Книга Платье из черного бархата - Кэтрин Куксон

Они обнялись и некоторое время так и сидели, не разжимая объятий. Настолько хорошо на душе у Бидди уже давно не было.

Когда они снова сели прямо, Рия задумчиво произнесла:

– Знаешь, я не поверила ушам, когда Дэйви пришел и рассказал, что случилось. Подумать только! Из прачечной попасть на такую должность. В такое верится с трудом. Но Дэйви, как оказалось, говорил правду.

– А что он сказал, мама?

– Знаешь, – начала Рия, сорвав несколько травинок, – он сказал, что не удивился, поскольку с тобой всегда что-нибудь случается. Ты сама ищешь неприятностей и никогда не изменишься. Дэйви сказал: чтобы ты ни сделала, он не удивится. – Рия улыбнулась. – Джин хохотала до упаду, когда Дэйви сказал, что если бы король, проезжая мимо «Холмов», поинтересовался: «Где здесь Бриджит Милликан, я хочу захватить ее с собой в Лондон», – ты бы, не моргнув глазом, ответила: «Спасибо большое, сэр, подождите секундочку, я только прихвачу свой узелок». Наш Дэвид шутит не часто. Мне давно уже не приходилось хохотать, как в то воскресенье. Ну вот и сегодня ты меня рассмешила своим рассказом о купании.

Бидди задумчиво смотрела на резвившихся в реке брата с сестрой.

– Он не прав, мама. – В голосе ее не чувствовалось и намека на шутку. – А когда говорит о моей безудержной смелости, это неправда. Иногда мне бывает очень страшно. Но именно в такие минуты я веду себя так, будто ничего не боюсь. Ты понимаешь, мама? – Бидди вопросительно посмотрела на Рию, но мать честно призналась:

– Нет, дочка, и я вообще не всегда понимаю, что ты имеешь в виду. Но… я страшно рада, что ты теперь не в прачечной. Меня мучает совесть, ведь я знала, что ты способна на большее, и все же отдала тебя туда. Но мне казалось, что тебе надо с чего-то начать и… ты знаешь, в каком я оказалась положении.

Они некоторое время молчали.

– Мама, тебе очень одиноко? – решилась спросить Бидди.

– Иногда – да, я чувствую себя одинокой.

Бидди повернулась к ней всем телом, и у нее непроизвольно вырвалось:

– Почему ты не позволишь Толу снова навещать тебя?

– Он заходил.

– Правда? – радостно воскликнула Бидди.

– Да, – как-то вяло повторила Рия.

– И… все будет хорошо?

– Нет, если я правильно поняла твой намек. – Рия принялась с досадой рвать горстями траву.

– Почему?

– Ну, здесь все не так просто. Я как-нибудь все тебе объясню… в общем, я не могу выйти замуж за Тола и ни за кого другого.

– Он попросил тебя выйти за него?

– Да, – кивнула Рия.

– Но что тебе мешает, мама?

– Препятствий много, и это долго объяснять, так что… не расспрашивай меня больше. Не надо ничего выведывать. Все хорошо. У меня красивый дом. Могу признаться, что люблю его. Я никогда и не мечтала о таком. Никогда. Никогда. Чего же больше? Вы понемногу становитесь на ноги. И это все, что я могу тебе сейчас сказать. Пусть все остается как есть, и не надо приставать ко мне с вопросами.

– А он вернется? Ну, Тол будет приходить?

– Как сам захочет.

– Но, мама, почему ты не можешь сойтись с ним? Он столько бы здесь сделал. И вообще все было бы очень хорошо…

– Я сейчас скажу тебе две вещи, и мы потом долго-долго не будем к этому возвращаться. Во-первых, он не может переехать сюда. Во-вторых, я не могу уйти к нему. И пока закончим об этом. Пойдем, – предложила Рия и быстро встала. – Давайте вернемся в дом и выпьем чаю… Эй, хватит вам бултыхаться, – крикнула она детям, – вылезайте, и домой, а то к чаю ничего не достанется. – Она пошла через луг, а Бидди стояла и смотрела ей вслед, не слушая, что говорят ей брат и сестра. Девушка не могла представить себе, что мать отказалась от любви такого человека, как Тол, из-за того, что ей хотелось жить в большом доме. Ее мать изменилась.

Сначала, когда они сидели на берегу и просто болтали, а потом обнялись, Бидди видела мать такой, какой та была в первые месяцы после их приезда в этот дом.

Но затем Рию словно подменили. Бидди уже не чувствовала, что перед ней та любящая и нежная мать, какой она помнила ее долгие годы. Но в считанные минуты мать неузнаваемо изменилась, превратившись в человека, способного отдать предпочтение дому и имуществу, отказавшись от любви и счастливой, спокойной жизни с мужчиной, да еще с таким необыкновенным. Самым странным в этой истории казалось то, что мать по-прежнему любила Тола. Но Бидди также было известно, что любовь бывает разная, и одна может стать выше другой. Так вот и у ее матери любовь к дому оказалась сильнее чувства к Толу. День клонился к вечеру…

Час спустя, уже в библиотеке, Бидди выбрала две тоненькие небольшие по размеру книжки, чтобы они могли уместиться в карманах нижней юбки, которые она специально для этого пришила. Бидди решила отправиться в обратный путь пораньше, потому что в жару ей не хотелось торопиться.

Все вышли провожать ее к воротам. Но когда они с матерью обнялись, Бидди не ощутила теплоты, которую почувствовала на берегу. Джонни и Мэгги захотели немного пройтись с ней по дороге. В отличие от них с Дэйви, младший брат с сестрой совсем не повзрослели, и Бидди продолжала считать их детьми, хотя Джонни уже исполнилось четырнадцать лет, а Мэгги – тринадцать. Но Джонни скоро доказал ей, что она напрасно считает его маленьким. Когда они отошли на такое расстояние, что мать не могла их услышать, брат сразу же спросил:

– Бидди, не могла бы ты узнать, может, и меня возьмут работать вместе с Дэйви?

Она немедленно напустилась на него:

– Во-первых, я об этом просить не могу, а во-вторых, как ты можешь отсюда уйти? Кто тогда станет смотреть за садом? Маме здесь и так одиноко, а тут еще ты уйдешь. Выбрось эти мысли из головы. Кроме того, ты не знаешь, каково там работать. В конюшне нет должности наподобие помощницы камеристки, и не найдется. Работа в конюшне адская, а отношение, как к собаке. Дэйви пришлось пойти туда и пройти через все это. Просто чудо, как он выдержал. Но не думаю, что он бы там выжил, если бы до безумия не любил лошадей.

– Мне уже четырнадцать, Бидди.

– Конечно, я понимаю, – смягчилась она, – но подожди немного.

– Я не собираюсь сидеть здесь всю жизнь.

– Я и не жду от тебя этого. Но потерпи еще некоторое время и постарайся не огорчать маму, она и без того расстроена.

– Пусть выходит за Тола, она ему нравится. Бидди остановилась и растерянно посмотрела на сестру.

– Мы не слепые, Бидди, – важно проговорила Мэгги. – Мы же видим, что к чему.

– А если так, – произнесла Бидди, тяжело вздохнув, – если вам все ясно, тогда запаситесь терпением и подумайте о маме. Живется ей совсем не весело.

– И нам тоже.

– Мы ни с кем не видимся от воскресенья до воскресенья.