Книга Пропущенный вызов - Мария Воронова

– А через того наркомана?

– Руслан, ты думаешь, там один-единственный наркоман сидел? Зек-наркоман – это все равно что Иван Иванович Иванов.

– Иван в кубе встречается не так уж и часто. А что будет с Надеждой?

– Ничего. Наоборот, получит приятный бонус в виде пятилетнего владения квартирой, пока Васю Савельева не объявят умершим. Так бывает иногда: мы все знаем, но доказуха такая мутная, что нет смысла даже начинать. Мне жаль эту женщину почему-то. Наверное, она действительно любила Георгия Петровича, а он так пренебрежительно к ней относился и в своем покаянном письме свалил на нее львиную долю вины.

Макс, вставший к плите, чтобы налить им еще чаю, вдруг остановился.

– Вы ее не жалейте, – сказал он тихо, – я рассказывал уже, но вы, кажется, отвлеклись в тот момент. В Васиной истории есть записи, где он признается, что это Надежда науськала его убить Веру. Георгий Петрович почему-то думал на мать, но какая мать будет толкать сына на убийство? Сразу после госпитализации он был в остром состоянии и с трудом вступал в контакт с врачами, разговорился где-то через полгода только. Вот и сообщил, что Надя постоянно ему внушала, что Вера носит в животе монстра и скоро выкинет брата на улицу, а может быть, и убьет, потому что он будет ей мешать воспитывать своего ужасного ребенка. Получается, Шелест, цепляясь за прошлое, взял в любовницы убийцу своей жены.

Помолчали. Сказать тут было нечего. Вдруг вспомнился совет, что, когда твой корабль тонет, образуется воронка, которая утянет тебя на дно, если ты не успеешь отплыть подальше. Так и в жизни. Когда случилось горе, все, во что ты верил, разрушилось и ушло на дно, нужно плыть, не оборачиваясь и не хватаясь за обломки.

Руслан взял планшет и пробежал письмо Георгия Петровича глазами.

– О, смотрите-ка, этот тонкий эстет в постскриптуме стихи прислал, из «Улисса» Теннисона:

В путь, друзья,Еще не поздно новый мир искать.Садитесь и отталкивайтесь смелоОт волн бушующих; цель – на закатИ далее, туда, где тонут звездыНа западе, покуда не умру.Быть может, нас течения утопят;Быть может, доплывем до ОстрововСчастливых, где вновь встретим Ахиллеса.Уходит многое, но многое пребудет;Хоть нет у нас той силы, что игралаВ былые дни и небом и землею,Собой остались мы; сердца героевИзношены годами и судьбой,Но воля непреклонно нас зоветБороться и искать, найти и не сдаваться.

Лиза улыбнулась. Георгий Петрович натворил много зла, но, надо отдать ему должное, нашел именно те слова, которые были сейчас нужны им всем. И Максу, и ей, и Руслану, потерявшему ногу и неуверенному в будущем, которое еще месяц назад представлялось таким ясным, и Зиганшину со свалившимися на него в одночасье детьми. Уходит многое, но многое пребудет… Она взяла руку Руслана, сильную, с твердыми мозолями на ладони, и крепко стиснула ее. Он подмигнул в ответ.

– Завтра возвращается тетя Аня с Христиной, – сказал Макс сварливо, – а ты так и не признался матери.

Руслан только развел руками.

– Опять мне придется самому разгребать. Что ж, один поеду встречать, а по дороге начну: тетя Аня, ты только не волнуйся, тут Руслан внезапно приболел, но теперь уже поправился, только немножко изменился, ты сейчас сама увидишь. Мне вообще страшно подумать, что она с нами сделает, когда увидит. А я хотел любимую женщину обнимать, а не исправлять твои косяки.

– Жизнь, она такая штука суровая, тебе ли не знать, – сказал Руслан, смущенно улыбаясь, – очень мало объятий и много косяков. Ладно, с тебя только дорога из аэропорта, дальше я все приму на себя.

– И на меня, – шепнула Лиза.

– И на тебя.