да?

Кларисса заколебалась.

— Сначала я хочу узнать, кто бросил в эту реку свою одежду, — ответила она.

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда мы будем обедать, а ты будешь дожидаться здесь новостей об одежде, плававшей в реке, — сказала я.

Она снова задумалась. Это был шанс. Я крепко взяла ее за руку и потащила прочь. Чуть позже Жанна подошла ко мне.

— Я подумала, что мадам это заинтересует: из реки сегодня утром вытащили мужчину.

— О, Боже, какому-то бедняге не повезло! Он, наверно, был очень несчастен, раз решил расстаться с жизнью.

— Говорят, что дело совсем не в этом, мадам. Говорят, что он был убит.

— Это еще хуже. Слава Богу, что мы не разрешили девочке посмотреть. Не говорите ей, Жанна, и запретите всем остальным рассказывать ей об этом.

— Да, мадам, я все сделаю.

Еще до того, как мне рассказали, я начала подозревать, что что-то происходит. В доме постоянно шептались, хотя разговоры велись более скрытно, чем обычно, и при моем появлении всегда смолкали.

Наконец, Жанна не выдержала.

— Мадам, — сказала она мне, — узнали имя того человека, что обнаружили в Сене… Теперь известно, кто он.

— И кто же он?

Жанна на пару секунд замялась, после чего быстро выпалила:

— Это тот джентльмен, который часто приходил к нам.

— Что?! — воскликнула я.

— Монсеньор Пилкингтон.

— Нет, — прошептала я. — Этого не может быть!

— Может, мадам, и он был убит. Говорят, застрелен.

Меня била дрожь. Запинаясь, я проговорила:

— Я не верю этому. Зачем кому-то надо было убивать его?

Жанна лукаво посмотрела на меня:

— Причиной могла быть ревность, мадам;

— Ревность?! Но кто мог ревновать его? Она пожала плечами:

— Я думала, вы знаете, мадам.

— Да… да… спасибо, что рассказала мне. Пожалуйста, проследи, чтобы это не достигло ушей моей дочки.

— О да, мадам, конечно. Это не пойдет на пользу малышке.

Я заперлась в своей комнате. Было невозможно поверить в это. Наверняка произошла какая-то ошибка. Мэтью мертв… убит. Его тело брошено в Сену.

Я вышла на улицу. Об этом уже говорили на улицах и в лавках, и знакомые люди провожали меня странными взглядами, будто размышляя о чем-то.

«Боже мой! — подумала я. — Неужели они подозревают, что я к этому причастна?!»

Я вернулась домой: те же самые «тс-с», тот же шепот. Когда я поднималась по лестнице, то услышала, как шепчутся две служанки:

— Crime passionne![6]— услышала я. — Вот что это…

Это все любовь!

— Это здорово, когда кто-то ради тебя идет на убийство!

— Глупышка, это-то и есть crime passionne!

Я вбежала к себе в комнату. О чем они говорили?

Что имели в виду?

Хессенфилд приехал поздно ночью. Я ждала его.

Он выглядел абсолютно спокойным. Слышал ли он о теле, что вытащили из Сены, и то, что это Мэтью Пилкингтон?

— Что случилось? — спросил он.

— Мэтью Пилкингтон! — воскликнула я. — Убит!

Это, наверное, какая-то ошибка.

— Нет, это не ошибка, — проговорил он.

— Ты… ты сделал это? — задохнулась я.

— Не совсем, — ответил он. — Ему был вынесен приговор. Этот человек тоже был шпионом.

— Я не верю в это.

— Моя дорогая Карлотта, ты еще так неопытна в этих делах! Это моя вина, я должен был раскусить его раньше.

Я в изумлении уставилась на него: Мэтью — шпион? А что мне о нем известно? Он долгое время был в Грассленде, когда ухаживал за Дамарис, говорил о поместье в Дорсете и о чине в армии. И он, действительно, служил в армии, и, когда становился нужен, его вызывали. Он, должно быть, долго не появлялся в своем полку, пока жил в Грассленде. И тут я вспомнила… В ту ночь, когда я покинула Англию, он был неподалеку, в Эйот Аббасе. Все части головоломки встали на свои места. Ему было известно о том, что Хессенфилд там, и, когда он приезжал в Эйот Аббас, он искал его, а я наивно думала, будто он приехал ко мне! Я явилась предлогом… и каким! И именно из-за него нас тогда чуть не поймали. К нам подобрались на расстояние ружейного выстрела, пока мы гребли к кораблю. Мэтью был шпионом.

— Скорее всего, он и Мэри Мартон работали вместе, — сказала я. Хессенфилд кивнул:

— Получала информацию она: пряталась в соседней комнате, когда мы обсуждали наши планы.

— И, — продолжила я, — передавала ее Мэтью Пилкингтону. Вот почему она так спешила на встречу с ним.

— Я тоже так думаю. Хорошо, что ты заметила, как они встретились: это привело меня к нему. Его схватили… как говорится, прямо на месте преступления. У него в кармане лежали письма, которые полностью выдавали его.

— И вы убили его?

— Мы не могли позволить, чтобы он остался жив. Он был расстрелян, а тело его выкинули в реку.

— А теперь его нашли…

— И все указывают на меня, — добавил Хессенфилд. — И знаешь почему? Подозревают, что Пилкингтон либо был, либо навязывался тебе в любовники, и все думают, что я убил его из ревности.

— Надо положить конец этим грязным сплетням.

— Напротив, пускай говорят. Я бы хотел, чтобы так думали.

— Но тебя обвинят в убийстве.