Книга Дом там, где сердце - Шеннон Фаррел

В миссис Грехем заговорило ущемленное чувство собственно­го достоинства от того, что ее дочь скрывала все от нее, но она тут же погасила обиду. Было очевидно, что дочь в тупике, если сейчас признаётся в том, что тщательно скрывала от своей семьи почти целый год. Она не спрашивала, почему Мюйрин так поступала, хотя ей хотелось услышать ответ. Вместо этого она спросила:

– Почему ты от меня это скрывала? Мы бы подумали, чем тебе помочь. Твой отец был бы рад узнать, что я так поступила.

Мюйрин подробно рассказала ей обо всем, что она сделала в Барнакилле, раз или два упомянув Локлейна как человека, играющего очень важную роль в ее жизни, и перечислив все ужасы голода. Она ничего не утаила, даже рассказала о своей жуткой поездке в Дублин и о своей сделке с дьяволом, как думала о ней Мюйрин в тех редких случаях, когда позволяла себе о ней вспоминать.

Вслед за злостью проснулись разочарование и смятение. Миссис Грехем хотелось, чтобы она могла повернуть время вспять, предложить дочери любую необходимую той поддержку, пока она не попала в столь скверное положение. Но в глубине души миссис Грехем осознавала, что и она, и ее муж настаивали бы на возвращении дочери домой. И никогда бы не поддержали тех действий, которые она предприняла в Барнакилле. Мюйрин закончила свою исповедь:

– Я знаю, как тебе, наверное, стыдно за меня, и ненавижу себя за всю эту ложь. Но разве у меня был выбор? Те люди умерли бы без моей поддержки. Они хорошие. Они заслуживают большего, чем сбежавшие землевладельцы, заинтересованные только в том, чтобы обобрать всех до копейки, а самим отдыхать на каком-ни­будь курорте, пока их крестьяне перебиваются одной картошкой. Я знаю, что вы с папой никогда этого не одобряли, но и не изви­няюсь за то, как решила прожить свою жизнь. Я только прошу прощения за то, что мне пришлось пойти на ложь. Я никогда не прощу себе этого, а если ты не простишь меня за то, что я сделала, то все равно. Я снова пойду на это ради спасения Барнакиллы.

Она встала, собираясь выйти, но мать схватила ее за руку и заставила снова сесть рядом.

– Мне жаль, что ничего не вышло, несмотря на все твои уси­лия, – вздохнула она, убирая выбившийся локон Мюйрин. – Может, пришло время вернуться домой? Признать, что ты ошиб­лась, и отдать поместье в распоряжение кому-нибудь другому?

Мюйрин смотрела на мать непонимающим взглядом.

– И ты задаешь мне такие вопросы после всего, что я тебе только что рассказала? Я не могу этого сделать, мама. Я люблю это место. Там мой дом. Я каждый день скучаю по нему. Здесь у меня ничего не осталось. Элис вышла замуж. Ты всегда уделя­ла ей больше внимания – нет, не отрицай этого. Она всегда была послушной дочерью, милой, образованной настолько, насколько это нужно для женщины. Я не виню тебя, мама, я просто кон­статирую факт. Я всегда тебя разочаровывала. И, ощутив такую свободу, не могу уже позволить, чтобы мне обрезали крылья. Я хочу свой ум, свой опыт посвятить делу. Замужество и светское общество хороши для таких женщин, как вы с Элис, но я хочу другого, мне нужно иное. И кроме того, конечно, дело и в Локлейне. Это не его мир. Он никогда в него не впишется. Я бы не могла этого от него требовать. Он слишком гордый, чтобы при­нимать подачки. Мы сделали все, что могли, чтобы обеспечить нормальную жизнь себе и жителям Барнакиллы. Я не могу от всего этого отказаться. По крайней мере сейчас, пока не попы­таюсь всеми способами победить Кристофера и уберечь то, что мы с Локлейном построили.

