Книга Слишком много щупалец - Дмитрий Казаков

Вид с обзорной площадки, конечно, отличный – и на Берген, и на фьорды, и на острова, но я тут уже бывал и вниз таращился. Разве что не фотографировал в силу полного равнодушия к этому процессу.

К счастью, я обнаружил пару вполне симпатичных девчонок, с коими немедленно и вступил в беседу, начав с нахально-банального «который час?». Девчонки, захихикав, ответили, что представления не имеют, но что родом они из Осло, а во фьорды прикатили отдыхать.

Я особо врать не стал, назвался журналистом из России, показал барышням спину Бартоломью и сообщил, что это мой фотокор, такой ловелас, что при упоминании его подвигов сам Казанова вертится в гробу от зависти. Норвежки посмотрели на Антонов тыл, оценили ширину плеч и хвостик, после чего сказали, что им, пожалуй, пора, и побежали к подошедшему фуникулеру.

Ну и ладно, не особенно хотелось.

Я вытащил ноут, установил на парапете и полез в Сеть – надо узнать, не пропадал ли кто в последнее время в благословенной Норвегии. Серфинг по новостным сайтам дал результат – в горах около Оппдаля сгинули двое парней, а в Норд-фьорде неведомо куда потерялась байдарка с парой туристов.

Да, похоже, наши «друзья» из ЦСВ и тут готовят человеческое жертвоприношение.

Мы проторчали на вершине холма почти час, а затем съехали вниз и отправились в бергенский «Аквариум» – интереснейшее место, где можно поглядеть на морских котиков, пингвинов, крабов и всяких рыб, причем даже на таких, что обитают на большой глубине…

С Ангеликой и Харальдом мы встретились только в восемь вечера, и произошло это знаменательное событие в том же «Сохо-суши».

Коллега выглядел, как всегда, подобно ходячей рекламе фитнес-центра – довольным, розовощеким и лучащимся бодростью, а вот белокурая бестия казалась несколько утомленной.

– Как сплавали? – спросила она.

– Нормально, – ответил я. – Антон, показывай снимки.

Фотки произвели впечатление, и наш норвежский друг принялся ожесточенно тереть лоб.

– А у вас что? – поинтересовался я.

– Все достали, – вдаваться в подробности Ангелика не собиралась. – Проверили работоспособность камер в полевых условиях – полный порядок. Ноутбук Харальда настроили, нужные программы установили. – Она помедлила и добавила: – И еще мне звонили из Нидерландов.

– Что, нас ищет полиция? – с ужасом спросил Бартоломью.

– Вроде бы нет, но дело не в этом. Парня, которого мы освободили на берегу, так и не смогли привести в себя. Пришлось сдать его в психиатрическую лечебницу.

– Да, грустная история, – сказал я. – А я общался с шефом… э, с генералом.

Арнольд Тарасович проявился в тот момент, когда мы стояли в «Аквариуме», наблюдая, как крутится в воде косяк сельди. Разговор оказался недолгим – шеф одобрил наши планы, сказал, что постарается прислать кого-нибудь на помощь, и сообщил, что Хаим Шоррот нынче обретается в Осло.

– Как бы он на это собрание в пещере не приехал, – сказал Харальд.

– Может, – согласился я. – Надеюсь, вы прикупили пару ракет класса «земля-земля» или хотя бы винтовку с оптическим прицелом?

Ангелика не ответила, но мягко улыбнулась, и я понял, что оружие у нее есть.

Заморив с помощью суши не одного червячка, мы покинули кафе и на машине Харальда поехали на западную окраину Бергена, туда, где вдоль берега выстроились марины – причалы для яхт и прочих небольших судов. Остановились мы у самой крайней, что ближе всего к мосту Пуддерфьордс, и тут пришлось немного поработать – потаскать вещи с машины на катер.

Был он не таким красивым и показательно шустрым, как «Поларис», зато наверняка шуму производил меньше, имел не такую глубокую осадку и практичный серо-стальной цвет. Каюта размерами напоминала конуру для карликовой чихуа-хуа, но при этом удивительным образом вмещала в себя стол, койку, шкаф и даже миниатюрную кухню.

– Не думал, что портативные видеокамеры столько весят, – пропыхтел я, дотащив до катера довольно увесистый пластиковый ящик.

– Какие камеры? – невинно заморгала наша валькирия. – Это противотанковые мины.

Да, вот уж точно – с кем поведешься, от того и забеременеешь!

Эта немецкая барышня, серьезная, как паровоз, общаясь с нами, скоро выучится юморить по-черному и даже сможет в своем Фатерлянде изображать какую-нибудь Дубину Реговицкую.

Разобравшись с грузом, мы забрались на катер и принялись готовиться к отплытию.

Ну, то есть Ангелика с Харальдом готовились, а мы с Антоном по мере сил не мешали.

– Представь, темнеет сейчас только к полуночи, не раньше, – сказал коллега, проверив мотор и расположенный на носу прожектор. – А мрак держится часа три, не больше. Поэтому мы сейчас потихоньку двинемся на юг, чтобы у Корснеса быть как раз к двенадцати.

Возражать никто не стал, наша посудина отошла от берега и поплюхала по водной глади.

Хотя часы показывали десять, было светло почти как днем, и на востоке, над горами, вставала луна, похожая на обсыпанный мукой блин. Зато с запада, с моря, надвигался туман, и вслед за ним потихоньку наползали серые, как кроличья шерсть, облака.

– Ай-яй-яй! – воскликнул Бартоломью, когда на нос ему шлепнулась дождевая капля.

– Не ай-яй-яй, а радоваться надо, – поправил я. – В таком мареве нас никто не увидит.

Дождь был не сильный, моросящий, зато туман выглядел матерым, густым. Мы двигались через него неспешно, не удаляясь от берега. Харальд во все глаза вглядывался в дымку и судорожно сжимал штурвал.

Свет убывал очень неторопливо, но к тому моменту, когда мы добрались до Корснеса, стало по-настоящему темно. Ангелика к этому времени расковыряла все ящики и собрала из разнообразных деталек совершенно футуристический автомат, весь зализанный, матово-черный, мало похожий на обычное оружие.

– Эм-пэ-ноль-ноль-три «Вулкан». Специальная разработка, – пояснила она в ответ на мой вопросительный взгляд. – Весит около килограмма. Может использоваться под водой. Стреляет бесшумно, не пулями, а пластиковыми ампулами с разной начинкой – усыпляющей, обездвиживающей, галлюциногенной, смертельной.

– Круто, – заметил я. – Звездная пехота и все такое.

– Внимание! – объявил Харальд, прерывая наш разговор. – Начинаем высадку!

Вспыхнул прожектор на носу, луч света прорезал туман, заблестели какие-то маслянистые волны, а прямо по курсу обнаружилось нечто смутно-серое. Через несколько мгновений стало понятно, что это уходящая вверх скала и что вход в бухту находится немного правее.

Катер наш двигался на «самом малом», как нашаривающий дорогу слепец, белокурая бестия держала жуткую пушку наготове, мы с Бартоломью старались даже не дышать.

Показался каменный стол, темные отверстия пещер.

Харальд заглушил мотор, и мы продолжили скользить вперед по инерции, в тишине, нарушаемой лишь нежным шорохом волн.