Книга Человек-Хэллоуин - Дуглас Клегг

— Я есть то, что я есть, — ответил голос. — А ты мой сын.

Она встала перед Стоуни, и все в нем содрогнулось от ужаса.

Сначала, кажется, она стала статуей Девы Марии из церкви Девы Марии, Звезды Морей, но только в ее теле бурлила жизнь, глаза горели от красной крови.

— Добро и зло соединены в моем взгляде, — прошептала она, и алые слезы закапали из глаз. — И не смей меня судить, потому что жизнь состоит из всего. Взрослые и дети живут и умирают, но моя сила, наша сила, проистекает из источника всего сущего.

И перед ним снова прошла серия видений:

Демон из ада, раскинувший громадные крылья, похожие на драконьи…

Существо с человеческим лицом, но с оленьими рогами на кудлатой голове и с оленьими же ногами…

Прекрасная, женщина с высоко зачесанными волосами, обнаженная, с тремя парами грудей на торсе…

Другая женщина с множеством рук и ног, стремительно движущаяся, с ожерельем из черепов на шее, с кривым мечом в руке…

Прелестный юноша в белоснежных одеждах, с золотистыми волосами, с лебедиными крыльями за спиной…

— Я — все те образы, которым поклонялись люди во все времена, но люди не знают, кто я…

Потом перед ним снова предстала Дева Мария, в голубом платье, с глазами лани, полными чувственными губами, а потом и этот образ рассыпался на бесконечно малые искорки света.

— Не бойся того, что заключено внутри тебя, сын мой. Они боятся этого, потому что боятся смерти, но тебе незачем бояться смерти.

— А как же остальные?

— Остальные? — переспросило существо, свет замерцал.

— Те, кого мы любим?

И снова зазвучал смех.

— Я дала тебе жизнь, мой сын, чтобы ты мог породить новое поколение, которое истребит тех, кто так долго держал в заточении твою мать.

— Как они сумели заточить тебя?

— С помощью металла, камня пещер, с помощью обрядов, взятых из древнейших источников, с помощью той жалкой толики магии, какой владеет человек.

— Но если ты всемогущая… — начал Стоуни.

Свет вспыхнул алым, потом сделался темно-синим.

И Стоуни прошептал, почти самому себе:

— Ты не божество. Ты просто какое-то создание. Ты что-то такое… что-то, не принадлежащее этому миру. Что-то такое, чего не должно здесь быть.

И опять перед ним стояла Дева Мария, кровавые слезы катились по ее прекрасному лицу. Она протянула к нему руку ладонью вверх:

— Я есть и была всегда. И ты тоже будешь вечно.

Стоуни ощутил, как его тело чем-то быстро засочилось, словно гигантский пылесос высасывал что-то из его пор, свет пронесся рядом с ним в потоке ветра, взмыл к потолку и снова опустился.

В часовне в свете свечей рядом с ним стоял Алан Фэйрклоф.

Существо из горящего света в облике прекрасной женщины наклонилось над мертвой овцой и принялось слизывать кровь с шеи животного.

4

Алан Фэйрклоф коснулся его.

— Стоуни, мы сделали все это ради спасения рода человеческого.

— Это же чудовище, — выплюнул Стоуни, — Проклятый монстр. А вы… вы и эти Крауны просто кормите его.

— Нет, — сказал Фэйрклоф. — Это богиня. Это Божественная Мать. Это ангел с Небес.

Существо облизнуло пламенеющие губы, словно волк, вырвавший глотку овцы.

— Разве вы не видите, что оно делает? — спросил Стоуни.

Фэйрклоф кивнул, улыбаясь.

— Я видел, что Божественный Огонь принял наше пожертвование.

— Это же чудовище, а вы продолжили его род, Господи, боже мой, вы же сделали меня частью его! Все вы!

Стоуни развернулся к собравшимся в часовне и, не желая того, ощутил прилив энергии, внутренний огонь, который был больше не в силах сдерживать. Он закричал во всю мощь своих легких:

— Вы использовали меня, чтобы я зачал сына, вы использовали Джонни Миракла, чтобы продолжить род этого чудовища из пещеры! Вы дали ему возможность воплотиться, когда оно было просто видением, огнем. Это стихия, а не божество — вы, проклятые…

И тут он увидел ее, у дальней стены часовни.

Нора стояла за последней скамьей.

— Твою мать! — ахнул он. — Нора, только не ты! Ты же не одна из этих…

Он медленно двинулся вперед, осторожно шагая по центральному проходу между скамьями, а верующие поворачивали головы, чтобы видеть его.

5

— Ты же не одна из них, — повторил он холодно, приблизившись к ней. — Скажи мне, что ты не одна из них.

Нора ничего не ответила.

Он дотронулся до ее лица, слегка развернул вверх, взяв за подбородок, теперь он смотрел прямо в ее молочно-белые глаза.

— Они привезли сюда с собой дьявола Я же говорила тебе, — негромко произнесла она — Хотя я всегда надеялась, что это все-таки ангел Господень — Это не дьявол. И не ангел. — Нора попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось. — Я не могла противиться им, Стоуни. Я пыталась. Но не смогла. С того мига, когда ты родился…

— Не надо больше лжи, Нора. Не надо небылиц. Не надо сказок.

— Прошу тебя, прости меня, мальчик мой. Прости меня, пожалуйста. Я должна была рассказать тебе раньше, но ты был не готов. Ты был недостаточно силен… даже сейчас я сомневаюсь. Ты ведь так молод.

Он дотронулся ладонью до ее щеки, между его пальцами просачивались ее слезы.

— Я могу тебе дать кое-что. Я чувствую это.

— Не надо, — сказала она.

— Я могу это сделать. Я чувствую. Мне кажется, я и раньше мог, только оно…

— Еще не пробудилось, — закончила она вместо него. — Я знаю. Некоторые вещи нам и не стоит пробуждать в себе. Не надо…

Он легонько надавил большими пальцами ей на глаза, чуть дотронулся до глазных яблок.

— Нет, — произнесла она — Если пробудится эта часть тебя…

Но было уже поздно.

Ему показалось, он держит розу, маленькую розочку, розовый бутон, маленький, розовый, и когда он раскрылся, Стоуни ощутил тепло, разлившееся вокруг от акта творения…

Нора смотрела на него живыми глазами оттенка корицы.

— Слепые прозреют — возвестил он, вспомнив уроки воскресной школы.

6

— Стоуни, — прошептала она, впервые в жизни увидев его, увидев лицо того, кого любила как собственного ребенка все эти годы. Она протянула руку и коснулась его щеки.

7

Он ощутил, как колючий жар пробежал под кожей, потом несколько искр вырвалось в том месте, где она прикасалась к нему.

Ее глаза широко раскрылись от ужаса, словно первое, что она увидела спустя столько лет, был кошмар, самый страшный из всех, когда-либо виденных.