– Но твой дом здесь. Твой отец оставил его своим двум до­черям. У меня будет свой дом – вдовья доля приданого, хоть я и подумывала о том, чтобы жить вместе с Элис и Нилом и чаще видеться с внуками. Ты же знаешь, она снова беременна. У тебя нет никакой необходимости возвращаться в Барнакиллу. Продай ее, и ты сможешь положить здесь начало новому поместью, и ни­кто не будет тебе мешать. Твой дядя будет очень доволен. Они с мальчиками тоже думали перебраться к Элис и Нилу, чтобы помогать им, поскольку судоходство сейчас начинает расширять­ся, и ему нужен хороший управляющий, но…

– Но что я буду делать здесь, кроме того как дожидаться следующего охотника за богатством? – печально спросила Мюйрин.

Ее мать пожала плечами.

– Филип любит тебя. Он все это время был рядом с тобой, выполнял все, что необходимо.

– Но я не любила Августина и не люблю Филипа.

Ее мать продолжала поглаживать холодную руку покойного.

– Любовь, взаимоуважение, забота – хорошая основа для брака. Филип из нашего общества и того же воспитания.

– Но я не люблю Филипа. Сердце мое не выскакивает из груди, когда я его вижу, понимаешь?

Ее мать хотела было ответить отрицательно, но все же не­охотно признала:

– Да, думаю, понимаю. Когда мне было шестнадцать лет, я повстречалась с одним человеком на балу. Это был мой пер­вый выход. Это был самый красивый мужчина, которого я ког­да-либо видела, но не такой богатый, как я. Я не поверила ему, думала, что нужна ему только из-за денег. Мне все это тверди­ли, и я, вместо того чтобы послушаться своего сердца, сделала так, как подсказывал так называемый здравый смысл, и сказа­ла ему, что больше не хочу его видеть.

– О мама! Мне очень жаль.

– Мне тоже. Я разрушила его жизнь. Он очень страдал, по­тому что действительно любил меня. Эти объятия и поцелуи… У меня никогда не было ничего подобного. Но к тому времени, как я поняла, какую глупость сотворила, он был уже мертв. Он перестал думать о себе, умер оттого, что сердце его было раз­бито, как говорится. Я бы все на свете отдала, чтобы это испра­вить. Много времени прошло до тех пор, пока я начала думать о замужестве, – она вздохнула. – Поэтому пока я не говорю, что нужно поощрять ухаживания Филипа, но по крайней мере подумай о том, что он может тебе предложить.

– Но ты потеряла свою любовь. Так не позволишь ли ты мне найти свою? – требовательным тоном спросила Мюйрин. – По­думай, как тебе повезло, что с папой у тебя появился второй шанс. У меня теперь он тоже есть. И я решила им воспользовать­ся. Я люблю Локлейна, мама, я люблю его. Теперь я в этом увере­на, хотя все произошло так неожиданно, что я долго не верила своим чувствам. Видишь ли, я влюбилась в него с того самого момента, как впервые увидела его на пристани, когда еще была замужем за Августином. С тех пор я говорила себе, что это не­возможно, глупость. Но это не так. Ничего нет невозможного, когда искренне любишь. Я знаю, ты скажешь, что мы с ним как небо и земля, что он всего лишь управляющий, и к тому же незаконнорожденный. Но я его люблю. Это абсолютно ничего не меняет. Меня не волнует, что по этому поводу скажут люди. Какое это имеет значение, когда речь идет о счастье, о настоящей любви? Это редкий подарок. Теперь, когда я знаю, что такое быть по-настоящему любимой, я никогда от этого не откажусь, ни за что на свете. Даже если я потеряю поместье и оно достанется Кристоферу Колдвеллу, я найду способ, чтобы мы были вместе и поддержали жителей Барнакиллы. Но когда все это закончит­ся, я сделаю все возможное, чтобы быть вместе с Локлейном. Он нужен мне как воздух, как пища. Прости, если я тебя шокировала или разочаровала, но ты сама хотела услышать правду. Ее мать подняла аккуратные седые брови.