Книга Хроники Гелинора. Кровь Воинов - Павел Кувшинов

Теор ничего не ответил, позволяя чародейке закончить мысль. К тому же его порядком удивила такая резкая смена темы.

– Ты очень похож на отца, – сказала она, посмотрев на брата. В глазах девушки Теор впервые увидел то, что не видел со дня смерти родителей, – теплоту. – Мне не хватало в детстве его внимания. А потом они с мамой… даже забавно, ведь столько лет прошло, а я по-прежнему скучаю по нему. И когда смотрю на тебя…

– Не надо, не продолжай, – прервал ее Теор. – Я все понимаю. Правда. Я не осуждаю тебя.

– Я люблю тебя, Веснушка, – сказала Филда после недолгого молчания, улыбнувшись.

– Опять это прозвище! – охнул наемник. – Как я жалею, что в детстве так и не придумал прозвище тебе.

– Да просто у тебя с фантазией всегда было туго, – ответила Филда и на пару с братом рассмеялась.

Наемники сняли на сутки единственную в таверне комнату для постояльцев. Хозяин таверны, низкорослый морщинистый старичок, был очень рад подобной сделке, тем более что наемники заплатили ему явно завышенную цену не торгуясь. Теор полагал, что комнату старику удавалось сдать крайне редко. Когда же наемники вместе со спящим Гардом поднялись наверх, он понял почему.

Крошечная комната располагалась под самой крышей. К тому же в ней имелась всего одна узкая кровать, о чем забыл или намеренно не упомянул хозяин таверны. Но главной ее особенностью были чистота и опрятность. Точнее, их отсутствие. На двери, полу и столе – всём, что было в комнате кроме кровати, можно было обнаружить тонну грязи и пыли. Под потолком гирляндами висела паутина. Свисала она и с небольшой масляной лампы, единственного источника света в помещении. Дополняли картину многочисленные «жильцы» комнаты. На своих сетях, сплетенных из липких нитей, восседали довольно крупные пауки, по полу бегали тараканы, которых абсолютно не смутило появление людей в их обиталище, а на плохо заправленной кровати весело прыгала пара тощих черных клопов.

Филда прошептала какое-то заклинание, и насекомые все до одного поспешили убраться куда подальше. Теор достал из колчана стрелу и снял ею со стен опустевшие паучьи сети.

Наемники уложили спящего гнома на кровать. Филда заявила, что для Гарда здесь будет не так уж и грязно, ссылаясь на то, что гному наверняка доводилось прежде ночевать в гораздо более мерзких гадюшниках.

Затем Филда удалилась, оставив Теора одного с мирно похрапывающим гномом. Чародейка отсутствовала довольно долго: по примерным подсчетам наемника – не менее двух часов. Вернулась она с небольшой сумкой, в которой, как объяснила, было все необходимое для реализации ее замысла.

По просьбе Филды Теор подпер дверь столом. Девушка начертила мелом на полу многолучевую звезду, в которой длинные тонкие лучи чередовались с короткими и широкими. Когда Теор сел в центр звезды, Филда объяснила ему подробности своего плана:

– Когда я сотворю заклинание и войду в транс, твой астральный двойник, или, проще говоря, душа, отделится от физического тела. Находясь в таком состоянии, ты сохранишь разум и получишь контроль над своим новым состоянием. Тебе необходимо будет вернуться в ту пещеру, пробраться незамеченным мимо элементаля и открыть сундук.

– Как мне это сделать, если я буду призраком?

– Не призраком, а астральной сущностью, – поправила чародейка. – Если приложишь определенные усилия, то сможешь взаимодействовать с вещественными объектами. Все что тебе потребуется, это достать Цепь Искусительницы из сундука. Как только Цепь будет у тебя в руках, коснись своих висков: я почувствую это и верну тебя обратно.

– А как же Цепь?

– Она потянется за твоей душой, как за магнитом, тем самым я смогу телепортировать Цепь в эту комнату.

– Я думал, что заклинания телепортации способны сотворить только чародеи уровня архимагов.

– Верно, это крайне сложное и опасное заклинание. Если касается живых объектов: например, человека. Я же применю ритуальную магию и использую энергию твоей души, чтобы переместить Цепь вместе с тобой, не разрывая материи мира.

– Не понимаю… – признался Теор.

– Смотри. Чтобы телепортировать человека, необходимо разъять материю мира в точке выхода, провести его сущность через астрал, а затем вновь разъять материю мира уже в точке выхода. Причем как в точке входа, так и в точке выхода, разъятую материю необходимо вновь восстановить. Только в этом случае переход будет удачным и безопасным. Теперь наш случай. Когда ты коснешься Цепи, я завершу ритуал, и твоя душа потянется обратно к телу. Вместе с ней потянется и Цепь Искусительницы. При этом она не покинет мир и не войдет в астрал, как в случае с телепортацией человека. Вместе с твоей душой артефакт будет перемещаться внутри астральной энергии, которая разлита по всему нашему миру. Цепь сама в каком-то смысле станет своим же астральным двойником. Мне останется лишь сделать так, чтобы она материализовалась здесь, в этой комнате, в тот момент, когда твоя душа вновь сольется с твоим телом.

– Кажется, теперь понимаю.

– Сомневаюсь, – улыбнулась Филда. – Поверь, все получится.

– Хорошо. Тогда давай начинать, – согласился Теор.

Филда кивнула и достала из сумки множество свечей из черного воска. Она поставила их по одной на конец каждого из лучей. Затем достала из сумки баночку с какой-то дурно пахнущей мазью и намазала ею Теору виски. В некоторые из лучей чародейка также разложила разные сушеные травы, равноудаленно от свечей и от Теора, сидящего в самом центре звезды. В оставшиеся лучи она выложила небольшие кости разной формы и размеров.

Филда зажгла все свечи, а затем поочередно вылила прямо на пламя каждой свечи неизвестную жидкость из маленького пузырька. По мере того как Филда выливала содержимое пузырька на свечи, пламя каждой из них начинало шипеть, а затем вытягивалось тонкой белой полоской, да такой, что кончик пламени доставал почти до потолка.

Филда попросила Теора закрыть глаза, очистить свой разум и сделать десять глубоких вдохов. Наемник послушался. Он закрыл глаза, отрешился от всех мыслей и стал дышать ровно и глубоко, считая про себя сделанные вдохи. Филда начала читать заклинание. Ее голос звучал монотонно, словно убаюкивая. Девушка произносила абсолютно незнакомые Теору слова, но это не удивляло его. Он знал, что в ритуальной магии зачастую используются древние диалекты уже не существующих ныне цивилизаций.

Когда Теор наполнил воздухом легкие в пятый раз, пламя свечей зашипело еще сильнее. На шестом вдохе огонь стал потрескивать, на седьмом Теор уже отчетливо слышал стоящий вокруг гул, какой бывает внутри помещения, полностью охваченного пламенем. Однако жара Теор не чувствовал. Напротив, он ощутил леденящий холод, что пробирал его до самых костей. Наемник старался не обращать на это внимания. Когда он сделал девятый вдох, воздух пронзил жуткий, ни на что не похожий высокий звук. Он ввинчивался в уши, словно железные винты на пыточном кресле. Теор едва сдержался, чтобы не заслонить уши руками, дабы хоть как-то защититься от этого звука…