Книга Нежный защитник - Джо Беверли

Упал еще один солдат из их отряда.

И тут разбойник наехал прямо на Имоджин. Она подняла лошадь на дыбы, стараясь отпугнуть его, и громко закричала. Фицроджер бился с двумя противниками, но сумел развернуть своего коня, чтобы ее прикрыть.

Он бился не на жизнь, а на смерть и все же умудрялся защищать и ее! Это было просто чудом.

Но тут лошадь одного из нападавших задом уперлась в ногу Имоджин, грозя раздавить ее своей тяжестью. Ах, с каким наслаждением Имоджин воткнула стрелу в конский зад!

Лошадь шарахнулась в сторону. Всадник удержался в седле, но на какую-то секунду открылся для удара.

И снова все замедлилось, как во сне.

Незащищенное место между наплечниками и шлемом их врага было видно Имоджин так же хорошо, как яблочко в центре мишени. И меч Фицроджера безошибочно нашел это место. Разбойник даже не успел понять, что ему конец, а ее муж со смертоносной ловкостью еще раз взмахнул мечом и отсек руку его сообщнику. Тот завыл от ужаса и грянулся оземь.

— Хорошая работа! — похвалил Фицроджер свою жену.

Ее сердце пело от счастья.

На него снова готовились напасть трое противников, но что-то остановило их атаку. Что же?

Ничего удивительного, что они боятся такого рыцаря, как Фицроджер!

И опять засвистели стрелы.

Одна ударила Имоджин по шлему, так что ее голова чуть не отвалилась. Она вскрикнула от испуга. Но гораздо больше стрел попало Фицроджеру в правый бок, не прикрытый щитом.

Кажется, семь штук. Теперь он был похож на ежа.

Он зло выругался, но Имоджин видела, что эти стрелы не могли причинить ему серьезного вреда. Тем не менее они пронзили кожу, лишив правую руку возможности держать меч. Он перекинул клинок в левую.

Последний из их солдат упал бездыханный, и дравшиеся с ним двое бандитов присоединились к трем своим дружкам. Один из них зловеще ухмылялся.

Время как будто остановилось.

Она увидела, как трое разбойников перекрыли дорогу на Кэррисфорд.

Она увидела, как двое других медленно, словно нехотя, приближаются к ним.

Она увидела, как из ран Фицроджера сочится кровь.

Когда он кивнул в сторону леса и почти спокойно сказал: «Туда!» — она бросила на землю бесполезный щит и колчан и направила лошадь в густую чащу.

Они неслись, не разбирая дороги, заставляя лошадей перепрыгивать через поваленные деревья и рискуя в любой момент слететь на землю, зацепившись за сук. Но остановка означала верную смерть для него, и гораздо более ужасную участь для нее.

Он был рядом с ней, однако Имоджин понимала, что во время этой бешеной скачки может полагаться только на себя — иначе она погибнет.

Она слышала, как трещат ветки под копытами лошадей их преследователей, но постепенно этот звук становился все тише.

Ее шлем слетел с головы, сбитый ударом толстой ветки, чуть не свалившей ее с седла. После этого она поехала медленнее.

От ее юбки остались одни лохмотья, но она была благодарна небесам за то, что ткань оказалась ветхой. Иначе ее наверняка сдернуло бы на землю.

Ее муж обнаружил в подлеске оленью тропу и поехал по ней. Имоджин, придержав своего коня, ехала следом.

Тропа вилась и вилась по оврагам, пока не спустилась вниз с косогора — такого крутого, что лошадь могла сорваться в пропасть в любой момент.

А вот и ручей.

— Ты сможешь через него перепрыгнуть? — спросил он, придержав своего взмыленного коня.

Она видела, что он с трудом держится в седле. Почти все стрелы, попавшие в него, обломились в бешеной скачке, но судя по всему, он потерял очень много крови.

— Да. Как ты себя чувствуешь?

— Поехали! — только и ответил он.

Она повернула лошадь к ручью и легко перемахнула через него, а потом остановилась, чтобы подождать Фицроджера. Он прыгнул следом за ней.

Эта мимолетная заминка дала Имоджин время осмыслить ситуацию.

— Там, прямо над нами! — крикнула она. — Там есть пещеры. Мы могли бы в них укрыться. — Но испугавшись, что Фицроджер сочтет ее трусихой, она добавила: — Я знаю, как отсюда попасть в Кэррисфорд.

— Едем туда, — решил он.

Она осторожно вела коня по крутым склонам, сплошь заросшим кустарником. То и дело из-под кустов выглядывали острые скалы. Имоджин вдруг испугалась, что не сумеет найти пещеры — ведь прошел не один год с тех пор, как она была здесь в последний раз. Но тут ей на глаза попался новый утес, и она, вспомнив это место, решительно направилась в ту сторону.

Она под уздцы провела коня через узкий проход в сумеречную прохладу пещеры. Фицроджер не отставал от нее ни на шаг.

— Надеюсь, мы не совершаем глупость? — спросила она, поежившись от холода. — Сначала мне это показалось хорошей идеей, но теперь я подумала, что мы похожи на детей, прячущихся под кроватью. Если они нас выследят, мы окажемся в ловушке. — Ее голосу вторило едва заметное эхо, хотя пещера была совсем небольшая. К добру или к худу ей попалась пещера, не связанная с тем бесконечным лабиринтом, что пронизывал эту гору насквозь.

— Мы давно от них оторвались, — возразил Фицроджер, — и я мог бы защищать это место достаточно долго.

То странное ощущение, из-за которого все окружающие казались Имоджин неуклюжими и заторможенными, все еще не покинуло ее. Оно стало не таким отчетливым, но не пропало совсем. И внушало ей неестественное спокойствие и уверенность. Разве не очевидно, что любой нормальный человек в подобной ситуации должен был бы трястись от ужаса?

— Позволь мне осмотреть твои раны, — предложила она.

— Не бери в голову, — небрежно отмахнулся он, осматривая их убежище и избавляясь от засевших в латах наконечников стрел, как будто это были простые колючки.

Однако одну стрелу он не тронул.

Она заметила, что эта стрела вошла достаточно глубоко. Она пробила латы насквозь и повредила мякоть руки. То ли она обломилась случайно, то ли Фицроджер сломал ее сам, однако он двигался так, словно засевший в руке наконечник причинял ему немалые неудобства.

— Мы не можем оставить ее на месте, — заметила Имоджин, встревоженная тем, что при каждом его движении из раны начинала течь кровь.

— Ничего не поделаешь. Пока она не вынута, я не могу снять латы. И выдернуть ее я тоже не могу — обломок такой короткий, что не ухватишь как следует.

— Дай я попробую. — Имоджин взмолилась про себя, чтобы ей хватило на это сил.

Он посмотрел на нее — один короткий недоверчивый взгляд — и подставил руку.

От стрелы остался кусок длиной не больше мизинца, да и тот был скользким от крови. Она взялась за него как можно крепче и дернула. Никакого толку — разве что он застонал от боли, и кровь полилась ручьем.