Книга Третий Георг - Виктория Холт

Георг понял главное. Он устал от этого дела. Бесполезно что-либо доказывать своим братьям. Хорошо было бы посоветоваться с кем-нибудь, но, конечно, не с Шарлоттой. У него не было желания засорять уши жены подобного рода историями. Все это так отвратительно.

Нет, ему придется решать эту проблему одному. После долгих раздумий он пришел к выводу, что лучший выход из столь щепетильной ситуации – это как можно быстрее возместить ущерб. Ему не хотелось признаваться в этом, но, фактически, необходимость расстаться с деньгами причиняла ему даже большую боль, чем сам скандал. Бросить на ветер тринадцать тысяч фунтов за удовольствие переспать с какой-то женщиной, казалось ему не просто ребячеством, преступным безрассудством.

А что ты скажешь о своей безрассудной женитьбе на Ханне Лайтфут, задавала ему вопрос его совесть, не дававшая ему покоя в эти дни.

По крайней мере, я поступил порядочно, рассуждал Георг. Я женился на ней.

Ха, ха, ха! – не унималась совесть. То, что сделал Камберленд и вполовину не столь возмутительно или даже бессердечно, чем то, как ты поступил с Ханной Лайтфут. А что скажешь о Саре Леннокс? Ты отверг эту девушку, потому что у тебя не хватило смелости настоять на том, чтобы жениться на ней, вопреки сопротивлению Бьюта и твоей матери.

Да, признал он, разве можно обвинять молодых мужчин и женщин в подобных вещах, и задумался над тем, где бы ему достать тринадцать тысяч, которые, совершенно очевидно, следовало найти.

Он решил посоветоваться с лордом Нортом.

Норт сразу же явился к нему и не удивился, что король желает поговорить с ним по поводу судебно наказуемого проступка, совершенного Камберлендом. Норт уселся напротив короля, ибо Георг не соблюдал установленных правил, общаясь со своими старыми друзьями.

Выпуклые глаза Норта близоруко оглядели комнату.

– Тебе ведь известно об этом прискорбном судебном процессе над моим братом, – сообщил король. – Решение вынесли в пользу Гросвенора. Деньги должны быть уплачены в течение недели, а я не знаю, где взять такую огромную сумму как тринадцать тысяч фунтов за такое короткое время. Умоляю тебя, дорогой Норт, посоветуй, как выпутаться из этого.

Глаза Норта, казалось, сфокусировались на короле, но вряд ли он мог отчетливо видеть его. Он покачал головой, и его отвислые щеки колыхнулись в такт, что могло бы показаться кому-то смешным, но король даже не заметил этого.

– Деньги нужно найти, – наконец, промолвил Норт.

– Или это принесет еще большее бесчестие семье, а?

– Вот именно, сир. Я полагаю, что его светлость уже больше не состоит в любовниках у этой леди.

– Я не удивлюсь, – запинаясь произнес король. – Всего этого достаточно, чтобы у кого угодно вызвать отвращение. Что? Возбуждать дело, протаскивать семью – королевскую семью – через суд. И вынести приговор против герцога королевской крови! Иногда мне кажется, что им просто нравится досаждать нам, а? Что ты думаешь обо всем этом? Что?

Норт ответил, что у герцога плохая репутация, к тому же у него есть новая любовница, и он даже не дождался завершения дела в суде.

– Это некая миссис Хортон, вдова дербиширского сквайра. Весьма обворожительная женщина, как я слышал. Уолпол говорит, что у нее ресницы длиной почти в ярд и самые пленительные в целом свете глаза.

– Да поможет ему Бог!

– Этот сплетник Уолпол говорит также, что она могла бы вскружить ему голову, даже если бы ее ресницы были в три четверти ярда, – хихикнул Нортон. – Но все это сплетни, – продолжал он. – А сплетни не делают чести семье, сир. Мы должны без промедления уладить это дело, и чем скорее мы это сделаем, тем быстрее о нем забудут. Ваше Величество несомненно пожелает поговорить с его светлостью и указать ему на его долг перед государством, следуя которому, с его стороны не позволительно вновь заходить столь далеко в нарушении установленных правил приличия… даже ради ресниц длиной в два ярда, и в этом, я уверен, Ваше Величество согласится со мной.

– Ты прав, Норт. Абсолютно прав. Я поговорю с этим молодым идиотом. А что же насчет денег, а? Что?

– Взять из цивильного листа.[7]Другого выхода нет. Король вздохнул с облегчением.

– Тринадцать тысяч фунтов! – пробормотал он. – Но, как ты сказал, Норт, другого выхода нет.

Казалось, сам воздух был пропитан семейными скандалами, потому что по странной причуде рока за одним скандалом сразу же последовал другой.

Из Дании пришли очень тревожные новости. Прочитав письма, король едва поверил им. Он тут же поспешил к своей матери, так как понимал, что только с ней мог поговорить об этом ужасном несчастье в их семье.

Когда вдовствующая принцесса услыхала, что король хочет видеть ее, она быстро поднялась с постели и сама привела себя в порядок, чтобы скрыть напряженный взгляд и болезненный цвет кожи, с каждым днем становившийся все более заметным.

Увидев, что ее изменившийся вид остался незамеченным королем, она вздохнула с облегчением. Возможно, это потому, что он сам находился в состоянии крайнего возбуждения.

– Мама, – воскликнул он, – из Дании пришли ужасные вести.

Вдовствующая принцесса почувствовала, как в горле у нее что-то начало пульсировать, но она спокойно спросила:

– Вести, Георг? Какие же?

– Арестовали Каролину-Матильду.

– Арестовали королеву? А в чем ее обвинили?

– В измене и супружеской неверности.

– Но это же невозможно!

– Оказывается, возможно, мама. У меня есть доказательства. Они в этих письмах. Одно – от самой Каролины-Матильды. Она заключена в тюрьму недалеко от Эльсинора и опасается за свою жизнь.

– Они не посмеют.

– Каролина-Матильда далеко. А ты знаешь, что из себя представляет Кристиан.

– Мерзкий, ничтожный извращенец, – вскричала Августа хриплым от страха голосом. Боже, что же происходит с ее семьей? Только что закончилась эта ужасная тяжба, и вот Каролина-Матильда обвиняется в супружеской неверности… и в государственной измене.

– Здесь написано, что обнаружены свидетельства заговора против короля между Каролиной-Матильдой и человеком по имени Струенси. Они рассказывают непристойные вещи о Каролине-Матильде и этом Струенси. Оба они арестованы. Говорят, что Струенси ждет смерть предателя, и, возможно, Каролину-Матильду тоже. Что нам делать, а? Что?

– Это же варварство, – прошептала вдовствующая принцесса.

– Она в их руках… арестована. Моя маленькая сестренка! Нам не следовало разрешать ей ехать туда. Было бы гораздо лучше, если бы она осталась здесь… и не выходила бы замуж. И Августа в Брауншвейге… я содрогаюсь при мысли о том, что там происходит. Но это… это чудовищно, а?